Народная история США: с 1492 года до наших дней - Говард Зинн

Как только ветераны возвращались с фронта, их быстро находили спекулянты, желавшие купить земельные ордера, которые раздавало правительство. Многие отчаянно нуждавшиеся в деньгах солдаты продали свои 160 акров менее чем за 50 долл. В июне 1847 г. нью-йоркская газета «Коммершл адвертайзер» отмечала:

«Общеизвестен тот факт, что на неимущих солдатах, проливавших свою кровь во время [Американской] революции, сколотили огромные состояния земельные спекулянты, как стервятники, воспользовавшиеся их бедственным положением. Похожая система ограбления применена и к солдатам минувшей войны».

Мексика капитулировала. Среди американцев раздавались призывы захватить всю страну, ведь по договору Гуадалупе-Идальго, подписанному в феврале 1848 г., США полагалась лишь половина ее территории, Граница Техаса была установлена по Рио-Гранде, к Соединенным Штатам отошли Новая Мексика и Калифорния. США выплатили Мексике 15 млн долл., что привело газету «Виг интеллидженсер» к выводу о том, что

«слава Богу, мы не захватчики!».

9. Рабство без послушания, освобождение без свободы

Поддержка системы рабовладения американским правительством основывалась исключительно на всепоглощающем практицизме. В 1790 г. на Юге производилось 1 тыс. тонн хлопка в год. К 1860 г. — уже 1 млн тонн. За тот же период количество рабов возросло с 500 тыс. до 4 млн. Рабовладельческая система, измотанная восстаниями невольников и заговорами, такими, как заговоры Габриэла Проссера (1800), Денмарка Вези (1822), восстание под руководством Ната Тернера (1831), разработала в южных штатах методы контроля, опирающиеся на законы, суды, вооруженные силы и расовые предрассудки политических лидеров нации.

Чтобы разрушить столь глубоко укоренившуюся систему, потребовались бы либо всеобщее восстание рабов, либо полномасштабная война. Первое могло выйти из-под контроля, а гнев — обратиться не только против института рабства, но и против самой успешной в мире системы капиталистического обогащения. Если бы разразилась война, то те, кто ее развязал, должны были бы устранять ее последствия. Поэтому именно рабов освободил Авраам Линкольн, а не Джон Браун. В 1859 г. последний был повешен (при участии федеральных властей) за то, что путем небольшого насилия попытался добиться того, что всего через несколько лет совершил Линкольн при более крупномасштабном насилии, — положить конец рабству.

При его отмене по приказу правительства, которое действительно подталкивали к этому свободные чернокожие жители и рабы, а также белые аболиционисты, ликвидация данного института могла быть организована таким образом, чтобы ограничить освобождение определенными рамками. Свобода, даруемая сверху, может простираться лишь настолько, насколько это позволяют интересы господствующих групп.

И если на волнах войны и риторики крестового похода свобода расширяет свои границы, то потом ее можно вернуть в безопасные рамки. В результате, хотя отмена рабства и привела к реконструкции национальной политики и экономики, она была не радикальной, а осторожной и, на деле, выгодной.

Плантационная система, основанная на выращивании табака в Виргинии, Северной Каролине, а также в Кентукки и риса в Южной Каролине, распространилась на новые плодородные земли, пригодные для возделывания хлопка, в Джорджии, Алабаме и Миссисипи и потребовала новых рабов. Однако ввоз в страну невольников был запрещен в 1808 г. Но, как пишет Дж. Х. Франклин в своей книге «От рабства к свободе», «с самого первого дня этот закон не исполнялся». «Огромное неохраняемое побережье, существование рынка сбыта и перспективы баснословных прибылей не давали американским торговцам покоя, и они поддавались искушению…» По оценкам Франклина, примерно 250 тыс. рабов были нелегально ввезены в страну до начала Гражданской войны.

Можно ли описать, что такое рабство? Наверное, трудно это представить тому, кто не испытал его сам. В изданном в 1932 г. учебнике-бестселлере два либеральных историка с Севера рассматривают данный институт как «необходимость [для негров] при переходе к цивилизованному образу жизни». Экономисты или клиометристы (историки, изучающие статистику) пытались дать оценку рабству, рассчитав, сколько денег было потрачено на питание и оказание медицинской помощи невольникам. Но говорит ли это о том, чем являлось на самом деле рабство для человека, который жил в нем? Являлись ли условия пребывания в рабстве таким же важным фактором, как само существование этого института?

Бывший раб Джон Литтл писал:

Говорят, что рабы были счастливы, поскольку они смеялись и веселились. Я и еще трое или четверо невольников однажды получили по 200 плетей, а наши ноги заковали в кандалы; тем не менее ночью мы пели песни и танцевали и заставляли других смеяться над тем, как звенят наши оковы. Вот уж какие мы были счастливцы! Мы делали это, чтобы заглушить наше несчастье и чтобы не дать нашим сердцам разорваться от горя: и это такая же правда, как и слова проповеди! Посудите сами — могли ли мы были быть тогда очень счастливы? И тем не менее я сам делал это — дурачился и выкидывал коленца, находясь в цепях.

В списке умерших, который вели в журнале на плантации (сейчас он находится в архивах Университета Северной Каролины), обозначены возраст и причина смерти тех, кто скончался с 1850 по 1855 г. Из 32 человек, которые умерли в этот период, только четверо дожили до 60 лет, еще четверо — до 50, семь человек умерли после 40, семь скончались в 20 -30-летнем возрасте, и девять — до того, как им исполнилось 5 лет.

А может ли статистика зафиксировать, что значило для семей разделение, когда хозяин ради получения прибыли продавал мужа или жену, сына или дочь? В 1858 г. раб по имени Абрим Скривен был продан своим господином. Он писал жене: «Передай отцу и матери, что я люблю их и что я прощаюсь с ними, и если в этой жизни нам больше не суждено увидеть друг друга, то я надеюсь, что мы встретимся на небесах».

В одной из недавно вышедших книг, посвященных рабству (Р. Фогел и С. Энгерман «Время на кресте»), говорится о порках в 1840–1842 гг. на луизианской плантации Бэрроу, где находилось около 200 рабов: «Записи свидетельствуют о том, что за два года к наказанию плетью прибегали 160 раз, в среднем на одного работника в год приходилось по 0,7 порки. Около половины работников за весь период ни разу не подвергались этому наказанию». Но кто-то может сказать: «Половину рабов пороли». И это уже совсем другой разговор. Цифра (0,7 порки на невольника в год) показывает, что это наказание редко применялось к любому индивидууму. Но если взглянуть иначе, то получится, что некоторых рабов пороли каждые четыре-пять дней.

По описаниям его биографа, Бэрроу как плантатор был не хуже и не лучше остальных. Он тратил деньги на одежду для рабов, позволял не работать в праздники, построил зал для танцев. И он же воздвиг тюрьму и «постоянно придумывал хитроумные наказания, ибо понимал, что неуверенность в будущем — важное подспорье, для того чтобы держать невольников в узде».

Порки, другие наказания служили средствами укрепления трудовой дисциплины. И тем не менее Г. Гатман в своем труде «Рабство и игра в цифры», критически разбирая статистические данные Р. Фогела и С. Энгермана, обнаружил, что «в 1840–1841 гг. четверо из пяти сборщиков хлопка оказывались вовлечены в один или более актов нарушения порядка.

«В составе группы несколько больший процент женщин, чем мужчин, совершали нарушения 7 или более раз». Таким образом Гатман опровергает утверждения Фогела и Энгермана о том, что невольники на плантации Бэрроу стали «преданными, трудолюбивыми и ответственными рабами, для которых собственное благополучие и благополучие хозяев были неразделимы».

Восстания рабов в Соединенных Штатах были не так часты и не так масштабны, как на островах Карибского моря или в Южной Америке. Крупнейшее выступление, очевидно, произошло в стране в 1811 г. в окрестностях Нового Орлеана. От 400 до 500 рабов объединились после бунта на плантации майора Эндри. Вооруженные мачете, топорами и дубинками восставшие ранили хозяина, убили его сына и двинулись от плантации к плантации. Число мятежников все возрастало. Армия США и отряды местной милиции атаковали их; в итоге 66 человек были убиты на месте, 16 — осуждены, а затем расстреляны.

Заговор под руководством свободного негра Денмарка Вези был раскрыт в 1822 г. до того, как его удалось реализовать. Согласно плану, шестой по величине город в стране — Чарлстон (Южная Каролина), должен был дать толчок к восстанию рабов в этом регионе. По словам некоторых свидетелей, тысячи чернокожих были в той или иной степени вовлечены в заговор. По оценкам Г. Аптекера, они заготовили около 250 наконечников копий и штыков и более 300 кинжалов. Но план был раскрыт, и 35 негров, включая Д. Вези, повешены. Опубликованную в Чарлстоне стенограмму заседания суда было приказано уничтожить вскоре после ее выхода в свет как слишком опасную для того, чтобы ее могли увидеть рабы.