Кремль 2222. Преображенская площадь - Алексей Волков

– Ложись!

Яйцеобразный предмет упал в воду недалеко от берега, и вода с грохотом вспухла, поднялась столбом, изрядно окатив дружинника.

– Никогда не приближайся к воде. Понятно? – пробасил Петр. – Не пострадал?

Денис прислушался к своему телу. Побаливала после падения спина, ныла нога, но в остальном вроде обошлось.

– Жить буду, – он сделал несколько шагов, однако невольно захромал. – Ничего, расхожусь. Что это было?

– Не успел заметить. Какой-то местный обитатель. Пошли отсюда, – и Петр вздохнул. – Попадет нам, что шпионку упустили!

Они шагнули под сень парка в третий раз за ночь. Пройти здесь в одиночку дружинник по-прежнему бы не смог, однако стал намного спокойнее относиться к деревьям по сторонам. Хромота довольно быстро прошла, и лишь остатки боли напоминали о недавнем происшествии. Зато стала потихоньку наваливаться усталость. Все, что можно сделать, разведчики сделали, и за всплеском энергии начинался ее закономерный отлив.

Знакомый двор, где Михаил получил ранение.

– Туда лучше не суйся. А вот здесь безопасно, – монах шагнул к одному из подъездов.

Наверно, следовало обыскать все здесь раньше.

– Тут наш Брраг побывал, – почти сразу определил Петр. – Можно не смотреть. По части поисков в домах они ничего не упустят.

Оставалась надежда, что одна из групп окажется удачливее, но говорить об этом не стали, – как молчали о тревоге за Михаила. Все скоро выяснится само собой, так зачем превращать чувства в слова?

Пустынный проспект, ход в большой двор между странными зданиями, а там уже и поле перед расширившимся монастырем. Денис уже не вглядывался в систему обороны. Раз он здесь – будет время узнать все, что можно знать постороннему. Гораздо больше дружинника интересовала судьба недавних спутников. Выжил ли? Нашли ли? За мужчинами закрылись внутренние ворота, и первым, на что обратил внимание Денис, было то, что огни в одиноком домике были потушены. А вот означало ли это, что для Михаила все закончилось, или наоборот…

– Не нашли? – спросил кто-то из встречающих.

– Нет, – спрашивать в ответ о девушке монах не стал. Раз вопрос задан, значит, другие группы или еще не вернулись, или вернулись ни с чем. – Михаил как?

– Лекаря говорят, досталось ему сильно. Метили прямо в сердце, но немного не дошло. Так что жить будет. Поваляться придется, но ведь ему не в первый раз…

– За новость спасибо! – обрадованно пробасил Петр. – Был бы женщиной, с удовольствием расцеловал бы. Как мужик – обойдешься. Увидеть его можно? Где его поместили?

– В монастыре. Днем увидите, сейчас, наверно, спит. Да и вам не мешало бы отдохнуть. На доклад все равно с утра. Кстати, банька топлена.

Банька – это вообще замечательно. После долгой дороги все тело чесалось от грязи и пота, и помыться хотелось куда больше, чем спать. Идти пришлось далеко, в сам монастырь, но когда прошел без малого половину гигантского города, что значит какой-нибудь километр? Денис почти перестал воспринимать увиденное, просто шел, раз вели, да мечтал поскорее оказаться в парной, потом – окатиться холодной водой и прилечь, где разрешат.

– Ну вот и дома… – перед банькой Петр все-таки затащил дружинника в караулку, где сразу занялся чисткой пулемета. Денис последовал его примеру. Урок на будущее: оружие прежде всего. Сам-то можешь и потом.

Несмотря на усталость, разбирать автомат было приятно. Денис всегда мечтал об АК, и теперь лишь чуточку переживал, что по возвращении в Кремль его могут забрать под предлогом, что принадлежал он посольству. Не отдам, подумал дружинник. В нынешних обстоятельствах оружие можно оценивать исключительно как трофей. А трофеи принадлежат тому, кто их добыл.

Наконец крышка ствольной коробки встала на место; нажатие на спусковой крючок, присоединение магазина, и все. Привычный к уходу за пулеметом Петр закончил еще быстрее. Разве что ленту в приемник заправлять не стал. Оружие тоже должно отдыхать.

– Пошли?

И была баня, прогревающая до костей, холодная вода, смывающая усталость, большая глиняная кружка какого-то кисловатого напитка, а потом узкая и жесткая постель в гостевой келье. Но когда хорошенько находишься, даже камни кажутся восхитительно мягкими. Лишь бы оказаться в безопасности и спокойно погрузиться в сон…

Глава двадцать четвертая

– Болеть вредно для здоровья, но все-таки есть в том много хорошего! – Михаил улыбнулся. Был он бледен, лицо осунулось, но улыбка оставалась прежней. – Подумай, как ладненько: вокруг все суетятся, любое желание исполняют, никуда идти не надо, даже к начальству. Напротив, оно само удостаивает визитом, вместо головомойки говорит с участием, выражает сожаление и надежду…

Госпитальная келья, – здесь почему-то большинство помещений называлось кельями, – была пуста. Две других койки пустовали, иных гостей, кроме Дениса, тоже не пришло, и бывшие спутники сидели вдвоем. Конечно, сидел лишь дружинник, монах же полулежал на кровати, а рядом на тумбочке расположилась книга. Та самая, которую Михаил приобрел у маркитантов. На третий день монах начал вставать, пусть и опираясь на палку; сейчас же шли четвертые сутки после прибытия.

– Как тебе у нас?

– Нормально. Я и с Рамзаном познакомился. Хороший мужик.

Рамзан был тем, кто спрашивал о судьбе Михаила при первом появлении в монастыре. И весьма часто – спутником монахов в их прогулках по Москве.

– Конечно. В той бригаде хватало мусульман. Рамзан – потомок одного из них. Делить нам нечего и спорить не о чем. Конфликта религий у православных и мусульман никогда не было. Столько веков в одной стране жили… Сейчас же – и подавно.

Тут гость был согласен. Вопросы веры были личным делом каждого. Какая разница, какому богу или богам молится тот или иной человек?

Денис вполне освоился на новом месте. Немного угнетало лишь безделье. В Кремле время каждого было расписано едва не поминутно, и редко удавалось урвать часик на личные дела – разве что из сна. Однако воин обязан нести службу, иначе зачем он нужен; обязан постоянно тренироваться в своем ремесле, учиться, чтобы много знать, в случае необходимости – помогать людям иных профессий, раз рук в крепости немного, и каждая пара на счету. Да мало ли что! В первый день Денис отдыхал после пережитого напряжения и перенесенных трудов, потом отвечал на вопросы людей, облеченных властью, но уже к вечеру начал тяготиться отдыхом. Беседы с местным начальством и знакомство с правилами и бытом длились не непрерывно. Денис принял участие в тренировках монастырских бойцов, и все словно стало на свои места. Огнестрельного оружия хватало, только, несмотря на это, воины владели и холодным. Пусть похуже, чем обитатели Кремля, но все-таки… Впрочем, дружинники тоже учились пользоваться автоматом, хотя в центре бывшей столицы их долго не появлялось. В фехтовании Денис продемонстрировал кое-какие неизвестные здесь приемы и сразу завоевал уважение. А вот владению автоматом уже учился сам. До сих пор его опыт был больше теоретический, здесь же он мог соединить его с практикой. Жаль, без стрельбы, – но когда запасы боеприпасов ограничены, тренироваться зачастую приходится прямо в бою.

Оборона монастыря базировалась не на одних аномалиях и непроходимых парковых зонах. Это был лишь барьер, не позволяющий вплотную подойти к укреплениям. А вот как преодолеть хотя бы первую линию, тот самый земляной вал, Денис вообще не представлял. В толще были оборудованы многочисленные соединенные между собой убежища с амбразурами, и не только для автоматной стрельбы. Имелись и пулеметы разных систем, вплоть до крупнокалиберных ДШК, «Утесов» и «Кордов», а на гребне под прикрытием стояли в готовности две спаренные двадцатитрехмиллиметровые зенитные установки, страшные в случае применения против живой силы. И в качестве тяжелого аргумента – десяток минометов. В общем, оборона была намного серьезнее кремлевской и за счет полос укреплений, и за счет насыщенности более совершенным оружием. С учетом же аномалий и запутанных проходов между ними, по мнению Дениса, захватить монастырь было почти нереально.

Но больше всего его поразила даже не защита, а созидание. Оказавшиеся в изоляции люди, военные, гражданские из ближайших районов, не ограничили свой мир старыми стенами. Год за годом, десятилетие за десятилетием община расчищала ближайшие земли от развалин, потом терпеливо возделывала их, обеспечивая себе будущее, и теперь хотя бы не испытывала напряжения с продовольствием. Да и общая территория выросла в несколько раз. Труженик пользовался не меньшим почетом, чем воин. Да и куда без работников?

Монахами, как оказалось, здесь просто называли местную элиту. Раз все помещались в монастыре, то было логично именовать так тех, для кого главным в жизни было служение. Это были наиболее талантливые и знающие люди, из которых складывались руководители и мирных секторов, и военных, и небольшой коллектив исследователей. Наконец, монахи-воины, те, кого называли смиренными воинами Господа, составляли подразделение для специальных операций, этакий аналог кремлевских пластунов. А то, что его командиром был Михаил, дружинника совсем не удивило.