Око времени - Стивен Бакстер

Бисеза сказала:

– Нужно что-то оставить для Сейбл и Коли на тот случай, если они все-таки доберутся сюда.

Стали обсуждать такие ориентиры, как большие стрелы на земле, выложенные из камней, каменные пирамидки, внутри которых лежали бы записки. Было даже предложение оставить для космонавтов рации.

– Скажите, а вам нравится то, – осведомился Абдыкадыр, – что мы доверяем свою судьбу Александру и его войску?

– Да, – без раздумий отозвался Редди. – Аристотель учил этих парней открытости ума и сердца, учил любознательному отношению к миру. Поход Александра был настолько же завоевательской кампанией, насколько и исследовательской экспедицией...

– Капитан Кук с армией в пятьдесят тысяч человек, – проворчал Абдыкадыр.

– И конечно же, – продолжал свою мысль Редди, – именно эта открытость позволила им воспринять традиции незнакомых народов и так спаять воедино империю, что, если бы не безвременная смерть Александра, это громадное государство просуществовало бы не одно столетие, опережая остальные цивилизаций.

– Но здесь, – заметил Джош, – Александр пока не мертв.

Бисеза видела, что Александр наблюдает за ними. Вот он запрокинул голову и что-то негромко сказал евнуху.

«Уж не услышал ли он то, о чем мы говорили? – подумала Бисеза.

Редди закончил свою мысль:

– Мне не приходит на ум лучшей идеи, чем основать «Британскую империю» в Азии и Европе за две тысячи лет до того времени, когда она возникла!

– Но империя Александра, – возразил Джош, – не имеет ничего общего с демократией и духовными ценностями древних греков. Он совершал отвратительные зверства – например, сжег город Персеполь. Каждый новый этап его бесконечного похода оплачивался добром, награбленным за время предыдущего этапа. Он бросался чужими жизнями, как спичками. По некоторым оценкам, на его совести три четверти миллиона погибших.

– Он был человеком своего времени, – заявил Редди так упрямо и цинично, словно лет ему было в два раза больше, чем на самом деле. – Чего тут ожидать? В его мире порядок исходил только от империи. Внутри границ империи существовали культура, порядок, возможность развития цивилизации. За ее границами – только варварство и хаос. И не было другого способа управлять миром! И между прочим, достижения Александра его пережили, хотя самой империи это было не суждено. Он распространил греческий язык от Александрии до Сирии так гладко, будто варенье на хлеб намазал. Когда римляне двинулись на восток, они обнаружили там не варваров, а людей, говорящих по-гречески. Если бы не это греческое наследие, христианство из Иудеи распространялось бы с гораздо большим трудом.

– Возможно, – не стал спорить Абдыкадыр. – Но не забывай, Киплинг, – добавил он с усмешкой, – я – не христианин!

К ним подошел капитан Гроув.

– Полагаю, мы свое дело сделали, – негромко произнес он. – Я необыкновенно рад тому, что нам удалось так быстро достигнуть соглашения, и просто поразительно, как много у нас общего. Получается, что когда дело доходит до того, что нужно переместить войско из одного места в другое, за две тысячи лет ничего так уж сильно не изменилось... Но послушайте: я заметил, что встреча стала носить не самый деловой характер... Я слышал об Александре и том разврате, который его окружал, – с печальной усмешкой заметил капитан. – И я бы, несомненно, предпочел ретироваться отсюда, но боюсь, с точки зрения политики надо еще немного тут послоняться и свести с этими ребятами знакомство поближе. Не волнуйтесь: с вином я не переусердствую! Мои парни тоже побудут тут со мной, но если вы хотите удалиться...

Бисеза воспользовалась этим предложением. Редди и Джош тоже решили уйти. Правда, на выходе Редди с некоторой завистью оглянулся на мерцающий интерьер царского шатра, где перед троном начала танцевать весьма недурственная собой девица в легкой накидке.

Снаружи, у входа в шатер, Бисезу поджидал Филипп, грек, лекарь Александра. Бисеза поспешно позвала де Моргана. Снабженец был полупьян, но переводить еще мог.

Филипп сказал:

– Царь знает, что ты говорила о его смерти.

– О... Мне очень жаль.

– И он хочет, чтобы ты сказала ему, как он умрет. Бисеза растерялась.

– У нас есть только предание. Рассказ о том, что с ним случилось...

– Он скоро умрет, – выдохнул Филипп.

– Да. Ничего не поделаешь.

– Где?

Она вновь растерялась, но ответила:

– В Вавилоне.

– Значит, он умрет молодым, как Ахилл, его любимый герой. Как это похоже на Александра! – Филипп оглянулся на царский шатер, где, судя по доносящемуся шуму, пирушка набирала обороты. Вид у лекаря был встревоженный, но решительный. – Что ж, дивиться нечему. Он пьет, как и дерется, за десятерых. И ему в легкое вонзилась стрела, он чуть не погиб. Боюсь, он не даст себе времени на выздоровление, но...

– Он не станет слушать своего лекаря. – Филипп улыбнулся.

– Кое-что остается без перемен.

Бисеза быстро приняла решение. Она сунула руку во внутренний карман комбинезона, где у нее лежала аптечка первой помощи, и вынула пластиковую упаковку таблеток от малярии. Она показала Филиппу, как выдавливать таблетки из пластиковых лунок.

– Пусть твой царь примет это, – сказала она. – На самом деле никто точно не знает, как все было. Истина была окружена слухами, ссорами и враньем. Но некоторые верят, что все вышло из-за той болезни, от которой помогают эти таблетки.

Филипп нахмурил брови.

– Зачем ты даешь мне это?

– Потому что я думаю, что твой царь очень важен для будущего всех нас. Если он умрет, то хотя бы не так...

Филипп сжал в кулаке упаковку таблеток и улыбнулся.

– Благодарю тебя, госпожа. Но скажи мне...

– Да?

– Будут ли помнить о нем – в будущем?

И снова она возникла, эта странная дилемма – стоит ли рассказывать слишком много. А Бисеза успела довольно многое узнать об Александре и его эпохе из рассказов своего телефона.

– Да, будут. Будут помнить даже о его коне! – Буцефал погиб в битве у реки Джелум*[20]. – За тысячу лет до нынешнего времени в стране за Оксусом*[21] правители будут утверждать, что у их коней на голове когда-то росли рога и что они – потомки Буцефала, некогда прошедшего по этим краям вместе с Александром.

Филипп был в полном восторге.

– Александр велел изготовить для Буцефала шлем с золотыми рогами и надевал его на голову своего коня перед битвами. Госпожа... если царь будет при смерти...

– Тогда расскажи ему об этом.

Когда лекарь ушел, Бисеза строго сказала де Моргану:

– А вы об этом помалкивайте. – Он развел руками.