Источник Шиюна - Кэролайн Черри

Моргейн прислонясь к прочному камню с Подменышем в руках, стояла около разрушенной башни: спокойная фигура на фоне этого хаоса.

Она увидела их, и неожиданно ее лицо исказилось таким гневом, что Вейни почувствовал страх. Когда они с Джиран подъехали к ней, она не произнесла ни слова, а только поймала уздечку Сиптаха и, поставив ногу в стремя, сама взобралась в седло и пришпорила своего серого коня. Крик донесся со стороны толпы. Растерявшаяся корова не разбирая пути пронеслась сквозь толпу, их лошади замерли и остановились.

Земля неожиданно опять вздрогнула, рухнула еще одна башня. Лошади взвились на дыбы и попятились. Крики испуганных людей были неразличимы среди грохота падающих камней.

Из накренившейся главной башни появились другие фигурки: люди и кваджлы с несколькими вооруженными слугами. Среди них был и священник в черном одеянии.

- Вейни, мы не можем медлить, - сказала Моргейн.

Он не спорил с ней, его душа страдала от всего увиденного, он не мог больше выносить вид этих человеческих мучений. Жизнь на этой земле прекратиться, - подумал он, - когда обрушится главная башня, похоронив под собой живых и мертвых.

Лошади двинулись, Моргейн ехала впереди, прокладывая дорогу через медленно текущую толпу, более осторожно, чем должен был это делать боевой конь. Вейни держался поближе к Моргейн, наблюдая за толпой, и только однажды взглянул на Джиран, ехавшую колено в колено с ним. Он встретил ее глаза, темные и яростные, вспоминая, как не так давно она уговаривала его совершить убийство. И он был рад, что она выжила и что он опять взял ее с собой.

Но с огромным желанием он ускакал бы от нее сейчас прочь, в то время как Моргейн искала, где бы перебраться через камни. Оставался лишь небольшой чистый участок, где лошади могли проехать. Другого пути из Охтидж-ина не было.

Цепочка людей потянулась от Охтидж-ина на север, и последовали туда же, быстро двигаясь мимо этих жалких фигур, бредущих пешком.

И когда они были уже далеко, до них опять донесся грохот, земля вновь вздрогнула. Вейни повернулся в своем седле, и другие тоже обернулись и смотрели, как рушиться крепость. Центральная часть Охтидж-ина потонула в руинах. Звук этого донесся до них моментом позже, возрастая и умирая. Джиран вскрикнула, вопли отчаяния и ужаса пронеслись среди людей.

- Все закончено, - сказал Вейни испытывая приступ тошноты, при мысли о невинных жертвах, которые не смогли покинуть крепость в этой суматохе.

Моргейн была единственной, кто не обернулся. Она вела свою лошадь на север.

- Конечно же, - сказала она после того, как они отъехали еще дальше. - Пролом в воротах лишил опоры переднюю башню, и падение этой башни повлекло за собой падение других.

Это было делом ее рук, это она пробила ворота. Вейни слышал пустоту в ее голосе и понял, какое страдание лежит за этим. Я никогда не оглядываюсь на то, - говорила она, - что оставляю за собой. Он хотел, чтобы и сам он мог не видеть этого.

Дождь шептал, падая на траву, и поток бежал между холмами, крутясь вокруг валунов и других препятствий. Время от времени они обгоняли людей, семьи, проезжали мимо брошенной утвари и вещей. Как-то они увидели старика, лежащего в стороне от дороги. Вейни спешился, чтобы осмотреть его, но тот был мертв.

Джиран завернулась в свою шаль и дрожала. Моргейн беспомощно пожала плечами и сделала ему знак возвращаться назад к лошади и забыть об этом.

- Без сомнения, почти все другие тоже умрут, - сказала она, и в ее голосе не было ни сожаления, ни слез.

Он опять взобрался в седло, и они продолжили путь.

Облака над головой начали по клочкам рассеиваться, одна из лун сияла несмотря на дневной свет, плоская и белая, кусок сломанной луны, двигавшийся заметно быстрее, чем другие. Скоро должна была взойти ужасная Ли.

Серо-зеленые холмы скрыли от них то, что некогда было Охтидж-ином. Они медленно ехали по узкой тропе, по которой шла колонна несчастных людей. И были первыми, кто достиг холма, за которым расстилалась равнина, залитая водой Саводжа. Это было безликое и мертвое пространство, тянувшееся на многие километры, дорога доходила только до воды, а дальше только камни возвышались над поверхностью течения. От этой гниющей земли и воды распространялся запах моря, смешиваясь с запахом других разлагающихся вещей. Вейни выругался от отвращения, когда ветер принес эти запахи, он посмотрел вперед к горизонту и увидел, что холмы кончаются и смешиваются с какой-то серостью, которая была границей этого мира.

- Скоро будет прилив, - пробормотала Джиран, - и река разольется, как это случилась с Адж.

- И опять отхлынет сегодня вечером, - сказала Моргейн.

- Может быть, - сказала Джиран. - Может быть, но будет это только тогда, когда настанет время отлива.

Шум приближающейся к холму колонны донесся до них. Моргейн взглянула через плечо, восседая на Сиптахе и сдерживая его.

- Пусть это холм будет наш, - сказала она яростно. - Мы не будем чувствовать себя спокойно в компании других. Вейни, надо остановить их.

Она подвела Сиптаха ко главе колонны, где были сильные мужчины, жители Эрина, которые вышли раньше других и были наиболее выносливыми. Вейни поднял свой меч над седлом и прокладывал для нее путь, словно ее собственная тень, в то время как она раздавала приказы и направляла сбитых с толку людей в одну и в другую сторону от дороги, приказывая им делать убежища и разбивать лагерь.

Здесь были двое мужчин из Бэрроу, высоких и мрачных. Вейни заметил их, стоящих вместе, и бросил на них любопытный взгляд, волнуясь, были ли эти двое вместе с Фваром, не участвовали ли они в той засаде, которая поджидала его в конюшне, и знают ли они о том кровопролитии, которое произошло между ними.

Казалось, им было ничего не известно. Но что-то волновало их. Они сердито смотрели на Джиран, стоящую около вороной кобылы на сыром пронизывающем ветру, укутавшуюся в шаль и дрожащую от холода.

- Это наша девчонка, - сказал один из двух людей Бэрроу Моргейн. Моргейн ничего не ответила, только взглянула на него с высоты Сиптаха, и человек замолчал.

Но Вейни, подъехавший сзади, услышал бормотание, которое раздалось, когда Моргейн отвернулась, и суть этих слов была отвратительной. Он повернул свою лошадь лицом к двум мужчинам из Бэрроу и горстке болотников.

- Скажи это громче, - бросил он им вызов.

- Эта девчонка - колдунья, - сказал один из болотников. - Она дочь Эла и проклята в Чадрихе. Она прокляла Чадрих, и он пал. Землетрясение и наводнение поглотили его.

- И крепость Бэрроу, - сказал один из людей Бэрроу, - а теперь и Охтидж-ин. - Она привела врага в крепость Бэрроу, - добавил другой. - Она колдунья, она прокляла крепость, убила всех, кто был в ней, стариков, женщин и детей и свою собственную сестру. Отдайте ее нам.