Генеральская правда. 1941-1945 - Юрий Рубцов

Практически нет военачальников, действующих безошибочно. Знакомы Алексею Иннокентьевичу и серьезные просчеты. В провальном исходе Харьковской операции в мае 1942 г. есть вина и его, начальника штаба Южного фронта, и генерала Р.Я. Малиновского, командующего фронтом. Оба руководителя, по существу, проглядели сосредоточение крупной группировки противника на правом фланге фронта, откуда был нанесен роковой удар по войскам Юго-Западного направления, а во время решающих сражений управляли вверенными войсками довольно пассивно. «При широте оперативно-стратегического кругозора А.И. Антонова эти его упущения трудно было понять»[244]. К его чести, он сумел извлечь уроки из происшедшего, и подобных просчетов за ним в дальнейшем не наблюдалось.

Северный Кавказ оказался для Антонова местом приложения сил и в 1942 г. При его активном участии как начальника штаба последовательно Северо-Кавказского, Закавказского фронтов и Черноморской группы войск наши соединения и части решили тогда главную задачу: прорыв немцев в Закавказье, к бакинской нефти, несмотря на отчаянные попытки, был предотвращен.

Наиболее полное воплощение дарование Антонова получило, начиная с декабря 1942 г., когда по предложению А.М. Василевского он был назначен начальником Оперативного управления — заместителем начальника Генерального штаба.

До прихода Алексея Иннокентьевича эту важнейшую в системе Генштаба структуру лихорадило донельзя. За полтора года, минувших с начала войны, ее возглавляли девять человек. «Длительные разъезды по фронтам начальника Генерального штаба и частая смена начальников Оперативного управления, — справедливо отмечал в своих мемуарах генерал армии С.М. Штеменко, — создали у нас атмосферу нервозности, из-за чего нередко нарушалась четкость в работе»[245].

Еще с июля 1942 г. Генштаб лишился постоянного квалифицированного руководства: Василевский практически безотлучно находился в войсках, а его первый заместитель генерал-лейтенант Н.Ф. Ватутин был назначен командующим Воронежским фронтом. При всем при этом назначение Антонова далось очень не просто. На протяжении нескольких месяцев Василевский просил Сталина поставить Алексея Иннокентьевича вместо Ватутина. Но Верховный, все еще недооценивая значение и роль «мозга армии», долго не соглашался на это.

Нервозность и отсутствие четкости в работе Оперативного управления были тем более недопустимыми, что оно выступало ядром Генерального штаба, его мозговым центром. Именно сюда стекались все данные о положении на фронтах, состоянии войск, здесь прогнозировались возможные действия противника, разрабатывались планы собственных операций и велись все расчеты к ним, оформлялись проекты директив фронтам.

С приходом Антонова обстановка в управлении заметно изменилась. Человек в высшей степени организованный, он и подчиненных быстро подтянул, приучив к максимальной четкости, систематичности в работе, персональной ответственности. «Антонов страшно не любил многословия, — вспоминал генерал В.Ф. Мернов, отвечавший в Оперативном управлении за Западное направление. — С приходом его в Генштаб многие из любителей порассуждать быстро начали избавляться от этой привычки. Иногда мы, направленцы, вообще не произносили ни одного слова — сверяли свою карту с картой начальника управления, разложенной на столе. В этих случаях Алексей Иннокентьевич иногда бросал быстрый взгляд в мою сторону, я отвечал кивком головы, мол, все в порядке, никаких расхождений нет. И только в том случае, когда обнаруживались расхождения, он говорил, что надо дополнить»[246].

По инициативе Антонова Верховный Главнокомандующий установил для Генштаба жесткий, но необходимый (и в то же время приемлемый) регламент круглосуточной работы, при котором были введены строго определенные временные рамки для подготовки докладов Верховному, отработки многочисленных документов и даже отдыха руководящего состава.

Правда, не сразу генерал утвердился в новом качестве, не сразу в него поверил Верховный Главнокомандующий. Но мало-помалу Сталина подкупили глубокое знание обстановки, ярко выраженные аналитические способности, твердость в отстаивании своего мнения, точность выводов и конкретность предложений нового начальника Оперативного управления. 6 апреля 1943 г. Антонов впервые подписал вместе с Верховным директиву Ставки. Потом до самого конца войны их две подписи чаще других будут стоять рядом под важнейшими документами.

В мае 1943 г. после неоднократных просьб со стороны Василевского генерал Антонов был назначен освобожденным (не совмещающим должность начальника Оперуправления) заместителем начальника Генштаба и стал самым частым посетителем кремлевского кабинета вождя. Именно его доклады предпочитал теперь заслушивать Сталин. Пожалуй, Антонов оказал на Верховного в освоении им военного искусства не меньшее влияние, чем Б.М. Шапошников, A.M. Василевский и Г.К. Жуков. Его высокая общая и штабная культура, блестящее знание штабной службы, организованность, продуманность как главной идеи, так и мелочей, импонировали Сталину.

В первую очередь, Алексею Иннокентьевичу удалось то, что до него многим представлялось немыслимым: он смог упорядочить деятельность не только аппарата Генштаба как аналитического органа Ставки, но и самого Верховного Главнокомандующего. Были установлены точные сроки обработки поступающей с фронта информации, определено время докладов руководителей важнейших структур Генерального штаба и Наркомата обороны, касающихся положения на фронтах, результатов разведки, тылового обеспечения, формирования резервов и т.п.

Вот один лишь факт такого рода. До вступления Антонова в должность доклады Сталину об обстановке на фронтах строились во многом произвольно, а вопросы докладывались различными и далеко не самыми квалифицированными лицами вплоть до комиссара Генштаба Ф.Е. Бокова, совершенно не подготовленного к такой ответственной миссии. Генерал Антонов убедил Верховного в необходимости ввести эту работу в строго упорядоченное русло. С тех пор обстановка докладывалась ему трижды в сутки: в течение дня — в 10— 11 часов и в 16—17 часов, как правило, по телефону, а поздно ночью начальник Оперативного управления подводил итоги лично.

Не «на пальцах», не по «глобусу», как «вспоминал» Н.С. Хрущев, но строго по картам масштаба 1:200 000, подготовленным по каждому фронту с нанесенной обстановкой до дивизии, а то и до полка, начальник Оперативного управления подробно докладывал Сталину о положении наших и вражеских войск, намерениях и действиях командующих. Помимо всего прочего, это была еще и превосходная школа высочайшей штабной культуры для Верховного.

К слову, генерал С.М. Штеменко, бывший в те дни заместителем Антонова, описывая рабочий кабинет Сталина в Кремле, подтверждает, что «за торцом стола, в углу, стоял большой глобус». Но категорически не согласен со слухами, по недомыслию подхваченными Хрущевым, будто Верховный управлял войсками по модели земной сферы. «.. .За сотни раз посещения этого кабинета мне никогда не довелось видеть, чтобы им пользовались при рассмотрении оперативных вопросов, — писал он. — Разговоры о руководстве действиями фронтов по глобусу совершенно беспочвенны»[247].

Доклад начинался с характеристики действий войск Красной Армии за истекшие сутки. Фронты, армии, танковые и механизированные корпуса назывались по фамилиям командующих и командиров, дивизии — по номерам. Так было установлено Сталиным, этого же порядка для единообразия придерживались и в Генштабе.

Затем докладывались проекты директив, которые надо было отдать войскам. Директивы Ставки подписывали Верховный Главнокомандующий и его заместитель или начальник Генерального штаба. Однако нередко в Москве не оказывалось ни Г.К. Жукова, ни А.М. Василевского, тогда свою подпись рядом со сталинской ставил А.И. Антонов. Распоряжения меньшей важности заканчивались фразой «По поручению Ставки», их подписывали либо Василевский, либо Антонов. Часто такие распоряжения формулировались прямо во время доклада в Ставке. Сталин диктовал, а кто-то из сопровождавших генерала Антонова (чаще всего это был С.М. Штеменко) записывал. На машинке эти документы, как правило, не перепечатывали, а в рукописном виде прямо направляли в аппаратную узла связи для немедленной передачи на фронты.

После отработки документов Ставки начальник Оперативного управления или лицо, его замещающее, докладывали Верховному просьбы, поступившие от командующих фронтами и предварительно рассмотренные в Генштабе с участием командующих видами Вооруженных Сил и родов войск. Они касались главным образом пополнения войск живой силой, поставок вооружения, техники, горючего. Полученные от Верховного указания при необходимости также оформлялись документально и направлялись непосредственным исполнителям. Ночные, наиболее содержательные доклады Сталину редко завершались ранее 3—4 часов утра.