По следу Черта - Данил Корецкий

— Не понял? — только и смог выговорить Дятлов. — Что это значит?

— Гуляем, Паша, — небрежно бросил Волк. — Можем мы покутить в выходной день?

— Ничего себе! — капитан внимательно смотрел, как Владимир снимает новое пальто, как расставляет на столе батарею бутылок и пакеты с изысканными закусками.

— Костюмчик тоже новый?

— Тоже.

— Ну, ты и забурел, Володя! Богатенький Буратино! Ни фига себе! Откуда такие деньжищи?

— Долги отдали за важную работу, — туманно объяснил Волк.

Дятлов напрягся и бросил на него острый, внимательный взгляд.

— У нас тут разбойная группа объявилась. Двое, в камуфляже, с оружием. Сразу видно: опытные, дерзкие, но не уголовники. Похоже, тоже могут голыми руками людей валить. Солдаты, спецназовцы, ветераны боевых действий — что-то в этом роде. Ничего про них не слышал?

— А что я мог про них слышать? — как можно небрежней сказал Волк. — Давай, садись, пей, закусывай! Вот «Абсолют», вот «Хенесси», вот виски…

Капитан опять расслабился.

— Ладно, давай. Я тут одну комбинацию придумал, если эти двое еще раз объявятся — возьмем, никуда не денутся!

— А как твой Черт? — спросил Волк, когда они выпили по первой.

— Там целая история, — с набитым ртом ответил оперативник. — Не утвердили его Смотрящим на сходке. Наоборот — предъяву в беспределе кинули. Он еле ноги унес, сейчас его и мы, и блатные ищут. Только…

Дятлов замолчал, налил еще водки, сделал бутерброд с красной икрой.

— Давай, чтобы переловить всю эту нечисть! А оборотни в погонах чтобы сами передохли!

Он смачно выпил и смачно закусил. На простоватом лице отчетливо отразилось блаженство.

— Что «только»? — напомнил Волк, который так и держал наполненную рюмку в руке.

— Только вчера патруль спугнул его у дома шестьдесят восемь по улице Широкой! Помнишь этот адрес? Несмотря ни на что, он хочет замочить твою знакомую. Эту, как ее… Чучканову… Ты ее охраняешь?

Волк выпил, не ощущая вкуса водки.

— Нет. Были другие дела.

— Это плохо. Личная мотивация гораздо сильнее служебной. Мы же не будем охранять ее круглосуточно. И не круглосуточно — тоже не будем. А он их режет — и днем, и ночью, в любую погоду.

Крашеный налил еще, выпили, закусили. Потом налил Волк, опять выпили и снова закусили. Поскольку такую дорогую, хорошо очищенную водку оба в повседневной жизни не пили, красной икрой, осетриной и балыком не закусывали, то создавалась возвышенная атмосфера праздника. Новый музыкальный центр воспроизводил шлягеры 70-х годов, задушевно лился откровенный разговор.

— Хорошо сидим! — сказал Дятлов.

— Хорошо! — согласился Волк.

— Только одно мне непонятно, — прищурился капитан. — Все этого Черта знают, но под разными кликухами. Все с ним пересекались: кто на зоне, кто на пересылке, кто на воле. В разных местах, но в одно и то же время! И по фотороботу его сколько преступников позадерживали! Они и не похожи совсем, а за каждым что-то есть! Или «висяк» нераскрытый, или побег, или он в федеральном розыске… Странно это…

— Я тебе расскажу, в чем дело… — Волк понизил голос. — Только давай еще выпьем.

И когда рюмки опустели в очередной раз, сказал:

— Это с моей шкуры чертяка…

Он зачем-то оглянулся.

— Уголовная татуировка. Они все одинаковые — сидит черт на месяце, бренчит на гитаре, рядом бутылка, карты, финка… И надпись — либо «Ах, почему нет водки на Луне?» Либо: «Вот что нас губит!» Такого черта у каждого третьего зека можно найти под рубахой. И они все похожи друг на друга. Потому что это обобщенный блатной образ. Вроде как усредненный портрет. Все узнают в нем того, кого знают. Отсюда и твоя путаница!

— Про усредненный портрет — это логично, — кивнул капитан. — Но мы-то про реального человека говорим!

— Да не человек он! — терпеливо втолковывал Волк. — Говорю же, это ожившая татуировка! Я ее бритвой распорол сверху донизу, вот она на коже исчезла, а в жизни появилась!

Дятлов закрутил головой, как отгоняющий мух конь.

— Слушай, Володя, ты мне эту лабуду уже впаривал, когда мы с тобой в прошлый раз напились! Ну, по пьянке, как говорится, всякое бывает. Но у тебя ведь навязчивая идея! Это уже дело серьезное!

— Лабуда, говоришь?

Волк встал, выключил музыку, снял новый пиджак, новую сорочку и майку.

— Ну-ка, расскажите ему про Черта! — обратился он ко всем фигуркам сразу, никого не выделяя конкретно.

«Был чертяка, только хозяин его запорол!»

«Распанахал надвое, тот скукожился и пропал…»

«За Софку его хозяин пришил…»

«Чертяка Софку конкретно ненавидел…»

«Хотел на куски порвать…»

Волк повернулся к открывшему рот Дятлову.

— Ну что, слышал? Вот они тебе все и рассказали!

— Что я мог слышать? В ушах звенит, вроде как комары вьются… Это от водки давление поднялось.

— Комары? Это мои фигурки галдят. Они тоже усредненные, вот Кот — Коренной Обитатель Тюрьмы, вот Пират, видишь, у него финка и надпись ИРА — Иду Резать Актив, вот Русалка…

— Подожди, Володя, подожди, — глаза Дятлова округлились. — Это же слуховые галлюцинации!

— Галлюцинации не могут предупреждать об опасности, подсказывать и советовать. А они — могут! И пули могут в себя принимать, от ножей защищать! — разошелся Вольф. Видно, ему надоело носить в себе непонятную тайну и собственные сомнения.

Павел Сергеевич встал и взволнованно заходил по комнате.

— У тебя проблема, братишка… Тебе к психиатру надо! Знал я одного пэпээсника, его бутылкой по голове шарахнули, так он…

Волк махнул рукой.

— Да был я у психиатра, был! Он сказал, что я вполне нормальный, а голоса фигурок — это моя интуиция, мой жизненный опыт и боевые навыки…

— Не знаю, не знаю… Но лучше тебе не пить. Водка у тебя это дело обостряет.

— Какое дело?! — заорал Волк. — Нет у меня никакого такого дела! Нормальный я, слышишь, нормальный! А когда расскажу про говорящие татуировки — конечно, за психа принимают! Потому и молчу. Только тебе доверился, а ты туда же!

— Да ладно, ладно, я ничего, — пошел на попятный Павел Сергеевич. — Может, у меня заночуешь?

— Спасибо, — мрачно сказал Волк. — Пройдусь пешком до метро, проветрюсь… А ты завтра мне машину пригони…

— Ладно. Только ты за Чучкановой присмотри. Потому что не знаю, кто такой этот Черт, но то, что он ее разорвет, так это сто процентов!

— Я сам его разорву! — угрожающе сказал Владимир. А он никогда не бросал слов на ветер.

Проснулся Волк поздно и с тяжелой головой, долго приводил себя в порядок и постепенно вернулся в кондицию. Позвонил Дятлову. Тот, конечно, машину не пригнал.

— Некогда было, Володя, рано утром на разбой подняли. Она у отдела стоит, а ключи у дежурного. Забери в любой момент.

Пошел снег. Большие белые мухи танцевали в воздухе, укладывались в сугробы на тротуаре и превращались в жидкую грязь на проезжей части. Люди несли и везли елки, уже чувствовалась предновогодняя суета. Вольфу стало грустно. Почему-то Новый год всегда был для него грустным праздником. Может, оттого, что это семейный праздник, а он был одинок.

Забрав машину, он заехал в немецкий ресторан «Бавария», заказал столик на вечер. Колеса «форда» пробуксовывали, тормоза не держали, часто его заносило. Надо ставить зимнюю резину. Но для этого следует вначале обзавестись собственными автомобилем, гаражом, квартирой — короче, пустить корни в стылую и негостеприимную московскую землю. Или возвратиться в Тиходонск, поближе к родителям. Но в любом случае придется изменить весь привычный уклад жизни.

Он позвонил Софье, пригласил на ужин, предупредил:

— Только чтобы от подъезда до подъезда на машине. Вызови такси.

— О, у тебя какое-то торжество? — заинтригованно произнесла она.

— Да, вроде того…

В ресторан Владимир приехал на четверть часа раньше. Официанты в средневековых камзолах, черные дубовые панели, черные потолочные балки, огромные зеркала, в которых отражались белые крахмальные скатерти, белые свечи в желтых бронзовых подсвечниках, красные салфетки, серебряные приборы, фарфоровая посуда…

Интерьер и обстановка напоминали старинный замок богатого немецкого барона. Возможно, вампира.

Ожидая Софью, Волк волновался больше, чем в борсханской засаде. Но виду не показывал и старательно разыгрывал графа Монте Кристо.

Он раскованно сидел у стойки бара, потягивал баварское пиво и смотрел в большое зеркало за спиной бармена, в котором отражалась входная дверь.

Софья появилась ровно в шесть. Как всегда, чистенькая, аккуратная и изящная, она с интересом принялась осматриваться по сторонам. Метрдотель встретил ее, что-то спросил и повел к заказанному столику. Волк, с кружкой в руке, поднялся навстречу.

— Тебе здесь нравится?