Крестная дочь - Андрей Троицкий

В темном дворе Таймураз натолкнулся на чью-то темную «ниву», машина стояла вплотную к сараю. Приложив ладонь к стеклу, Тайм заглянул в салон, но ни черта не разглядел в темноте. Зато он увидел, как на плоской крыше ближнего дома появилась человеческая фигура. Высокорослый мужик с широкими плечами, согнувшись в поясе, стоял спиной к Тайму и, видимо, наблюдал за улицей, куда заехал джип. В правой руке то ли ружье, то ли автомат. Минуту человек маячил на фоне звездного неба, потом, положив оружие, опустился на четвереньки и пропал из виду.

Тайм огляделся по сторонам, прикидывая, как лучше забраться на эту проклятую крышу, но не увидел ни лестницы, ни бочки, на которую можно залезть и, подпрыгнув, зацепиться за край крыши. Присев на песок, Тайм скинул ботинки, подвернул рукава пиджака. Он забрался на капот машины, осторожно, чтобы не обнаружить себя, перелез на крышу автомобиля и медленно выпрямился. С этой позиции стрелок хорошо видел. Он находится у противоположного края крыши, стоит на коленях, готовый нажать на спусковые крючки, словно дожидается команды. Ясно: патроны уже в патроннике и курки взведены.

Чтобы освободить руку, Тайм зажал в зубах клинок ножа, отжался ладонями от крыши кошары. Через пару секунд он оказался на ногах, сделал шаг вперед и остановился, услышав слабые человеческие голоса. Один голос – Зубова, а вот второй, кажется, незнакомый. Человек с дробовиком поднялся во весь рост, приложил тыльник приклада ружья к плечевой впадине. Наклонил голову, почувствовав щекой полированную поверхность дерева. Стрелка и Тайма разделяли метров десять. Это много, когда счет на доли секунды.

Когда Голубев приложил ружье к плечу, стволы точно зафиксировались в направлении его взгляда. А взгляд единственного левого глаза был направлен на человека, который только что назвался Зубовым. Сам выкрикнул свое имя, – спасибо. Он стоял внизу у стены и в своей куртке был хорошо заметен на фоне серой стены. С такого расстояния не промажет и мальчишка, который впервые взял в руки двустволку.

А Голубев, хоть он и одноглазый, в охоте на двуногих зверей не зеленый новичок. И оружием он всегда, в отличие от Рифата, пользуется только своим, обычно это двустволка двенадцатого калибра с горизонтальными стволами производства Тульского завода. Штука простая и надежная в условиях степи и пустыни. И патроны он сам снаряжает. Восемь самых крупных картечин в каждую гильзу, и мощный заряд дымного пороха. У противника не остается ни единого шанса на спасение, ни малейшей возможности сделать ответный выстрел.

Услышав короткую автоматную очередь, Голубев плотнее обхватил левой рукой шейку ложи, а правой цевье. Оставалось нажать указательным пальцем на спусковой крючок, срезать цель первым выстрелом и добить вторым. Голубев повернул голову назад, услышав за спиной странный шорох, будто мышь пробежали или кто-то босыми ногами наступил на мелкие камушки. Он допустил ошибку, обернулся через правое плечо, словно забыл, что глаза нет. Снова крутанул головой, на этот раз на левую сторону. И потерял пару драгоценных секунд, которые решили исход схватки. Он открыл рот от неожиданности. Прямо на него несся низкорослый человек в пиджаке и узеньких в обтяжку штанах.

Голубев не успел до конца повернуть корпус в сторону нападавшего. Он нажал на спусковой крючок раньше времени. Грохнул выстрел. Заряд картечи попал в крышу дома. В то же мгновение человек налетел на него, как ракета. Голубев вскрикнул, почувствовав, как острие клинка застряло справа, между нижними реберными хрящами. На секунду он потерял ориентировку в пространстве, ослеп от боли. Таймураз вытащил нож и снова ударил, на этот раз противник отбил его руку, клинок ткнулся в плечевую кость. Голубев выронил ружье, сграбастал нападавшего за лацканы пиджака, но не устоял на ногах.

Вместе с Таймом сорвался с края крыши. Упал неудачно, спиной на кучу песка, а головой приложился обо что-то твердое, то ли на саманный кирпич, то ли на камень. И в то же мгновение получил еще один удар ножом, в левую сторону груди. Клинок прошел между ребрами, как нож сквозь масло, разорвал легкое. Голубев закашлялся, плюнул кровью, густой, как клубничный кисель. И почувствовав, что задыхается. Последним усилием он сбросил с себя человека, тяжело навалился на него грудью. Ткнул кулаком в лицо и постарался вцепиться в горло и разорвать его надвое. Но Тайм вывернулся и сумел еще раз ударить противника ножом. Разрезав кожу, клинок скользнул вниз, проехался по плечевой кости и сломался в основании.

Голубев, даже не вскрикнув, перехватил руку противника, выверну по часовой стрелке. Тайм вскрикнул от боли, и получил еще один удар, на этот раз сильный, кулаком в лицо. И подумал, что дела его плохи. Противник здоровый, как буйвол, несколько ножевых ранений ему все равно что пара царапин. И этот гад не остановится, пока не его придушит. Тайм с тоской решил, что доживает на этой земле последние мгновения.

– Помогите, – тихо пискнул он. – Помоги…

Суханов услышал странную возню на крыше у себя над головой. И тут же в десяти метрах от него на противоположной стороне улицы из-за угла появилась темная человеческая фигура. Он не успел направить ствол карабина на незнакомца. Вспышка огня ослепила, треск автоматной очереди показался неестественно громким. Пули прошли вдоль стены дома, справа налево и слева направо, оставляя глубокие пробоины в саманных кирпичах. Суханов успел дважды нажать на спусковой крючок и подумал, что промазал. Пуля ударила в правую сторону груди и прошла навылет. Суханов выронил карабин, шагнул назад. И не упал, потому что оказался отброшенным к стене. Вторая пуля попала в живот, обожгла, заставила согнуться. Перед глазами поплыл розовый туман, растворивший в себе голубую звездную ночь и лунный свет.

В первое мгновение Зубов не понял, что произошло, откуда стреляли и в кого. Суханов коротко вскрикнул и пропал из вида. В следующую секунду из-за угла выбежал человек с автоматом наперевес. Вспышка света и короткая очередь. Пуля ударила в бок и сбила с ног. Зубов выронил фонарь и дважды выстрелил из пистолета в темноту. Теперь почему-то он видел перед собой не улицу, а небо, усыпанное звездами. А в руках не оказалось ствола. Он лежал на спине, стараясь подняться, когда над ним нависла мрачная тень. Человек пнул его подметкой в грудь. Передернул затвор. Зубов закрыл глаза, зная, что произойдет дальше. Но выстрела не последовало. Рифат уже расстрелял все патроны из магазина.

Коротко размахнувшись, он ударил Зубова прикладом в голову и побежал вниз по улице. Рифат был напуган и сбит с толку. Он видел, как между Голубевым и каким-то человеком завязалась борьба на крыше дома, как, сцепившись, оба полетели вниз с крыши, но не подумал придти на помощь. Что за люди в Первомайце? И сколько их? Все вооружены… Казалось, что за каждым углом его поджидает опасность. И теперь самое время уносить ноги. Сбавив темп, Рифат поменял пустой рожок автомата на снаряженный. Надо бы бежать к «ниве» через дворы. Но это слишком далеко, а ключи от машины у Голубева. Но остается темный джип. Если ключи в замке зажигания – Рифат вырвется отсюда.

Через несколько секунд Суханов пришел в себя, подумал, что по какому-то недоразумению еще жив. Он лежал на животе и видел перед собой казенную часть карабина. Со стоном перевернулся на спину, сел на землю, привалившись спиной к стене. Он гадал про себя, что произошло в те секунды или минуты, пока он был в отключке. Суханов подумал, что легких ранений в живот и грудь не бывает. Его дела так себе, не позавидуешь. Но голова еще оставалась ясной, а боль в животе и груди такая, что ее можно перетерпеть. Только дышится тяжело.

Луна вышла из-за туч и стало так светло, что хорошо, во всех деталях, видна стена дома через улицу. А справа в десяти метрах от него какой-то детина огромного роста навалился на Таймураза, невесть как оказавшегося тут. Тайм пищал, как резиновая кукла, а мужик хрипел и плевался кровью. Откуда-то доносились странные хлюпающие звуки, будто где-то рядом на огне бурило густое варево. Суханов не сразу сообразил, что хлюпающие звуки вылетают из его груди, разорванной пулей. Он дотянулся рукой до оружия, попробовал подтянуть к себе карабин, но пальцы не слушались, скользили по прикладу.

Тогда он распахнул полы халата, тяжелые и липкие, вытащил из-под брючного пояса пистолет. Поднял руку и дважды выстрелил в голову детине. Голубев харкнул кровью, повалился на бок и затих.

Ноги сами несли Рифата к черному джипу. Пробежка не длинная, но дыхание сбилось, а сердце выпрыгивало из груди. Волна животного страха, накатившая на него, замутила рассудок. Дважды он спотыкался, увязая в песке, падал, но тут же вскакивал на ноги и бежал дальше. Когда от машины его отделяли всего несколько метров, Рифат обернулся через плечо и перевел дух. Кажется, никто не за ним не гонится. Он постучал ладонью по капоту, дернул на себя переднюю водительскую дверцу.