Любовь с видом на закат - Татьяна Рябинина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Посмеивался над собой, пока поднимался в лифте: ну что за глупости-то? И все равно хотелось, чтобы Рита встретила меня так, как привиделось на секунду при вспышке молнии, когда ехал к ней в пятницу.
Дверь квартиры оказалась приоткрытой, но свет в прихожей не включен. Я остановился на пороге, вглядываясь в полумрак. Тихо скрипнув, дверь захлопнулась, но перед этим свет с площадки успел бросить блик на серебристо мерцающую кожу. Руки обвились вокруг шеи.
Теплая. Гладкая. Абсолютно голая.
Кажется, счастье все-таки есть.
— Не успеешь войти, а на тебя напрыгивают голые тетки, — прошептал, сжимая ее попу, а губами пытаясь найти сосок. — Никакой романтики!
— Миронов, тебе правда сейчас нужна романтика? — расхохоталась, запрокинув голову, и я впился губами в призывно подрагивающее горло. Как бы еще удержаться и не оставить на шее метку.
— Романтика? Нет. Мне нужно срочно спрятаться. За мной гонятся серые волки. Надо побыстрее в домик. Не подскажешь, где тут вход?
— Немного ниже, — она сдвинула мои руки в правильном направлении и уцепилась за ремень. — Прячься скорее.
Был соблазн взять ее прямо там, прижав к стене или к двери, как в тот раз. Но хотелось видеть всю, в мельчайших деталях и подробностях. И чтобы она смотрела на меня.
Подхватил на руки, прижал к себе, чувствуя ее нетерпеливую дрожь, которая перетекала ко мне под кожу, разбегалась по всему телу. Понес в комнату — не в спальню, а в гостиную, на диван, в яркое солнечное пятно света, и волны этого сияния сомкнулись над нами…
* * *
Наверно, надо было ее разбудить, дело шло к вечеру. И так по самым пробкам на дачу поедет. Пытался уговорить, чтобы осталась, заерзала страдальчески:
— Вить… ну я обещала, что приеду.
— А завтра?
— Завтра у меня гонка весь день до вечера, по всему городу, в двадцать мест. А в среду у Наташи выходной. В четверг приеду. И на ночь останусь.
— В четверг! Да я сдохну до четверга!
— Ну не-е-ет, не сдохнешь, — пристроилась поуютнее, голову не плечо положила. — Я тебе не разрешаю.
Зевнула и уснула. А я лежал и снова боялся пошевелиться.
Это чувство было хоть и другим, но хорошо знакомым.
Радость и нежность, от которых щиплет в носу, потому что они на грани выносимого. От которых рвет в клочья, а губы при этом сами расползаются в блаженной улыбке. От которых плавишься куском масла в горячем молоке.
Но было кое-что еще. Темное, как ил на дне озера. Заходишь в чистую прозрачную воду, а ноги вязнут, и из-под них поднимается мутное облако.
Я не хотел отпускать ее. И не только потому, что рядом с ней было хорошо, а без нее плохо.
Страх — вот что это было такое.
Я уже думал об этом. О том, что именно страх еще одной потери не давал мне полюбить снова. О том, что теперь, когда я смог перешагнуть через него, он придал дополнительной остроты чувствам.
Черта с два я смог через него перешагнуть. Просто он стал другим.
Я не боялся того, что у нас не получится. То есть боялся, конечно, но допускал, что такое возможно. Даже когда людям очень хорошо вместе, складывается не всегда, по множеству причин. Страшно было потерять в самом буквальном смысле.
Shit happens, это я усвоил более чем хорошо. Дерьмо случается, и не только с абстрактными людьми из телевизора, а с тобой и с твоими близкими. Отец, Славка, Олеся… За последние полтора года четверо моих хороших знакомых умерли от ковида. Понимаешь, что далеко не все в этом мире зависит от тебя. Скорее, мало что зависит, и от беспомощности хочется выть. Но если можешь сделать хоть что-то…
Рита дернула носом, как кролик, сонно улыбнулась, приоткрыла глаза. Потом распахнула шире, села рывком.
— Черт, да уже вечер, а я тут дрыхну.
— Не хотел тебя будить.
Провел пальцем по позвоночнику, останавливаясь на каждом позвонке, добрался до развилки, где попа расходится на два полупопия, пощекотал. Запищала, отползла. Потянулась за телефоном.
— Ох, ни фига себе! Сейчас все пробки будут мои.
— Хочешь, отвезу тебя?
— Зачем? — Рита с недоумением обернулась, стягивая волосы в хвост резинкой.
Я и сам не мог понять, с чего вдруг вырвалось. Может, чтобы меньше беспокоиться, как она будет добираться?
— Ну не знаю, — пожал плечами. — Просто.
— А завтра утром я на автобусе в город поеду?
— Я на даче останусь. Довезу.
— Витя… — глядя на меня, Рита наклонила голову к плечу, как это делала ее собака. — Спасибо, конечно, но не надо. Я, знаешь, пока не готова знакомиться с твоей мамой, а она даже если и не заметит, кого ты там привозишь-увозишь, все равно сообразит, что это ж-ж-ж неспроста. И будет трепать тебя, пока не расколешься.
— Ладно, — сдался я и встал, выглядывая, куда улетели трусы. — Только как приедешь, сразу позвони.
Видимо, мой тон ей не понравился. Сдвинула брови, дернула уголком рта.
— Вить, я аккуратно езжу. За двенадцать лет только один раз зацепила столб на парковке. Столб не пострадал. Я тоже. Не волнуйся.
— Извини, но буду, — буркнул я. — Волноваться. Приедешь — позвони.
* * *
Даже по пробкам я доехал до дома всего за полчаса. И еще почти час косился на мертво молчащий телефон. Хотя прекрасно понимал, что вечером, к тому же летом, КАД и «Сортавала» традиционно забиты.
Наконец прилетело в воцап:
«Приехала».
Сразу же набрал, но Рита ответила только после пятого гудка.
— Все в порядке, Вить. Извини, меня тут немножко на части рвут. Попозже перезвоню.
Ну мог бы и сообразить, что если не позвонила, а написала, да еще одним словом, разговаривать не очень удобно.
Дурака кусок!
Разумеется, я понимал: это невротическое желание завернуть в платочек, чтобы уберечь от всего-всего, запросто может выйти боком. Либо тот, кого завернули, там задохнется, либо прогрызет дырку и сбежит. Причем попутно еще и за ногу тяпнет. На прощание. Нет, есть, конечно, такие, которым забота нужна как воздух, вроде нашей матушки, но Рита явно не из этой стаи. Я прекрасно помнил тот разговор у Тимаевых на веранде, с которого все и началось. Бабы с яйцами, такие как эта троица, согласны принимать помощь лишь дозированно, а уж опеку и вовсе терпеть не будут. Рита четко дала понять: волнуйся молча и не лезь спасать, если не просят. Чип и Дейл, чтоб тебя.
Вечер без нее — пустой.
