Любовница. По осколкам чувств - Даша Коэн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А потому, я лишь подхожу к иномарке вплотную, но сесть внутрь отказываюсь, дожидаясь, пока до меня снизойдут с объяснениями. И мне не приходится долго ждать.
Бугай приоткрывает пассажирскую дверь и из салона выглядывает темная макушка Шахова.
- Лер, давай без показательных выступлений, я тебя прошу. Я голоден. И зол.
- Я никуда с тобой не поеду, – делаю шаг назад.
- Поедешь. Ты же там финалить что-то собиралась. Вот и сделаем это в комфортной атмосфере ресторана.
Секунда на раздумья, и я все-таки сажусь в кожаный салон, тут же с ходу намереваясь расставить все точки на «i».
- Я бы хотела узнать номер счета, карты или хоть какие-то ориентиры, чтобы скинуть тебе триста тысяч и наконец-то прямо сейчас покончить со всем этим фарсом.
Но Данила делает вид, что не слышит меня от слова «совсем», только смотрит прямо перед собой и командует водителю трогаться. Чтобы не истерить и не выставлять себя дурой, примиряюсь с текущим положением дел, складывая руки на коленях и отворачиваясь. Упорно молчу и вообще делаю вид, что я не здесь, а в райском саду с чирикающими птичками. Но куда там…
- Ты такая красивая сегодня, – внезапно изрекает он томным шепотом, и сердце мое глупое пропускает удар, а затем сознательно вырубается, ударяясь со всей дури о ребра.
Молчу. Упорно.
- Нежная…
Поджимаю губы, потому что хочется плюнуть ему в лицо. Где-то там, в бесконечности резиновой Москвы его ждет жена, а он тут другой женщине комплименты отвешивает. Сволочь!
- Только похудела сильно. Болела, да?
Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу!
- Я тоже болел без тебя…
Боже, дай мне сил!
Лера
- Замолчи, пожалуйста! – резко поворачиваюсь к нему, стараясь обварить кипятком своего брезгливого взгляда.
- Почему?
- Потому что ты отвратителен мне! Ты, женатый мужчина, а ведешь себя, словно подзаборная давалка в поисках очередной низкопробной утехи. Я доступно объяснила? – каждое слово выстрел в его черное, чёрствое сердце.
Но есть ли оно у него вообще?
- Не в настроении, значит? – мастерски прикидывается обиженным ребенком, карикатурно дуя губы, но меня эти кривляния не трогают, а только еще больше раздражают.
- Для тебя навечно!
- Ну всё, я объявляю траур, – откидывается на сидение и смотрит на меня так весело, что мне безудержно хочется разреветься.
- Данил я…
Поднимает властно руку и затыкает меня, огорошивая заявлением.
- Мы почти приехали. Не могу принимать важные и тем более денежные решения на голодный желудок. Сейчас поедим, а потом уже решим, что, куда финалить и в каком размере переводить.
Замираю перепуганным оленем в свете фар, а затем недоумённо кручу головой, понимая, что машина остановилась у известного на всю столицу пафосного и ужасно дорого ресторана.
- Я никуда с тобой не пойду, – чеканю я, – я хочу рассчитаться и поставить точку, Данил.
- Не ходи. Но тогда следующее удобное время я для тебя найду только на следующей неделе. А сейчас, как я уже говорил – я голоден, Лера, и не настроен идти тебе на уступки. Итак, твой выбор?
Его непримиримый тон острой бритвой режет меня по едва затянувшимся душевным ранам. Осталось только солью посыпать – и мне крышка. Господи, за что?
- К чему ты чинишь мне препятствия? Во имя чего? – с головой окунаюсь я в отчаяние, но еще пытаюсь держать марку.
- Во имя себя и своих желаний. Еще вопросы? – бьет жестко, меняя насмешливое выражение лица на непримиримую маску.
- Никаких, – стискиваю ледяными пальцами горло и задыхаюсь.
- Тогда встала и пошла. Мы не в детском саду, чтобы решать важные вопросы на коленке.
Резко вскидываю подбородок выше и стараюсь смотреть на мужчину свысока. Глаза щиплет от предательской соленой влаги, но я гоню ее прочь, обещая себе, что еще поставлю этого ужасного человека на место.
Молча покидаем прогретый салон авто. Молча поднимаемся по высокому крыльцу. Молча раздеваемся и проходим через великолепие заведения. Интерьер ошеломляет.
Стыдливо опускаю глаза вниз, рассматривая свою практичную, непритязательную обувь и плотные колготки. Вокруг сплошь дамы из высшего общества в вечерних туалетах, драгоценностях и шелках. И я – зачуханская провинциалка из ближайшего Подмосковья, для которой поесть в таком шикарном ресторане и месячной зарплаты не хватит.
Рука Данилы ложится мне на поясницу, но я ускоряю шаг, разрывая это ненужное мне прикосновение. Оно слишком взрывает меня, слишком распаляет и раскручивает. Но от него не убежать – через секунду Шахов снова рядом и его шепот заставляет меня покрыться краской с головы до ног.
- Ты самая красивая, Лера. Подними голову, тебе есть, чем гордиться.
Ответить колкостью не успеваю. Меня заводят в отделённую от общего зала зону и выдвигают стул, чтобы я села за круглый стол на две персоны. Подчиняюсь, а затем слепо таращусь в окна, за которым вечным двигателем качает по своим дорожным артериям огни автомобилей никогда неспящая Москва.
Данила делает заказ для себя и для меня тоже. Какой-то мудреный салат с крабами и артишоками, еще бифштекс с трюфелями и вазочку спелой малины. Для себя берет что-то и вовсе не выговариваемое, единственное знакомое словосочетание – черная икра. Наконец-то безумный заказ заканчивается бутылкой дорогущего белого Айсвайна, и официант уходит, оставляя нас наедине.
Тихо играет классическая музыка, приглушенный свет укачивает растерзанные нервные окончания, а взгляд Данилы устремлен не на меня, а в даль. И я чувствую себя почти в своей тарелке, если бы не это место, которое совсем не монтируется с моей персоной.
- Поговорим? – вдруг нарушает затянувшуюся тишину Шахов.
- Нет, – припечатываю я и демонстративно провожу из стороны в сторону своей банковской карточкой, намекая на то, что пора бы уже сворачивать этот цирк «шапито».
- Отлично. Тогда я выскажусь, – припечатывает максимально твёрдо.
- Данил, – умоляюще поднимаю на него глаза, – не надо…
- Я соскучился.
О, Боже!
Низ живота вопреки всему прошивает острая, жаркая вспышка, растекаясь по венам бурлящей магмой. Судорожно свожу под столом ноги и почти до крови закусываю изнутри губы, призывая себя успокоиться и не придавать значения его лживым россказням.
-
