Тюмень без секретов, или Как пройти на улицу Павлика Морозова - Александр Антонович Петрушин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Золотой след, взятый чекистами в тобольском Ивановском монастыре, привел их в октябре 1933 года в подвал дома бывшего местного рыбопромышленника Корнилова, где в двух стеклянных банках, вставленных в деревянные кадушки, хранились сокровища царской семьи Романовых «на сумму в три миллиона двести семьдесят тысяч шестьсот девяносто три золотых рубля».
Бывшая монахиня Марфа Уженцева на следствии показала: «...Весной 1918 года в марте или апреле месяце царя, царицу и одну из дочерей увезли из Тобольска. В мае месяце того же года увезли и остальных членов семьи. Перед увозом последних ко мне на монастырское подворье пришел камердинер царя Чемодуров и передал мне для игуменьи большой сверток. Чемодуров сказал, что в нем находятся ценности царской семьи, о чем я и сама догадывалась. Я немедленно направилась в монастырь к игуменье и передала ей ценности, завернутые в вату и бумагу. Ценности эти хранились у игуменьи до весны 1923 года, когда был закрыт монастырь. При закрытии монастыря игуменья спрятала монастырские ценности, а ценности царской семьи, узнав, что ей грозит арест, передала мне, попросив сохранить их до тех пор, когда установится “настоящая власть”, как она сказала. Я взяла сверток, крепко обмотала его полотенцем и спустила его в колодец на монастырском огороде. Вскоре я была арестована и просидела в тюрьме 18 суток. Сидя в тюрьме, я очень беспокоилась за ценности, боялась, что они испортятся в колодезной воде. Как только меня освободили, я сразу бросилась в монастырь на огород, к колодцу, и вытащила ценности. Вытащив ценности из колодца, я зарыла их в могиле на монастырском кладбище. Успокоиться я, однако, не могла, все время боялась, как бы их не украли. От страха я потеряла и сон, и аппетит, и память. Измучившись совсем, я решила бросить ценности в реку Иртыш. Перед тем, как исполнить это решение, я обратилась за советом к Василию Михайловичу Корнилову – местному рыбопромышленнику, который был связан с нашим монастырем... Когда я ему сказала о своем решении, он страшно испугался и замахал на меня руками: “Что ты, что ты?! Ведь установится настоящий порядок, настоящая власть, тогда с тебя отчет спросят, ведь в Иртыш тебя заставят за ценностями лезть”. Я совсем растерялась, не знала, что делать. Потом попросила Василия Михайловича взять ценности на хранение себе. Он сначала отказывался, потом дал согласие временно сохранять их у себя. Через несколько дней после разговора с Корниловым я пришла к нему на квартиру, принеся с собой ценности и две стеклянные банки. В эти банки я переложила ценности из свертка, спустилась с Василием Михайловичем в подполье и там вместе положили банки в два туеска (кадки из бересты) и зарыли их.
Это было, кажется, в 1925 году, точно не помню. Через некоторое время Корнилов уехал из Тобольска. В его квартире поселились новые, незнакомые мне жильцы. Одно время в ней жили милиционеры. Я все время беспокоилась за ценности, боялась, как бы они не испортились или как бы они не были украдены. Я частенько похаживала к квартире Василия Михайловича, посматривала и все думала о ценностях. Особенно боялась я за ценности весной какого года – не помню, когда Иртыш вышел из берегов, и двор дома, где хранились ценности, был сильно затоплен.
В октябре 1933 года я была арестована ОГПУ и доставлена в Свердловск. Здесь я призналась в хранении ценностей царской семьи и вместе с Корниловым указала место, где они были зарыты...[21].
Несмотря на все дальнейшие старания, ОГПУ не удалось разыскать вывезенные из Тобольска и сокрытые в лабиринте речных притоков Оби и на Приполярном Урале царские сокровища, ценности сибирского Белого движения и драгоценную церковную утварь. А сколько «романтики» было в этом процессе. То, что нашли в подвале рыбопромышленника Корнилова, было каплей в море. Оказалось, что экс–император Николай II Романов, еще будучи в Тобольске, через преданного ему начальника конвоя полковника Кобылинского переправил на волю несколько десятков упакованных в шкатулки драгоценностей. Полковника Кобылинского в 1927 году выкрали с территории Китая при содействии бывшего боевика и особоуполномоченного В ЦИК Яковлева (Мячин, Стоянович) по кличке «Антон» (того самого, что вывез в апреле 1918-го из Тобольска в Екатеринбург государя, императрицу и великую княжну Марию Николаевну). Позднее стали врать, что Кобылинского выявили в каком-то сибирском леспромхозе, где бывший полковник работал счетоводом. И закрутилось дело! С лихими погонями по таежным урманам и с арестами от Москвы до самых до окраин. С орденами Красного Знамени и пулями в затылок. С чекистскими спецпайками и лагерной баландой. Сотни сюжетов для самых захватывающих романов и кинофильмов[22].
Что касается клада Распутина, то обращает внимание тот факт, что 15 июня 1915 года он отправился из Петрограда в Покровское, минуя Верхотурье – такой маршрут отметили в своих донесениях сопровождавшие «старца» агенты охранки (в агентурных донесениях Распутин проходил под кличкой «Темный». – А.П.).
«19 июня в Тюмени “Темный” остановился в мужском монастыре (Свято-Троицкий монастырь. – А.П.)... один выпил две четверти монастырского вина... 21 июня он прибыл в Покровское в сопровождении агентов Терехова и Свистунова, которые большей частью находятся в его доме, где читают ему книги и газеты...».
Историк Горчаков ошибся относительно времени и места сокрытия Распутиным ценностей летом 1915 года. Если клад Распутина существует, а для такого предположения есть веские предположения, то тайник с сокровищами был заложен не в Верхотурье, а в Покровском.
Сундук мертвеца
В августе 2009 года бывший начальник УВД Центрального района г. Тюмени подполковник милиции Владимир Войнов, возглавлявший после выхода в отставку охранное предприятие «Цербер», рассказал мне историю, ставшую ему известной от милицейского осведомителя из криминальной среды.
«...В 1929 году один крестьянин в Покровском
