Предел невозможного - Алексей Фомичев

Бахху промолчал. Наемнику виднее. Он здесь сидит, он знает обстановку. Ему и карты в руки.

Они выехали из Виртюка и помчались на запад по разбитому, но все же вполне проходимому шоссе. Некогда это был шестиполосный автобан. Ныне — узкая асфальтовая дорога, способная пропустить не больше двух машин одновременно.

Горный гребет Могуджар начинался в двадцати двух километрах от города. Не слишком высокие вершины, сплошь укрытые зеленью, достаточно широкие промежутки между ними, пологие скаты. Дорога пошла вверх.

— И много здесь дорог? — спросил Ланского Бахху.

— Через горы? Три. Но проехать можно только по двум. Остальные для пешеходов и для гужевого транспорта. Гляди.

Наемник указал рукой на тонкую нитку серо-коричневого цвета, идущую параллельно дороге километрах в трех левее.

— Вон там она.

Как только машины миновали самую высокую точку, взглядам людей открылось огромное плато, лежащее западнее гор. Сплошь заросшее деревьями.

— Плато Устюрат, — пояснил наемник и добавил: — Самое паршивое место.

— Почему?

— Зеленка. Дорога идет сквозь лес. Там в любом месте можно засаду ставить. Как раз здесь парни Новика и схлестнулись с харальцами.

Бахху внимательно рассматривал плато. Километров десять в длину. Еще больше в ширину. Полно невысоких холмов, взгорков, низинок, овражков. Конечно, полно завалов, бурелома, в метре от дорожек и тропинок и шагу не сделать. Действительно, удобное место для внезапной атаки.

— Где у нас встреча?

— За лесом — поле. Там раньше были посевные площади. Почти в центре — длинный овраг. Вот возле него нас и будут ждать. Мы оставим прикрытие метрах в пятистах позади. А сами поедем вперед. Кто из вас будет с прикрытием?

Ланской бросил взгляд на датлайцев. Те переглянулись, Бахху кивнул и сказал своему заместителю — помощнику десятника Эзра Маренту:

— Останься.

Маренту кивнул в ответ.

Еще через пятнадцать минут, когда машины преодолели лес, Ланской поднял бинокль, всмотрелся вперед, потом скомандовал:

— Тормози.

Поднес радиостанцию ко рту и произнес:

— Аскар! Привет. Мы почти на месте… Вы ждете?.. Отлично! Через пять минут будем.

Опустив радиостанцию, он махнул рукой.

— Парни, занимайте позиции.

Глянул на Бахху.

— А нам пора. На всякий случай… держите оружие наготове.

— Даже так?

— Даже…

Лязгнул затвор пистолета, досылая патрон в патронник, сухо щелкнул курок, снятый с боевого взвода. Следом раздались щелчки еще двух пистолетов.

Деловая встреча начиналась…

Под засаду я облюбовал два места. Одно — у края небольшого леска у подножия горы. Второе — в зарослях орешника у оврага, идущего вдоль дороги.

И там, и там машины вынуждены сбрасывать скорость, причем довольно прилично. В обоих местах есть скрытый подход к дороге. Места для маневра и пути отхода. Один человек вполне способен осуществить задуманное. Если только будет не больше одной машины и в ней не больше трех-четырех человек. Надеюсь, не будет…

Я выбрал места лежки, определил сектора обстрела, прикинул, как бросать гранаты, как совершать маневр. Произвел приблизительный расчет времени. На все про все выходило не больше полутора десятка секунд. Это в идеале. А там посмотрим.

Лишь бы датлайцев никто не сопровождал. И в этот момент не было посторонних. Словом, лишь бы повезло…

Сканер показывал медленное, но неуклонное приближение датлайцев. К сожалению, не показывал, сколько там машин и людей. Еще жаль, что не могу прослушивать переговоры противника. Проверка эфира не смогла выявить рабочих частот датлайцев. Те не совершали ошибок — не разговаривали на своем языке, не упоминали ключевых слов, вообще были незаметны. Обнаружить их в эфире не удалось.

Оставалось ждать и… верить, что удача будет на моей стороне.

Прошло еще минут сорок, прежде чем со стороны Виртюка послышался гул мотора. Черные метки были уже неподалеку от меня. Они!

Вытерев разом вспотевшие ладони о джинсы, я перехватил карабин поудобнее и залег в кустах. Ждем-с, господа!..

— Я вас предупреждал, — сказал перед расставанием Ланской. — Это непростые ребята. И дело с ними иметь трудно. Не всегда поймешь, в чем их интерес и что они думают.

— Да. Я уже понял.

Бахху взглянул на часы. Пора обратно. К вечеру в Майнек должна прийти колонна машин с грузами. Оружие, боеприпасы, запчасти… Надо встретить, обзвонить покупателей, обговорить условия сделок и форму оплаты.

— Мы выезжаем.

— Я пошлю своих людей. Они примут груз и рассчитаются. Как всегда — наличными.

Ланской подозвал одного из бойцов, представил датлайцам:

— Вячеслав Рогутнев. Можно Слава…

Бахху пожал тому руку, мельком вспомнив свое удивление, когда узнал, что на Земле существует обычай рукопожатия. На Датлае он практически вышел из моды.

— Деньги у него.

— Хорошо. Мы выезжаем немедленно. Ваша машина пойдет за нами.

Распрощавшись с наемниками, разведчики выехали из города. Впереди шел их джип, позади метрах в двадцати — «кунгур» с тремя бойцами Ланского.

Едва машины тронулись, Бахху поставил на воспроизведение записанный разговор с Аскаром. Маренту, не присутствовавший при переговорах, слушал с интересом. Впрочем, как и десятник и третий член группы. Сейчас надо составить мнение о результатах разговора и провести анализ, исходя из которого и будет принято решение — начинать работу с Харальским каганатом, подождать или искать другие пути подхода. Мнение каждого разведчика очень важно, потому и слушали все…

Аскар встретил незнакомцев настороженно, слушал внимательно, сам говорил неторопливо, тщательно подбирая слова. Идею о приезде наемников-мусульман воспринял двояко. С одной стороны, хорошо, что прибудут воины-единоверцы. С другой — плохо, что будут воевать за деньги.

Однако отказываться не стал. Из чего Бахху сделал вывод — вера верой, а война войной… И что, как это обычно и бывает, религия только прикрытие политических игр.

Принял Аскар предложение и по поставке оружия. Но просил время для составления требуемого списка. И еще попросил прислать прайс (ценник). В конце разговора предложил следующую встречу провести в другом месте. Видимо, не хотел светить перед своими контакты с соседями.

Перед прощанием Аскар дал Бахху свой позывной в эфире, назвал рабочую частоту и обговорил время и способ вызова. Прощаясь, приложил правую ладонь к сердцу, растянул тонкие губы в улыбке, пожелал гостям здоровья и счастья, призвал на их головы милость Аллаха. Со стороны это выглядело вполне по-дружески. Впрочем, ни датлайцы, ни Ланской в притворную сердечность не поверили. Дань обычаям и вежливости, не более.