Остров великанов - Арнольд Негго

- Помогите! Помогите! - закричал он изо всех сил, чувствуя, что от холода и слабости начинает терять сознание.

Моторная лодка прошла в двух шагах мимо разбитого парусника.

- Помогите! - не веря своим глазам, в отчаянии крикнул Ильмар. Голос его прозвучал чуть слышно.

Сидевший на корме тучный, широкоплечий мужчина в военной форме что-то зло приказал своему товарищу и, посмотрев на Ильмара тяжелым, неподвижным взглядом, равнодушно отвернулся.

Где-то далеко позади послышалась частая пулеметная очередь.

Моторка скрылась в скалистой бухте.

Глава 26. СТАРЫЙ РЫБАК

Много прекрасных легенд и преданий о рыбаках-великанах хранят в своей памяти седые поморяне.

В одной старинной легенде рассказывается, будто в древние времена, когда вольные эстонцы еще не знали, что на свете существует слово "рабство", островитяне столкнулись с высадившимися на берег войсками норманнов. Долго бились воины, но не дрогнули хозяева острова отважные морские богатыри. Поняли норманны, с кем имеют дело, и тогда предложили единоборством решить спор.

Посмеиваясь, привели они с корабля косматое чудище. Зверь не зверь, но и на человека не похож: руки и ноги - как стволы кривых дубов.

И вышел тогда из рядов эстов здоровенный рыбак, по прозвищу Олев. Шаг шагнул - полполя перемахнул. Заколебалась земля под тяжелым шагом великана.

Не на шутку перепугались норманны. Поспешно увели они свое чудище на корабль и с тех пор никогда больше не показывались у берегов острова.

А был этот Олев рыбаком из Тормикюла.

Эту легенду услышал однажды Ильмар от дяди Мадиса. Старый рыбак был другом Вольдемара и всей душой полюбил его сынишку.

Долгими зимними вечерами, помогая Мадису чинить сети, Ильмар слушал его рассказы о далеких плаваниях, о морских приключениях, о суровой жизни рыбака. Еще Ильмар любил наблюдать, как старый рыбак вырезал из дерева красивые фигурки. Большие загрубелые руки его могли делать самую тонкую, искусную резьбу.

За стеклом пузатого низенького шкафа с резными колонками у него всегда одна полка была заставлена фигурками.

Здесь и уснувший рыбак с длинным удилищем, и весело пляшущий старик, одна нога в сапоге, другая босая, и узорные кружки, и миски, и целая флотилия кораблей.

Мадис всегда разрешал Ильмару смотреть, как он работает. Но последнее время стал что-то от него скрывать. Завидев мальчика, торопливо уносил работу в другую комнату.

- Ишь ты, любопытный! - пряча улыбку, говорил он. - Глазенки так и горят. Дитё, да и только! Погоди, сынок, вот вырежу, если понравится - возьмешь. Потерпи маленько.

А когда Ильмар слишком уж настойчиво приставал - "покажи да покажи", - старый рыбак вынимал свою трубку, долго возился с ней, что-то ворча, и не спеша заговаривал о чем-нибудь другом.

Сегодня Ильмар не сразу заметил, что на полке появилось что-то новое.

Он рассказывал рыбаку, каких страхов ему пришлось натерпеться, пока пограничники спасли его от верной смерти у Белых скал. Правда, помощь их была совершенно случайной. Оказалось, что пограничный катер преследовал моторку Курта. Неподалеку от Кивиранна Курт напал на почту и ограбил ее. Об этом узнали пограничники и сейчас же оцепили лес, где скрылся Курт со своим сообщником. В кивираннаскую бухту был вызван сторожевой катер. Не всякий рыбак рискнул бы выйти в такую погоду в море на легкой моторке. Но пограничники, хорошо зная Курта, предусмотрели все. И только из-за бедствия с парусником им пришлось приостановить на несколько минут преследование, чтобы спасти погибающего мальчика. А затем, высадив в районе Белых скал оперативную группу, пограничники передали Ильмара подоспевшим рыбакам.

За душистым чаем с яблочным вареньем Ильмар подробно рассказал дяде Мадису, как моряки-пограничники растирали его спиртом и даже хотели напоить водкой, но вместо нее дали целую плитку шоколада.

Рыбак подкладывал маленькому гостю варенья и одобрительно попыхивал трубкой. Успокаивая мальчика, он сказал, что Ильмар нисколько не виноват, что даже рыбак поопытней не смог бы спасти "Калев".

Во время разговора с Ильмаром дядя Мадис не раз с грустью поглядывал на свой шкаф с фигурками. Словно догадавшись, о чем он думает, Ильмар оглянулся и ахнул.

За стеклом на искусно вырезанной скале стоит высокая босоногая рыбачка с сыном. Они оба с тревожным ожиданием смотрят вдаль. Рыбачка очень похожа на мать Ильмара. У мальчика суровое, печальное лицо. Он держит над головой фонарь, будто освещая заблудившемуся рыбаку путь к берегу. Сильный ветер рвет на них одежду, валит с ног, а они все стоят, ждут и с надеждой и страхом смотрят в бушующее ночное море, где, может быть, погибает отец мальчика.

Взволнованный, Ильмар прошептал:

- Я знаю, дядя Мадис, это мы... мы с мамой ждем отца...

Скрывая сами собой набежавшие слезы, он прижался лицом к рыбаку. Мадис разволновался сам. Он притянул голову Ильмара к своей груди.

- Ну, ты, брат, не плачь, - растерянно сказал он. - Не дитё все-таки.

"Старый олух! - мысленно ругал он себя, - нашел чем порадовать мальчонку. Эк... сообразил!"

- Спасибо, дядя Мадис. Я... я, как отца, тебя люблю... Ты такой хороший!

Рыбак вздохнул:

- Да, не дожил твой отец до доброй жизни... Кто же, как не немцы, такую штуку с ним придумали. Побоялись народ озлоблять, потому и бросили его в лодку, подальше от людских глаз. - Отвернувшись от мальчика, Мадис долго выбивал трубку, проклиная едкий табачный дым. А потом проворчал: - Жаль, не удалось с Лорингером за все расквитаться. У меня ведь старый должок имелся.

- Какой должок? - заинтересовался Ильмар.

- А вот послушай. В Хаапсалу дело было, за проливом. Батрачил я тогда у немецкого барона Фридриха Лорингера. Отто его сыном был. Гнус - не человек! Костлявый, как папаша, а дурак и того хуже. В каждом классе по нескольку лет сидел. Бороду брил, а все за партой. Шли мы как-то с дружком моим Оярандом, а навстречу Отто. Тротуар узкий, два человека не разойдутся, ежели по мощеному идти. Вот и стоят Отто и Ояранд нос к носу. Барон орет на всю улицу: "Я тебе покажу! Я научу тебя, скотина, немецких баронов уважать! Прочь с дороги!" Время тогда тревожное было, первая мировая война, кругом немцы бесчинствовали... Вот барон и задирал нос. Ояранд слушал, слушал, да и дал ему кулаком. С ног сбил. Барон завыл, схватил камень - и на него. Ну, думаю, пропал. А Ояранд не стал ждать, сам на Отто набросился. Скрутил немца, как собаку какую, и мордой в забор тычет, в кровь разбил. Тот ревет на всю улицу: "Спасите, папенька!"

Гляжу - Герта, дочь барона, откуда-то выскочила. Подбежала и ручку с. пером в спину Ояранду воткнула. Оттащил я ее - она и меня пером в глаз. След до сей поры виден, - рыбак показал Ильмару маленький белый шрам у самого глаза.