Знак драконьей крови - Дамарис Коул

Тонкая стенка, которой она отгородилась от окружающего мира, перестала вдруг существовать, и на Нориссу накатил гул восхищенных голосов, ноздри защекотало, и она поперхнулась горьким дымом горящего дерева. Лишившись внезапно всех своих сил, Норисса упала на колени, и только руки Байдевина удержали ее от того, чтобы рухнуть на землю навзничь. Гном поддерживал ее, бормоча на ухо какую-то успокаивающую чушь.

И снова множество рук протянулись к Нориссе. Как во сне, она ощутила, как ее приподнимают над землей, укутывают теплым пледом, несут и укладывают на что-то мягкое. Знакомые и незнакомые женские лица окружили ее. Опять и опять она ощущала чьи-то прикосновения: осторожное прикосновение к щеке, нежное поглаживание по волосам, короткое пожатие руки. Кто-то принес еще одеяла и укрыл ее, вокруг звенели слова признательности и благодарности.

Медвин стоял чуть в стороне, наблюдая за ней, и в глазах его сияла гордость за нее. Норисса попыталась сесть. Ей очень хотелось рассказать ему о чудесах, которые она открыла. Она рассказала бы ему о широких потоках энергии, пронизывающих земную твердь, она рассказала бы ему об энергии, которая с шипением и гулом проносится в воздухе над кронами деревьев, она поведала бы магу о силах, которые неустанно движутся между небом и землей, не принадлежа ни тому, ни другому, но связанные и с тем и с другим. Этими и многими другими тайнами она поделилась бы со старым волшебником, если бы только ей удалось подняться. Но тело отказывалось ее слушаться.

Ода опустилась на свое ложе из одеял и отдалась заботам своих многочисленных сиделок.

18

Когда Норисса открыла глаза, вокруг было темно и тепло. Укрытая целой горой тяжелых шерстяных одеял, она едва могла пошевелиться, но это не сильно ее огорчило. Проснуться в таком уютном гнезде само по себе было приятно. Норисса зевнула и потянулась. Скорее всего, она заснула бы снова, но голос Сорин не дал ей этого.

Сорин оказалась рядом с ней, без конца поправляя и разглаживая одеяла, она засыпала Нориссу целым градом вопросов: "Отдохнула ли ты? Встанешь ли ты или будешь спать дальше? Не голодна ли ты?"

Последний вопрос отдался в пустом желудке Нориссы гулким эхом и прогнал последние остатки сна. Норисса кивнула, учуяв знакомый аромат жаркого из ярья, который потрясающе легко перекрыл все остальные ощущения, которые беспорядочной толпой осаждали обостренные вчерашними переживаниями, вновь пробужденные органы чувств.

- Я зверски голодна!

- Прекрасно. - Сорин отвернулась и заговорила с мужчиной, который, неловко улыбаясь, заглядывал через ее плечо. - Сходи, скажи старейшинам, что госпожа проснулась, но им придется подождать, пока она поест.

Кривоватая улыбка на лице Кхелри стала шире, и он исчез.

Кхелри!

Воспоминания о том, что случилось в поселке, внезапно нахлынули на Нориссу.

- Сорин! - Норисса резко села. - Битва! Раненые!

Сорин коротко рассмеялась и похлопала Нориссу по руке.

- Не переживай так из-за этого. Все сделано как надо, и все прошло...

"Все прошло?.. Сколько я проспала?" - подумала Норисса. Неужели всякий раз после сеанса лечения она будет отсыпаться, теряя драгоценные дни?

- Как долго...

- С утра, - пояснила Сорин, и Норисса оглядела крошечную комнатку, в конце концов признав в ней вовсе не комнату, а одно из временных убежищ, поставленных сразу после битвы. В дальнем темном углу свернулась калачиком Грента, молча глядя на Нориссу. Сквозь простыни, натянутые вместо четвертой стены, просвечивало пламя временного очага, сложенного из камней. Судя по тому, как все остальное скрывалось в темноте, на улице стояла глубокая ночь.

Сорин вышла наружу, чтобы с кем-то потолковать, затем вернулась и достала откуда-то комплект чистого платья. Она, не переставая, что-то говорила о людях, чьих имен Норисса никогда не слышала, и только раз в ее болтовне мелькнуло знакомое слово Крин - и Норисса вспомнила Хеску с ее варевом и незнакомую женщину у котла.

Она снова нырнула под одеяла, и дружелюбная болтовня Сорин текла мимо ее ушей, однако не прошло и нескольких минут, как перед Нориссой появилось целое блюдо жареного мяса, хлеб, печеная шааба, причем в количестве, достаточном, чтобы накормить троих. Одновременно с едой появился тазик, полотенце и кувшин горячей воды. В глиняном черпаке Сорин принесла душистое мыло из нефа.

Закончив хлопоты, Сорин вытолкнула Гренту из угла и повела прочь. У входной занавески она обернулась через плечо.

- Если надо будет что-то еще, позови - я буду неподалеку.

Норисса быстро помылась и переоделась. Затем она приступила к трапезе и подобрала все, вплоть до самого маленького кусочка. Вытирая блюдо коркой хлеба, она весело спросила сама себя, как это может быть, что после того, как ее наполняла такая энергия, она оказалась такой пустой внутри. Пока она ела, ей припомнился Боср и его шок, когда Джаабен потребовал выдать наследницу престола. Сорин, пусть и с удивлением, но признала ее, а вот жестокий взгляд Босра, который она перехватила, решительно ей не понравился. Конечно, она не была откровенна с этими людьми, и многие из них погибли, так и не узнав, за что они погибают. И теперь ей предстояло столкнуться с их праведным гневом.

Встав, Норисса отряхнула подол своей взятой взаймы юбки, стараясь заодно стряхнуть и страх, который начал одолевать ее. Не слишком охотно она подошла к занавеске и, коротко и резко выдохнув, отдернула ее в сторону.

Множество радостных, улыбающихся, торжествующих женщин бросилось ей навстречу, они закружили Нориссу в своем водовороте, так как каждой хотелось быть к ней поближе, каждой хотелось сказать ей несколько слов благодарности или ободрения, признаться в непоколебимой верности. Норисса позволила этому потоку подхватить себя и вынести к костру, который горел на площади. В толпе мужчин, кольцом стоящих вокруг костра, образовался проход, и Норисса по инерции влетела в него на полном ходу, внезапно оказавшись у самого огня. Там ее усадили на толстое бревно между Медвином и Байдевином. Позади нее из толпы выскользнула Сорин и укутала плечи Нориссы теплой шалью. Отступив на шаг, она тем не менее осталась стоять позади нее. Норисса огляделась. Байдевин по обыкновению хмурился, Медвин мимолетно улыбался Нориссе и снова обратил свое внимание на нескольких мужчин, которые стояли перед ними небольшим полукругом.

Это был Совет Старейшин. При появлении Нориссы старейшины зашептались между собой, свет пламени от костра, а может быть, свет надежды осветил их морщинистые лица.

Медвин наклонился ближе и похлопал Нориссу по руке:

- Джаабен рассеял мое колдовство, но ты уже достаточно подготовлена, чтобы встретиться со своими подданными. Не бойся.