Охотники Дюны - Брайан Херберт

Владимир ткнул пальцем в плоть, распростертую на столе, и Уксталь шлепнул его по руке. В отношениях с этим мальчишкой надо, в конце концов, установить определенные границы. Если существует хоть какой-то способ навредить развивающемуся в утробе гхола, то этот ублюдок его, несомненно, отыщет.

Владимир отпрянул и возмущенно посмотрел сначала на свою горящую от удара руку, потом на Уксталя. Очевидно его умишко просто кипел от злости, когда он капризно отвернулся.

— Пойду развлекусь. Может быть, убью кого-нибудь.

Покинув помещение с аксолотлевым чаном, предварительно еще раз прикинув время отделения плода, Уксталь направился в палаты стимулированной боли. Здесь, под неусыпным контролем Досточтимых Матрон, его помощники выделяли химикаты, получаемые из крови извивающихся от боли жертв. За годы работы Уксталь понял, что разные типы боли влияют на чистоту и состав получаемого вещества. Геллика вознаграждала его за такие исследования и анализы.

Расстроенный новыми выходками Владимира, Уксталь, чтобы отвлечься, с головой погрузился в работу, покрикивая на ассистентов, контролируя выражение глаз охваченных страхом связанных жертв, производивших сырье для искусственной пряности. По крайней мере они, жертвы, с ним сотрудничали. Здесь похожая на ящерицу Ингва ничего не могла донести Верховной Матроне.

Несколько часов спустя, измученный и встревоженный, поглощенный желанием поскорее оказаться в своей комнате и совершить обряд омовения и молитвы, а потом отметить в календаре еще один прожитый день, Уксталь вышел из лаборатории боли. Владимир где-то мотался сам или ушел к Верховной Матроне, и они набирались друг у друга жестокости, впрочем, эти подробности Уксталя не интересовали.

Хотя он сильно устал, Уксталь решил все же пойти и еще Раз бросить взгляд на аксолотлевый чан, но путь ему преградил юный барон Харконнен. Мальчик встал перед тлейлаксом, упершись руками в бока.

— Я хочу другого котенка. Прямо сейчас.

— Я же сказал — нет. — Уксталь попытался обойти Владимира, но мальчик снова встал перед ним.

— Ну, тогда что-нибудь еще. Ягненка! Да, подари мне маленького ягненка. Слиньи мне уже надоели, с ними скучно.

— Прекрати, — огрызнулся Уксталь. Привлеченная их громкими голосами, Ингва выглянула из лаборатории боли и начала с жадным любопытством прислушиваться.

Ингва сказала Верховной Матроне Геллике, что у меня очень мощная для моего возраста сексуальность, и весьма извращенная. — Казалось, он понимал, что его замечание звучит весьма провокационно. — Что она хотела этим сказать? Как ты думаешь, не хочет ли она поработить меня сексуально?

Уксталь оглянулся и посмотрел на Ингву.

— Почему бы тебе не спросить об этом у нее самой? — Он снова попытался обойти мальчика, когда услышал доносившиеся из лаборатории необычные звуки. В помещении, где находился аксолотлевый чан, что-то с плеском лилось на пол.

Насторожившись, Уксталь грубо оттолкнул Владимира в сторону и поспешил к чану.

— Подожди! — крикнул Владимир, стараясь не отстать. Но Уксталь уже стоял перед громоздившейся на столе женской плотью.

— Что ты наделал? — Он подбежал к соединительным трубкам с питательными растворами. Трубки были разрезаны, и их красное и желтое содержимое вытекало на пол. Разыгравшаяся симпатическая нервная система заставляла огромную, распухшую, похожую на желе плоть неистово колыхаться. Писк и стоны раздавались из щели, оставшейся на месте рта, это были почти осознанные звуки, выражавшие крайнюю степень отчаяния. На полу валялся нож, похищенный из лаборатории пыток. Система тревожной сигнализации была отключена.

Уксаль в панике старался соединить разрезанные части трубок. Он извернулся и схватил поганого мальчишку за воротник рубашки.

— Ты это сделал?

— Конечно, я. Не задавай глупых вопросов. — Владимир пнул Уксталя в пах, но попал по ноге, однако и этого было достаточно, чтобы тлейлакс отпустил его. Мальчик бросился наутек, громко крича: — Я все расскажу Геллике.

Разрываемый страхом перед Верховной Матроной и страхом перед лицеделами, Уксталь недовольно проверил сплетения трубок и проводов системы жизнеобеспечения аксолотлевогочана. Он не мог допустить, чтобы развивающийся в этой утробе ребенок — очень важный ребенок — погиб. Бедное дитя… и бедный Уксталь.

Привлеченные шумом, в лабораторию вбежали два ассистента, к счастью, умелые помощники, а не Ингва. Если они будут слаженно действовать, то, может быть, у них все получится…

Все вместе, под руководством Уксталя, они принялись налаживать новую систему, наполнили ее питательными растворами, стимуляторами и запустили, добавив в растворы стабилизирующие лекарства и подключив чан к монитору. Уксталь вытер пот со своего сероватого лба.

В конце концов чан удалось спасти, как и не рожденного пока гхола.

Владимир думай, что поступил очень умно. Но, напротив, наказание, оказавшееся для него полной неожиданностью, последовало стремительно и неотвратимо.

Он пошел прямо к Геллике, чтобы нажаловаться на Уксталя за жестокое с ним обращение, но Верховная Матрона уже ждала его с пылающим от гнева лицом. Ингва опередила Владимира и успела первой рассказать, что произошло.

Прежде чем мальчик смог раскрыть рот и рассказать свою лживую версию случившегося, Геллика схватила его за рубашку пальцами, твердыми и сильными, как когти тигра.

— Маленький ублюдок, ты сам не знаешь, что с тобой будет, если ты причинишь хотя бы малейший вред новому гхола. Ты хотел его убить, не так ли?

— Н-нет, я хотел с ним поиграть. Прямо сейчас. — Охваченный ужасом Владимир попытался отпрянуть назад. Он даже скорчил гримасу, как будто собирался заплакать. — Я не хотел причинить ему никакого вреда, я пытался заставить его сейчас же появиться на свет. Я устал ждать нового товарища по играм и хотел выпустить его на свободу. Поэтому я и взял нож.

— Уксталь сумел вмешаться до того, как у мальчишки это получилось, — послышался из-за занавески голос Ингвы, которая стояла там и подслушивала.

В глазах Верховной Матроны заплясали оранжевые огоньки. Она прочла мальчишке строгую лекцию.

— Не будь таким дураком, милый мой! Зачем убивать, если можно управлять? Разве это не лучшая месть Дому Атрейдесов?

Владимир моргнул; эта мысль до сих пор не приходила ему в голову.

Геллика отбросила его от себя, как докучливое насекомое.

— Ты знаешь, что означает изгнание? Это означает, что ты вернешься на Дан, или в любое другое место, где захочет спрятать тебя Хрон. Я отдам тебя лицеделам, как только сюда прибудет первый же корабль Гильдии.

— Ты не можешь это сделать! Я очень важный гхола! — Несмотря на свой юный возраст, отпрыск Харконненов уже понимал своим извращенным умом суть заговоров, но пока еще не постиг сути политических интриг во всей их сложности, интриг, которыми был пропитан весь мир вокруг него.

Геллика угрожающим взглядом заставила его замолчать.

— К несчастью для тебя, этот ребенок-гхола намного важнее, чем ты.

ЧЕТЫРНАДЦАТЬ ЛЕТ СПУСТЯ ПОСЛЕ БЕГСТВА С КАПИТУЛА

Человеческий организм может постигнуть и осуществить множество самых разных вещей, но главная его роль состоит в хранении генетической информации вида.

Мастер Тлейлаксу Вафф, из выступления на встрече кехла в связи с обсуждением проекта создания гхола Дункана Айдахо

Его сын гхола был точным повторением его самого… или станет таковым, если в нем всплывет генетическая память. Но это случится не раньше, чем через несколько лет. Скиталь надеялся, что его стареющее тело сумеет прожить это время.

Все, что пережил старый мастер Тлейлаксу, все, чему он научился в своих бесчисленных жизнях, хранилось в его генетической памяти и было представлено той же ДНК, которую он использовал для создания теперь уже пятилетнего своего дубликата, который сейчас стоял перед ним. Это был в действительности даже не гхола, а клон, так как клетки были взяты у живого донора. Предшественник ребенка не был мертв. Во всяком случае, пока.

Но Скиталь уже чувствовал, как нарастает его физическое старение. Мастерам Тлейлаксу не надо бояться смерти, потому что она не грозила им в течение тысячелетий — по крайней мере с тех пор, как его народ открыл средство Достижения бессмертия путем возрождения в виде гхола. Хотя его дитя гхола был здоров, он все же был еще слишком юн.

Шли годы, неотвратимая поступь смерти оставляла неизгладимый отпечаток на состоянии старого мастера, органы начали функционировать не так безупречно, как раньше. Закодированное в генах старение. В течение тысячелетий машейх-ская элита его расы встречалась на секретных совещаниях, но эти люди даже в страшим сне не могли представить того холокоста, который им предстоит, им и ему, Скиталю. Он остался единственным на свете живым мастером.