Ученик Бешеного - Виктор Доценко

Знаки… знаки… — снова повторял Иннокентий, бессмысленно стуча пальцами по клавишам компьютера.

На экране монитора возникала бесконечная строчка из беспорядочного набора цифр, букв, символов.

В какой‑то момент палец Водоплясова задел длинную клавишу, отвечающую за пробелы между словами, и он тут же громко воскликнул:

— Знаки! Конечно же знаки!.. — Иннокентий едва не запел от радости. — Как же это раньше не пришло мне в голову?

Дело в том, что глаз человека настроен на видимый спектр изображения, к которому относятся буквы, цифры, символы, а в условно–невидимый диапазон попадают так называемые пробелы. К примеру, когда мы пишем ручкой, нашему глазу безразлично, какое расстояние оставляет пишущий между словами, не правда ли? Пустота она и есть пустота! Но для компьютера удар по любой клавише — это след в его памяти и знак на мониторе. Причем неважно, по какой клавише вы стучите: буквенной, цифровой, по клавише с символами или по той, что отделяет одно слово от другого. Каждый удар — это знак: вот что главное!..

Осенившая Водоплясова идея показалась ему настолько очевидной и отвечающей всем его требованиям, что Иннокентий, более не раздумывая, приступил к ее реализации.

А заключалась она в следующем: «ключ», или код–команда для активизации наночипа, представлял собой ключевую фразу или набор цифр, букв или символов, но это все было для отвода глаз. На самом деле «ключиком» являлся определенный ритм и количество пробелов, которые почти невозможно зафиксировать глазами. И когда кодовую фразу набирал непосвященный человек, наночип «не просыпался», и Водоплясов без опасения быть пойманным за руку имел возможность сослаться на собственную «энергетику»…

Только после того как изобретатель несколько раз проверил эффективность «откорректированного» им процесса «пробуждения» наночипа, он и решил сообщить Молоканову о том, что готов к демонстрации опытного образца. Иннокентию было любопытно, попросит ли Молоканов сообщить ему код активизации наночипа или оставит это на усмотрение изобретателя.

Во время первой демонстрации Аристарх Петрович не высказал никаких пожеланий до самого конца испытаний, и Иннокентий уже подумывал, не перестраховался ли он со своим тайным «ключиком». Однако, начав в честь изобретателя хвалебную речь, в которой сулил Иннокентию златые горы, Молоканов спокойно напомнил юбиляру:

Иннокентий, надеюсь, ты не забыл, что мы с тобой равноправные партнеры, причем единственные?

К чему такой вопрос, Аристарх Петрович? Как можно забыть об этом? — не понял Водоплясов.

Так, просто напоминаю… — Молоканов улыбнулся.

Его глаза смотрели столь испытующе и холодно, что Иннокентию стало несколько жутковато, даже захотелось начать оправдываться, но «благодетель» дружески похлопал его по плечу и сменил тему:

Нужно отпраздновать рождение нашего детища…

Только после того как они вместе с Рваным и Боней отметили торжественное событие и вновь остались вдвоем, Водоплясов понял, почему Молоканов напоминал о партнерстве.

Дружески похлопывая его по плечу, Аристарх Петрович заговорил, и в его голосе Водоплясов ощутил явный холодок:

Кеша, я все время ждал, когда ты мне, как своему единственному партнеру и, надеюсь, близкому другу, сам откроешь код запуска наночипа, но,

к сожалению, так и не дождался. — Молоканов вопросительно и подозрительно уставился на собеседника.

Господи, Аристарх Петрович! — воскликнул Водоплясов, — неужели вы могли подумать, что у меня есть от вас тайны? У меня из головы выскочило, что об этом записано в нашем контракте. Что же вы мне не напомнили об этом?

Иннокентий говорил с таким искренним жаром, что Молоканов примирительно заметил;

Это я так…

Проверяли, что ли? — обиженно перебил Иннокентий.

Конечно, проверял, — охотно подтвердил Молоканов. — А как ты думал, дорогой ты мой, в прямом и переносном смысле, партнер? Мною потрачены такие средства, что я имею полное право быть уверенным в своем партнере — или я ошибаюсь?

Разумеется, нет! Вы платите — я работаю… — еще более обиженным тоном заверил хозяина Водоплясов.

Боже мой! — недовольно воскликнул Аристарх Петрович, — что это ты куксишься, как кисейная барышня? Перестань дуться, коллега! Да, я тебя проверял, ну и что с того? Разве мы не друзья, чтобы принимать друг друга такими, какие мы есть?

Друзья должны доверять друг другу, — с упреком заметил Водоплясов.

Вот когда мы съедим с тобой пуд соли и пройдем вместе через все трудности, тогда и пропадет желание проверять, — рассудительно заявил Молоканов. — Или я неправ?

Наверное, правы… — чуть подумав, согласился Иннокентий. — Вы запомните пароль? Записывать‑то опасно…

Попробую. — Молоканов неуверенно пожал плечами.

Водоплясов подъехал на коляске к висящей на стене репродукции картины Репина «Иван Грозный и сын его Иван», подтянулся, нажал потайную кнопку на раме: картина откинулась в сторону, но за ней ничего не было, кроме голой стены. Иннокентий нащупал чуть заметную выпуклость в стене, нажал на нее. На этот раз в сторону сдвинулась небольшая часть стены, и открылась дверца небольшого сейфа. Каждый из них приложил одновременно к определенному месту дверцы большой палец, и бесстрастный электронный голос произнес:

Дактилоскопическая идентификация подтверждена!

Они убрали пальцы, и сначала Молоканов произнес вслух:

Первый!

Потом Водоплясов:

Второй!

А электронный голос сообщил:

Голосовая идентификация подтверждена!

Через несколько секунд дверца сейфа медленно

открылась, Иннокентий вынул из него небольшую стеклянную коробочку, снял с нее крышку и положил нижнюю часть на предметный столик. Потом активизировал компьютер, подключил его к созданному им прибору, зажег подсветку на предметном столике и повернулся к собеседнику:

Готово, Аристарх Петрович!

Буди нашего «ребенка»! — приказал тот.

Пальцы Водоплясова быстро замелькали по клавишам компьютера. Иннокентий несколько часов потратил на то, чтобы набирать ключевую кодовую фразу молниеносно, чтобы невозможно было уследить за лишними пробелами.

— Запоминайте, Аристарх Петрович! — указал он на экран монитора.

Сначала нужно проверить, не ошибся ли ты при наборе, — нравоучительно проговорил Молоканов.

Конечно–конечно, — согласился Иннокентий и нажал на клавишу «Enter». — Сами подвигаете наночипом или мне доверите?

Сейчас я не проверяю тебя, а хочу лишь убедиться, что ты не ошибся при наборе, — спокойно повторил Молоканов и добавил: — Слишком быстро бегали твои пальчики…

Извините, шеф, привычка! — сказал Водоплясов и виновато пояснил: — Если буду медленно набирать, наверняка ошибусь… — Он пошевелил «мышкой», и наночип начал двигаться.

Хорошо. — Молоканов набросал на листочке кодовую фразу. — Я выучу и запись уничтожу! — заверил он. — Теперь все сотри, я сам попробую…

Старательно набрав ключ–пароль, Молоканов нажал на клавишу «Enter» и взялся за «мышку» — наночип ни с места, а набранный код исчез.

Странно… — нахмурился он, вновь набрал кодовую фразу, нажал на пуск и еще раз подвигал «мышкой» — ничего, а надпись на мониторе снова исчезла. — Ничего не получается… Почему? — Он взглянул на партнера. — Неужели я неправильно записал?

Сейчас проверим. — Пальцы Иннокентия виртуозно пробежались по клавишам. — Проверьте…

Все правильно, — растерянно сказал Молоканов. — Подвигай его! — попросил он.

Наночип не подвел.

Ничего не понимаю, — подыграл Водоплясов и стал изображать «симфонию» поисков.

Это продолжалось несколько минут, в течение которых Молоканов не сводил глаз с его манипуляций. Наконец Иннокентий покачал головой и сконфуженно произнес:

Не сердитесь, Аристарх Петрович, кажется, я понял, почему наночип реагирует только на мой набор кода.

И почему же?

Вы же знаете, что нанотехнология — еще почти неизученная область науки, поэтому я не сразу, догадался, в чем здесь дело, но теперь дошло: по всей вероятности, наночип, изготовленный мною, реагирует не только на заложенный шифр, но и на мою биоэнергетику.

Ты хочешь сказать, что он действует так же, как наш сейф, который открывается только тогда, когда «услышит» известные ему голоса и «прочитает» наши пальчики?

Приблизительно…

Выходит, что без тебя я никак не смогу его активизировать? — как бы про себя произнес Молоканов.

Но мы же партнеры, — напомнил Водоплясов.

Партнеры, — эхом отозвался Аристарх Петрович, но в его голосе послышалось некоторое разочарование.

Иннокентий понял, что его подозрения не были лишены оснований, и внутренне порадовался, как его интуиция подсказала ему выход из возможных неприятностей.

К этой теме они больше не возвращались, и все потекло обычным порядком…