Дракон в свете луны - Ксения Хан
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Если уже пять раз чёрные дыры появлялись на землях Чосона, то у меня осталось только два шанса на возвращение, – Йонг хмурилась и устало тёрла переносицу, бесконечно сверяясь с картами в поисках следующей точки появления врат. Ей помогал любопытный Ли Хон. Или, по крайней мере, пытался помочь. – Это должны быть земли храма Дерева и место между ним и Конджу, если верить расположению звёзд в небе. То есть пи Скорпиона и сигма Скорпиона.
– Будь здорова, – язвил принц. – Я не говорю на языке Священного Города.
Йонг бросала на него укоризненные взгляды, но не злилась.
– Сердце в созвездии Лазурного Дракона и его покои, – поясняла она.
– Ах, – радостно улыбался Ли Хон. – Держу пари, храм Дерева – это сердце.
– Согласна. И, вероятно, там чёрная дыра появится последней. Считай это моей интуицией, – добавляла она и отмахивалась от насмешливого взгляда его высочества. – Значит, мне стоит обратить внимание на земли неподалёку от Конджу, чтобы не упустить свою возможность…
Ли Хон строил из себя всезнайку, но в расчётах Йонг понимал ещё меньше Нагиля, хоть и не признавался в этом никому, даже самому себе. Йонг импонировало его стремление быть нужным и помогать – пусть и своей бесконечной болтовнёй и легкомысленным хвастовством, которому не хотелось перечить.
– Ты мне только мешаешь, – мягко упрекала она принца. Тот веселился ещё больше и улыбался так, будто она оценила его шёлковые паджи. Ханбок, который Йонг видела на нём каждый день, не был даже отдалённо похож на его королевский наряд, но Ли Хон щеголял в нём с той же уверенностью и нисколько не смущался появляющимися дырками на подоле походной чогори.
– Нагиль сказал, чтобы я присматривал за юджон-ёнг, – говорил принц.
– Скорее, чтобы я присматривала за тобой.
Йонг теперь называли юджон-ёнг, не скрываясь, имея в виду, что в Священном Городе, откуда появляются подобные ей, все могут стать драконами и летать. Отчасти в этом была виновата сама Йонг: она рассказала, что в будущем люди летают на металлических птицах и запускают в космос железные дома-цилиндры. Она всматривалась в созвездия на небосводе Чосона и искала знакомые звёзды, рисуя поверх небесных карт свои собственные, и воины Нагиля звали её сыта-голь, «девушка со звезды». Йонг слышала это и невольно сравнивала себя с героем Ким Су Хёна[66] – оставалось надеяться, что его участь она не повторит.
Йонг окончательно поправилась и теперь спала в женских казармах вместе с Дочерьми, хотя те так и не приняли юджон-ёнг, несмотря на изменившееся положение, и неодобрительно хмурились всякий раз, стоило Йонг позвать их командира по имени. Она использовала панмаль[67] и в общении с королевской особой, что должно было задевать принца, но Ли Хон уязвлённым себя не чувствовал.
– Мне никто не «тыкает», кроме тебя и Нагиля, – повторял Ли Хон. – Это, знаешь ли, приятное разнообразие после королевского двора и бесчисленных евнухов, подвывающих тебе в спину всякий раз, когда ты решаешься пройтись от дворца к дворцу чуть быстрее павлина. Пён-ха-а-а[68], не ходите так быстро!
– Счастлива нести радость вашему высочеству, – отвечала ему Йонг. – Раз это так тебя веселит, могу придумать тебе обидное прозвище. Думаю, твоим евнухам такое даже в голову не приходило.
– Думаю, мои евнухи называли меня словами и пострашнее.
– Если ты был таким вот капризным принцем, то, разумеется, называли. Принц-гадюка? Принц-имуги? Разведёнка[69]?
Ли Хон смотрел на Йонг и не мог понять, на каком языке она разговаривает и кого пытается рассмешить.
Нагиль сказал, что через пару дней ополчение, созванное принцем, соберётся в долине, и им придётся выдвигаться к Конджу, где у неё будет больше возможностей, чтобы отдыхать и набираться сил. Йонг понимала, что времени на это нет. Согласно теории о Лазурном Драконе, которую она вывела, какие-то чёрные дыры должны были появляться на землях Чосона в очень определённый день лунного цикла и держаться от четырнадцати до двадцати девяти дней. Но до сих пор ей сложно было выверять всё по ночному небу этого мира.
Она не знала, сколько дней висела чёрная дыра на Тэмадо, не знала, сколько продержались врата у Тоннэ. Нагиль уверял, что у Белой Горы на севере страны Бездна открыла Глаз на двадцать девять дней – это была точка под гаммой Стрельца, в созвездии Лазурного Дракона её называли веялкой. Его корень держался двадцать восемь дней, а шея у Тоннэ – меньше почти вполовину.
У Йонг не было доступа к нужной информации, не было телескопов и компьютеров, способных вычислить любые данные, – были только карты, собственное терпение и очень мало времени.
Иногда ей помогала Лан, но от помощи шаманки вреда было больше – она говорила настолько туманными фразами, что Йонг, первое время впитывающая её слова, как жаждущий знаний ребёнок, бросалась из крайности в крайность, то пытаясь применить все советы мудан на практике, то выковыривая из них смысл по крупице и всё равно теряя контроль над собой.
– Наберись смелости взглянуть своему Дракону в глаза, – говорила Лан, прищёлкивая языком, когда Йонг садилась подле её шатра, чтобы послушать историю Чосона, а попадала на уроки драконоведения. В такие моменты Йонг чувствовала себя неусидчивым ребёнком на уроках учителя Ина. Она и в школе не любила длинные занудные лекции.
– Я не хочу взращивать в себе дракона, Лан, – цедила Йонг сквозь зубы и утекающее в землю терпение. – Дракон не поможет мне вернуться домой.
– Пока ты не сделаешь выбор, ты не вернёшься домой, – отвечала шаманка и снова заставляла Йонг страдать от косноязычных формулировок.
В ночь перед приходом ополчения Йонг сидела рядом с Ли Хоном в его покоях и рассказывала принцу о чёрных дырах. Стоящий у шаткой двери Вонбин изредка качал головой, и Йонг всякий раз делала вид, что не замечает, как вытягивается от удивления его лицо.
– Я работаю всего полтора года, всё ещё младший сотрудник. Но мне поручали задачи по расчётам аккреационных вспышек и всяких подобных вещей, и мне нравилось. А теперь я вожусь с астрономией уровня
