Развестись нельзя мириться - Ольга Белозубова

Он левой рукой похлопал мою правую, которая лежала на столе.

О, чего мне стоило не отдернуть ее в ту же секунду!

Пожалуй, съесть осьминога живьем или попробовать китайские деликатесы — жареных тарантулов или даже саранчу — было бы не так противно, как ощущать его прикосновение.

Единственное, чего мне очень сильно захотелось в тот момент, — бежать в свою комнату и сразу под душ. И тереть, тереть, тереть себя мочалкой, лишь бы избавиться от этого гадкого чувства. 

Глава 50. Простолюдинка

Алина

После завтрака я отправилась осмотреть владения Дуриана.

Что сказать — о безопасности он позаботился так, словно у его дома каждый день околачивались суровые мужчины в пиджаках с автоматами наперевес, желавшие взять его крепость приступом.

«Интересно, зачем ему вообще столько охраны? Надо будет спросить. Правда, ответит или нет — вот вопрос».

Суровые охранники с собаками не обращали на меня никакого внимания, и я беспрепятственно гуляла там, где хотела.

Потом-то поняла, почему на меня реагировали как на мебель и даже не пытались следить. За охрану это делали камеры, которые висели даже на деревьях.

Из этой крепости действительно не выбраться, если хозяин не захочет выпускать. А в том, что он не захочет, я не сомневалась.

«И только смерть разлучит нас» — вспомнились знаменитые слова. В голове промелькнуло: «Лучше бы это была его смерть!»

Я передернула плечами.

«Дожилась, вон какие мысли в голову лезут. Типун тебе на язык, Алина… — И тут же возразила себе: — Нет, ну а что, нормальные здоровые мужчины не станут держать девушку насильно. Смирительную рубашку бы ему… Да на подольше! И психиатра толкового».

Похоже, виной всему мое невероятное сходство во внешности с Эльвирой Анатольевной, мамой Дуриана. Я вспомнила, как и что именно он рассказывал о матери во время нашего свидания. Вспомнила, как почувствовала волну его агрессии в ее адрес и что она не радовалась успехам сына. Что-то мне подсказывало, что это именно она искалечила собственного сына так, как ни один другой человек. Но при чем тут я?

И другой, более животрепещущий вопрос: зачем ему я?

Почему-то в «жили они долго и счастливо» не верилось совсем. Во-первых, я не смогу изображать влюбленную дурочку, когда-нибудь обязательно сорвусь, а во-вторых, если сорвусь я, то может сорваться и он, и тогда… Об этом «тогда» я предпочла и вовсе не думать.

Как себя с ним вести, тоже не понимала. Чувствовала, что обе крайности — покорность и открытое противостояние — не то, что нужно. Меня будто поместили в металлическую комнату, стены которой сжимались, как только я делала неверный шаг. Даже прыжок на месте и тот воспринимался как попытка улететь.

Я устало прислонилась спиной к одному из деревьев, а потом и вовсе опустилась на траву, подтянула к себе колени и положила на них подбородок. Не знаю даже, сколько просидела так, пытаясь разобраться в хитросплетении мыслей Игоря.

Ладно, не тем я озадачилась. Ведь вышла «погулять» для того, чтобы узнать, есть ли лазейки в этой крепости. Признавать не хотелось, но их не было. Ни одной. Надежда выбраться самостоятельно разбилась вдребезги, словно огромная сосулька, упавшая с крыши дома.

Если до этого я думала, что «веселым» был завтрак, то после обеда изменила свое мнение. Мы снова сидели в столовой. На этот раз Дуриан не придрался к моему выбору блюд. Есть не хотелось, но я понимала, что мне нужны силы, поэтому без аппетита черпала ложкой сливочный суп с морепродуктами.

В другое время меня бы за уши от него не оттащили, но теперь вся эта вкуснятина казалась пресной.

— Игорь, можно тебя кое о чем спросить? — пропела нежным голоском я, отложив ложку, а для пущей убедительности даже ресничками похлопала.

Игорь неуверенно моргнул, явно не ожидая от меня такого.

— Спрашивай.

— Я сразу обратила внимание на количество охраны и камер. Это что, всё в мою честь?

Лебедев рассмеялся.

— Алина, ты слишком много о себе возомнила.

К щекам мигом прилила кровь. Жутко захотелось воткнуть вилку ему в ногу, лишь бы стереть это выражение превосходства с его лица.

«Если возомнила и вообще не ценна, какого овоща меня тут держать?» — недоумевала я.

А Дуриан отсмеялся и продолжил:

— На меня не единожды покушались, поэтому такие меры безопасности — необходимость, а не прихоть.

— Понятно…

— Кстати, чуть не забыл. Никому из своих друзей адрес не называй — это раз. В гости тоже никого не приглашай — это два.

— Но… — вырвалось у меня.

— Никаких но! — гаркнул Игорь и стукнул кулаком по столу.

Я вздрогнула от неожиданности.

— А если позвонит Мария? — всё же возмутилась. — Она может что-то заподозрить, если поймет, что скрытничаю. Тем более она обещала приехать.

Лебедев задумчиво почесал подбородок.

— Ладно, Марии можно.

А потом прищурился, глядя на меня. Через несколько невероятно долгих секунд отрезал:

— Ты же помнишь, милая, что любое, я подчеркиваю, любое лишнее слово может навредить твоим близким? Ты же не хочешь, чтобы к кому-нибудь из них наведались мои люди, приставили дуло к виску и перед смертью сообщили, что это подарочек от тебя?

Всё время, пока говорил, Игорь не сводил с меня испытующего взгляда.

А я представила, как к бабуле приходят его люди, взламывают дверь, ставят ее на колени, взводят курок… Глаза тут же защипало от слез.

— Я п-поняла.

— Вот и умничка, — ухмыльнулся этот гад. — И вообще, что за одежда на тебе? Ты же девушка.