Моя купель - Иван Григорьевич Падерин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На некоторое время бой затих. Политрук переползал от пулемета к пулемету, из одного взвода к другому. Подбадривал. Сам ложился за пулемет, показывал, как нужно разить врага.
Через три часа атака фашистов возобновилась. На сей раз под прикрытием сильного минометного огня. Но и эта атака была отбита. Бойцы роты теперь вели огонь сноровистее, расчетливее, разили цели метче, даже по выбору. Пулеметчики били короткими очередями. Уцелевшие фашисты начали окапываться.
Отбив пять атак, рота не оставила своих позиций.
23 июня в 12 часов стало известно, что танки и пехота противника прорвали оборону справа и заняли город Вилкавишкис. Рота получила приказ отойти на несколько километров. Противник наседал с трех сторон. Политрук Графчиков шел со станковым пулеметом последним, обеспечивая отход не только роты, но и всего батальона.
К утру 25 июня рота оседлала шоссейную дорогу, ведущую к мосту через Неман. Хорошо окопалась. Сюда прибыл командир дивизии. Объявил роте благодарность...
Четыре дня шли кровопролитные бои на подступах к Неману. Командира роты ранило. Его заменил Графчиков. Совершив стремительный маневр по болотистой местности, рота нанесла удар по флангу противника и обеспечила тем самым планомерный отход частей дивизии на новый рубеж.
И началась фронтовая одиссея простого советского человека, в прошлом бухгалтера колхоза. Сколько еще было и будет боев — больших и малых...
31 августа 1944 года Указом Президиума Верховного Совета СССР политрук Василий Васильевич Графчиков награждается орденом Красного Знамени, а через месяц, 27 сентября 1944 года, в боях под Старой Руссой он был тяжело ранен в ногу...
...Послышался голос дежурной справочного бюро, она принимала по телефону справку адресного стола Москвы:
— Графчиков Василий Васильевич, тысяча девятьсот шестнадцатого года рождения, проживает...
Я подбежал к окошечку.
— Спасибо! Спасибо вам большое!
— Пожалуйста. Ваш фронтовой друг проживает в Измайлове... Запишите адрес и телефон...
— Еще раз сердечно благодарю! — произнес я пересохшим от радости голосом и тут же подумал: поставить бы сюда, к окошечку, дня на два — на три Бэллу. Пусть посмотрела бы, поучилась, как надо чувствовать переживания людей... Там, на станции техобслуживания, суть ее работы такая же.
4
Стучусь в дверь квартиры. Встречает седеющая женщина. На ее лице печаль, растерянность.
— Вы к мужу? — спрашивает.
— Да, хочу видеть Василия Васильевича.
— Только что увезли в госпиталь...
— А машина его где?
— В гараже... Как-то дотянул ее сам, загнал в гараж и упал... Вызвали неотложку. Просилась вместе с ним. Не взяли. Сказали... нельзя.
Догнать неотложку удалось только у госпиталя. Но ворота закрылись перед радиатором моей машины. Прорвался к главному врачу.
— В ближайшие дни встреча исключена, — сказал главврач. — Он в отделении реанимации...
«Все-таки сработал «взрывной механизм», — грустно подумал я. Но тут же отгоняю зловещую мысль. Знаю, Графчиков не сдается без борьбы, выдюжит и на этот раз.
...В сентябре 1941 года из-под Старой Руссы его отправили с эшелоном тяжелораненых в глубокий тыл, в свердловский госпиталь. Лежал он там более трех месяцев, не дал ампутировать ногу, хотел вернуться в строй, на фронт «на своих двоих» — это его любимое выражение. Перенес две операции под общим наркозом, но ногу сохранил. Строчку в медицинском заключении «ограниченно годен» настоял заменить на «годен к строевой» и принялся писать рапорты во все инстанции с протестами против назначения в тыловые части. Добился своего.
Прибыл он в нашу 284‑ю стрелковую дивизию чуть прихрамывая, без костыля, чтобы не подозревали об «ограниченной годности». Его назначили комиссаром отдельной разведывательной роты. На груди орден Красного Знамени, полученный из рук Михаила Ивановича Калинина. Боевой, опаленный огнем первых дней войны политработник, коммунист. Присмотрелись к нему — волевой, людей понимает. Да и разведчикам понравился новый комиссар.
В конце июня сорок второго года немецкие войска начали наступление на воронежском направлении. Дивизия заняла оборону на подступах к железнодорожному узлу станции Касторная. Группа разведчиков во главе с Графчиковым на двух грузовиках была выброшена вперед, чтобы выявить силы противника. Разведчики дважды вступали в бой с мотопехотой противника. Разгромив в ночном бою группу мотоциклистов, находившихся на привале, разведчики вернулись на немецких мотоциклах, прихватив с собой и немецкого радиста вместе с рацией.
Двое суток дивизия отбивала атаки танков и мотопехоты на подступах к Касторной, не отступив ни на шаг. На третьи сутки стало известно, что дивизия оказалась отрезанной от тылов. Поступил приказ: отвести полки на новый оборонительный рубеж. Рота разведчиков вместе с командиром была оставлена на северо-восточной окраине станции Касторная и получила задачу: прикрыть отход, продержаться во что бы то ни стало пять-шесть часов, чтобы полки могли оторваться от наседающего противника.
Десять часов беспрерывно разведчики отражали атаки во много раз превосходивших сил врага. Пять часов кряду Василий Графчиков не выпускал из рук пулемет. Рядом с ним бились молодые разведчики: лейтенант Сергей Титов, замполитрука Иосиф Кеберов, сержант Василий Гвоздев, рядовые Михаил Исаев, Петр Тарасов, Александр Цыганцов. Им угрожала гибель в окружении, но они не думали отходить со своих позиций до конца выполнения задачи. Их считали обреченными, а они намеренно старались отвлечь на себя как можно больше сил противника. Когда же наступила ночь, бросились в контратаку и вырвались из огневого кольца. Потерь не было. Лишь три разведчика получили ранения, но из строя не вышли.
— Что помогло? — спрашивали тогда Графчикова.
Он, не задумываясь, ответил:
— Взаимная выручка и смекалка.
И еще эпизод. Один из многих. Обороняясь и сдерживая натиск врага, дивизия вновь оказалась в окружении, что нередко бывало в тот период. Ночью 6 июля перед разведротой опять была поставлена задача: найти слабое место для выхода из окружения. Путь был найден, но, чтобы отвлечь внимание противника от избранного направления прорыва, Графчиков предложил совершить ночную атаку и отбить железнодорожный узел Касторная. Он знал, что захватчики боятся темноты, не умеют воевать ночью, потому и повел смело за собой роту разведчиков и роту саперного батальона.
Разведчики громили штабы, а саперы минировали мосты и переезды на тех маршрутах, по которым
