Так говорил Саддам - Валентин Пруссаков

Один из прежних сподвижников, некогда записывавший откровения Пророка, затем усомнился в нем и отпал от ислама. Перед вступлением в Мекку он был объявлен вне закона. Мухаммеду не хотелось выполнять просьбу о его помиловании, исходившую от одного из близких и влиятельных людей, но и отказывать было невозможно из соображений престижа. Поэтому Мухаммед долго молчал, как бы размышляя, — он ожидал, что найдется кто-нибудь догадливый и во исполнение прежнего приказа убьет ждавшего своей участи отступника. Ситуация с обещанным прощением зятьев, а затем с признанием правоты тех, кто свершил казнь предателей, вполне понятна только в определенном контексте. Говорю об этом для того, чтобы предостеречь от поползновений к моральному суду со стороны людей иной культуры и воспитания. Пусть гуманисты, регулярно поглощающие сочные бифштексы, увидят себя глазами индуиста, поклоняющегося священной корове…

Пожалуй, нам, русским, хорошо помнящим, что правившую 300 лет династию завалил близкий к августейшей семье Распутин, знающим, что и «демократические» самодержцы подвластны недугу фаворитизма, легче понять некоторые хитросплетения иракской политики, чем западным политологам, — в их странах эпоха мадам Помпадур и безумных принцев давно прошла.

Дорога идет по предгорьям. Выше — ныне не подвластная Саддаму земля, где остался один из любимых его дворцов, окруженный снеговыми вершинами. За горой Маглуб начинается Курдистан. Больше ста лет на заоблачных высях идет война. И сегодня здесь льется кровь, хотя до самого последнего времени власти Багдада не контролировали положение в Курдистане. Убивают друг друга племена барзани и талабани. Вторгаются турецкие коммандос и поливают с вертолетов свинцом и ракетами селения братьев по вере с тем же ожесточением, что и дома язычников-йезидов. А великая заокеанская демократия, под чьим крылом в мае 1992 года были проведены выборы в курдский квазипарламент, вроде бы и не замечает ничего предосудительного…

Стоим во дворе курдского йезидского храма — это открытый в небо квадрат. По периметру этого квадрата раскачиваются фонарики, курд рассказывает, что во время собраний общины тут читают Писание, которое называется Черная книга. На стене какая-то надпись на арабском языке и сбоку знаки солнца и луны. В небольших закопченных нишах жгут масляные фонари. Над храмом поднимается шпиль, на котором два шара, соединенных между собой, — там треплются какие-то тряпочки. Посреди пола храма, под открытым небом, — углубления, в которых росли деревья, в одном еще стоит небольшой стволик с обрубками сучьев, обмотанных разноцветными нитками, а во втором пусто — видимо, дерево засохло. Тут же рядом с храмом курдские погребения, смахивают на мусульманские могилы; надгробия — это огромные, вертикально стоящие с двух сторон камни, заостренные вверху в виде листка дерева, и между ними длинные плиты.

На курдском языке имя бога — Худай. Курдский жрец говорит нам, что здесь находится место, где был создан Авраамом первый дом Бога, за 1800 лет до Христа. Того ангела, который построил этот храм, звали Мелик Салем. Причудливо переплелись мифы иудаизма, зороастризма и ислама. И этот причудливый сплав определяет духовный мир людей, живущих среди реалий конца XX века. Так почему бы не попытаться определить характер их вождя через его пристрастия? Он любит воинственную и страстную доисламскую поэзию, он обожает оружие…

Язычники сегодня составляют меньшинство среди курдов. Есть и другие меньшинства — христиане арианского толка. Да и курды-мусульмане разделены на суннитов и шиитов.

Пытаюсь выяснить, не лежат ли в подоснове конфликта барзани и талабани религиозные противоречия. Мне говорят, что нет. Полюса здесь часто меняются. Если старый вождь Мустафа Барзани был главным противником Багдада, то его сын Масуд ныне действует при поддержке Саддама. Талабани когда-то дали приют племени бегат, из которого происходят предки нынешнего президента Ирака. Любимый дядя Саддама, оказавший на него огромное нравственное влияние, — Хейраллах Тульфах — получил свое имя в честь курдского шейха, ибо родился на землях талабани, принявших бегат в трудное для него время гонений со стороны властей Османской империи. Когда Саддам был уже вторым лицом в государстве и отвечал помимо прочего и за решение курдской проблемы, он заявил после освобождения из заключения курдского лидера Талабани, что способствовал этому не только как политический деятель, но и в благодарность за проявленное в далекие годы османского господства гостеприимство. Еще одна иллюстрация того, что Восток — дело тонкое, не измеришь западным аршином.

Политический стиль Саддама Хусейна — это стиль азартного игрока. Стоит международному сообществу чуть забыть об Ираке и его лидере, как президент этой страны преподносит очередной сюрприз. Похоже, ему доставляет удовольствие ходить по лезвию бритвы. Нет ли в его молниеносных акциях преемственности со стремительными налетами и исчезновениями бедуинов, у которых за тысячелетия сложился своеобразный кодекс воинской доблести? А может быть, правы те, кто говорит, что в действиях Саддама нет продуманности и долговременного прогноза, что он действует импульсивно, поддаваясь минутным страстям?..

Я перевожу взгляд в сторону горы, на которой выложено: «Да здравствует вождь!» Здесь, в языческом святилище, этот лозунг воспринимается как многослойный символ. Человек, которого вынесла в политику революционная улица, чей образ стал для Запада идеограммой воинствующего национализма, у себя в стране воспринимается как представитель всех этнических групп и конфессий. Уместно даже говорить о культивировании дружбы народов в том смысле, который вкладывался в это понятие в Советском Союзе в 30-е годы. Земляк библейского Авраама уважает всех богов, наверное, поэтому они и продлили дни его правления на радость людям всех вер в трудную и героическую годину.

Когда на всей земле установится двухпартийная демократия с двухпалатным парламентом, только в книгах о прошлом будут оживать герои, которые пришли к власти с оружием в руках и правили, советуясь с богами, а не с выбранными на пять лет стряпчими. Мы последнее поколение, кому дано увидеть живых героев, ставших вождями. Как во времена викингов и тевтонов…

«Московская правда» (7 мая 1997 года)

Владимир Гончаров

Сорвется ли судилище над Саддамом?

Следствие по делу экс-президента Ирака Саддама Хусейна может развалиться, поскольку не хватает улик, на основе которых можно было бы построить обвинение. Также ощущается нехватка свидетельских показаний. Несмотря на то что коалиции удалось поймать многих из списка наиболее разыскиваемых иракцев, никто из них не намерен давать показания против бывшего президента, что признают сами союзники. А это значит, что вслед за следствием может развалиться и образ «диктатора-тирана», «пившего кровь» своего народа. И дело здесь не в том, что они боятся мести, хотя, действительно, сотрудничество с оккупантами может дорого им обойтись. Дело в том, что этим людям понятен простой факт: лидер страны находится, по сути, в заложниках у банды международных преступников, с которыми они иметь дел не желают.

И здесь уже дело не в том, был ли реально Саддам жестоким тираном, или он был просто адекватно жестким стране и своему времени правителем. Да, он совершал вещи, не слишком сочетающиеся с канонами политкорректности, да, он был не идеальным правителем, но при нем в Ираке были покой и безопасность для законопослушных граждан, был высокий жизненный уровень, был самый дешевый в мире бензин. Да, он поддался на провокацию в 1990 году и атаковал Кувейт. Но это было по большому счету внутриарабское дело — Кувейт вообще был искусственно выделен из состава Ирака в свое время англичанами, и то, что Саддам решил исправить эту их ошибку, понять можно. По крайней мере, не произошло ничего сверхъестественного: те же США только во второй половине XX века вели десятки агрессивных войн и боевых операций. И все было нормально. Впрочем, дело не в этом. Против Саддама люди отказываются свидетельствовать не потому, что он был ангелом, а потому, что сам этот суд является, по сути, беззаконием. И здесь уже не важно, что американцы уже готовы передать Саддама в руки т. н. коалиционному правительству, которое еще даже не собрано. Марионетки вынесут такой приговор, как скажут их хозяева. И здесь не важно и то, что семья Саддама Хусейна наняла 20 адвокатов для его защиты, — ведь их до сих пор не пустили к своему подзащитному. Что, кстати, является прямым нарушением Женевской конвенции.

К сожалению, то, что люди, которых пытаются склонить к сотрудничеству с оккупантами, дав показания на Саддама, а также его ближайших сподвижников, таких как находящиеся в настоящее время в руках оккупантов Тарик Азиз и Али Хассан аль-Маджид, отказываются превращаться в коллаборационистов, само по себе мало что значит. Они все будут выданы новым иракским властям, которые уже обещают созвать трибунал. Понятно, что вряд ли этот «судебный орган» будет руководствоваться буквой и духом закона — скорее, верх возьмет «революционная целесообразность». Суд над бывшими лидерами страны должен начаться уже в 2005 году, и вполне возможно, что тех, на кого укажут из Вашингтона, попросту казнят руками коллаборационистов и предателей. Таким образом, США в очередной раз продемонстрируют свой сугубо демократический талант превращать такую вещь, как суд, причем суд над личностью, несомненно, исторического масштаба, в кровавый фарс.