Прилив - Силла Бёрлинд

— Отчего они у него возникали?

— Психоз может спровоцировать масса вещей. Люди в той или иной степени ранимы, иногда достаточно продолжительного стресса, если человек очень чувствителен. Перенапряжение, с человеком случается нечто неожиданное, что вызывает такую реакцию.

— С Томом случилось что-то подобное?

— Да.

— Что?

— Это пусть он сам расскажет, если захочет и когда захочет.

— Ладно, а что сделали вы? Могли вы чем-то помочь?

— Мы делали все, что было в наших силах, как нам казалось. Разговаривали с ним много раз, когда он еще шел на контакт, звали сюда жить, когда его выселили из квартиры, но потом он пропал, не появился, когда мы договорились, найти его было невозможно, и в конце концов он исчез из нашей жизни. Мы знали, что если Том что-то решил, переубедить его невозможно, поэтому мы его отпустили.

— Отпустили?

— Нельзя удержать человека, которого здесь уже нет.

— Но ведь это ужасно?

— Это было кошмарно, особенно для Метте. Она несколько лет страдала и, возможно, страдает и сейчас. Но после вашего визита стало легче, она снова смогла с ним общаться, это очень много… значило для нас. И для меня, и для Метте.

Мортен наполнил бокалы, отпил из своего и улыбнулся. Взглянув на него, Оливия поняла, что ей нужно, но в слова пока не оформила.

— Как себя чувствует Керуак?

— Хорошо. Вернее, у него эта проблема с лапами, но для паука же не купишь каталку, правда?

— Да.

— А у тебя есть домашние животные?

Вот к этому и вела Оливия. Сюда ей и нужно было попасть. К тому, кому она могла рассказать. К тому, кто был достаточно далек и в то же время ближе, чем кто-либо другой. Сейчас.

— У меня был кот, которого я убила, сидя за рулем.

Ей просто нужно было сказать это — самое болезненное.

— Задавила его?

— Нет.

И Оливия рассказала как можно подробнее все: начиная с того, как увидела открытое окно и повернула ключ зажигания, а закончив тем, как подняла капот. Потом она расплакалась.

Мортен дал ей выплакаться. Он понимал, что это то горе, которое она взяла бы с собой в пещеру и временами в него погружалась. Которое никогда не пройдет. Сейчас она сформулировала его, и боль чуть отпустила. Мужчина погладил Оливию по темным волосам и дал ей салфетку. Она вытерла глаза.

— Спасибо.

Вдруг дверь распахнулась.

— Привет!!! Привет!!!

В комнату ворвалась Йолене и крепко обняла Оливию через стол. Это была их первая встреча, и Оливия слегка опешила от такого поведения. Вскоре вошла Метте. Мортен быстро налил ей вина.

— Я хочу тебя нарисовать! — сказала Йолене Оливии.

— Меня?

— Только тебя!

Йолене уже взяла с полки блокнот и села на колени перед Оливией. Гостья суетливо еще раз вытерла салфеткой глаза и попыталась выглядеть естественно.

В это время позвонил Стилтон на мобильный Оливии.

— Марианне согласилась, — сообщил он.

— Она возьмет ДНК?

— Сделает анализ, да.

— Убери это! — попросила Йолене и ткнула в мобильный.

Мортен наклонился и что-то шепнул дочери, отчего та сгорбилась над своим блокнотом. Оливия встала и отошла в сторону.

— Когда она им займется?

— Она занимается им сейчас, — ответил Стилтон.

— Но как она… Ты был там? В Линчёпинге?

— Да.

Внутри Оливии пробудилась теплота, обращенная к Стилтону.

— Спасибо.

Все, что она смогла выговорить, одновременно с тем, как Том прервал разговор. Оливия обернулась и увидела направленный на нее взгляд Метте.

— Это был Том?

— Да.

Оливия второпях и немного взволнованно рассказала о заколке и о возможном совпадении ДНК, о том, какое значение это может иметь для берегового дела. К ее удивлению, Метте не сильно заинтересовалась.

— Интересно ведь! — воскликнула Оливия.

— Для него.

— Для Тома?

— Да. И хорошо, что он чем-то занят.

— Но для вас это тоже представляет интерес?

— Не сейчас.

— Почему?

— Я прилагаю все усилия для раскрытия убийства Нильса Вента. Оно произошло сейчас, а то дело — почти двадцать четыре года назад. Это одна причина. А вторая — это дело принадлежит Тому. — Метте приподняла бокал. — Да будет так.

По пути домой Оливия прокручивала в голове фразу Метте. Она хотела сказать, что Стилтон должен снова взяться за свое старое дело? Он же даже не полицейский. Он же бездомный. Как он мог снова заняться делом? С ее помощью? Разве не это она имела в виду? «Без тебя он бы никогда не пришел», — вспомнила Оливия слова, услышанные в прошлый раз в прихожей. Потом она очень отчетливо вспомнила, как Стилтон, когда они сидели у Аббаса, глазом не моргнув позаимствовал ее собственные гипотезы о связи Вента и жертвы на берегу. Неужели Стилтон снова возвращается к своему старому расследованию? С ее помощью?

Хотя голову Рённинг переполняли мысли и вопросы, она, приближаясь к калитке, была особенно осторожна. Вероятно, она больше никогда не сможет открывать эту калитку без страха. Особенно после разговора со Стилтоном. И после анализа ДНК. Он снова вывел ее на Джеки Берглунд. Которую Оливия ненавидела.

В Коста-Рике находится множество низкоактивных вулканов и несколько активных. Таких, как Ареналь. Когда он активен, то представляет собой удивительное природное явление. Особенно ночью, когда лава стремится заполнить многочисленные лощины и обхватывает гору светящимися щупальцами, словно осьминог. Прямо к небу вырывается черно-серый дым. Уже только ради того, чтобы увидеть извержение из иллюминатора, не жалко заплатить за перелет.

Аббаса эль Фасси вулканы совсем не привлекали. К тому же он боялся летать. Ужасно боялся. Причины он не знал. Да и, наверное, этому не существовало никакого рационального объяснения. Но каждый раз, взмывая на высоту десять тысяч метров внутри металлической скорлупы, он оказывался на грани паники. На грани — он умел ее сдерживать. Ему приходилось, но так как он не использовал медикаменты или спиртсодержащие снотворные средства, полет превращался в пытку. Каждый раз.

Только благодаря природному смуглому цвету кожи эль Фасси не выглядел как восставший из могилы мертвец, когда с неподведенными глазами выходил из зала прибытия в Сан-Хосе, где его встречал молодой мужчина, курящий сигарету и державший табличку с надписью «АБАСЕЛЬ ФАС».

— Это я, — сказал Аббас.

Он неплохо владел испанским. Вскоре они уже сидели в желто-зеленой машине, стоявшей снаружи. Только там, сев за руль, мужчина представился Аббасу:

— Мануэль Гарсиа, сержант полиции. Мы поедем в Маль-Паис.

— Позже. Сначала нам нужно на улицу Калле, тридцать четыре, в Сан-Хосе. Знаете, где это?

— Да. Но я получил приказ ехать сразу в…

— Я меняю приказ.

Гарсиа посмотрел на Аббаса. Тот ответил тем же. Эль Фасси пережил мучительный перелет из Стокгольма через Лондон и Майами в Сан-Хосе. Запас терпения был невелик. Что не осталось незамеченным Мануэлем.

— Калле, тридцать четыре.

Гарсиа остановился у ветхого дома в, как он пытался объяснить Аббасу по дороге, не очень благополучном районе.

— Это не займет много времени, — сказал Аббас.

Он скрылся за обветшалой дверью.

Гарсиа снова закурил.

Эль Фасси осторожно приподнял крышку маленького ящика, скрывавшую два узких черных ножа. Специально изготовленных его главным поставщиком из Марселя, худым бледным парнем, который появлялся по зову Аббаса и снабжал его тем, что он не мог пронести через контроль безопасности в аэропортах по всему миру. Так что бледному приходилось изготавливать их на месте, вне зависимости от географического положения. В этот раз таким местом оказалась Калле, 34 в Сан-Хосе в Коста-Рике.

Они давно знали друг друга. Поэтому бледный спокойно воспринял просьбу Аббаса о паре специальных приспособлений, которые, как знал эль Фасси, были у бледного с собой. С помощью миниатюрного микроскопа он прикрепил их к лезвиям. Для равновесия. Для того, от чего зависели жизнь и смерть.

— Благодарю.

Из Пунтанерас до полуострова Никойа они добрались на пароме, а оттуда доехали на машине до Маль-Паиса, почти не разговаривая в пути. Аббас узнал, какие указания Гарсиа получил от шведской полиции, то есть от Метте. Он должен быть водителем и ассистентом шведского «представителя», в остальном же оставаться в тени. Выбрав момент, Гарсиа спросил о цели визита.

— Полиция разыскивает одного шведа.

Больше никакой информации он не получил.

Желто-зеленая машина неслась, оставляя за собой массивное облако пыли. Дороги вдоль океанского побережья были особенно сухими в этом году.

— Маль-Паис! — объявил Гарсиа.

Они приближались к району, который выглядел так же, как и виденные ими ранее по дороге. Редкие домики вдоль узкой высушенной дороги, в десятке метров наверх от моря. Ничего похожего на центр, не было даже перекрестка, а только пыльная дорога, идущая насквозь. Автомобиль затормозил, и Аббас вышел.