Туман. - Мери Ли
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Келлер? – зову его я и шарю руками перед собой.
Абсолютная темнота.
Он берет меня за руку и ведет вниз.
– Мы тут заперты. Нужно осмотреться, – говорит он.
– Я ничего не вижу.
– Как и я.
Спускаемся вниз, ступени заканчиваются. Держусь за Келлера как за спасательный круг – крепко и безжалостно сдавливаю его ладонь.
– Стой здесь.
Келлер отнимает у меня свою конечность, и я вся превращаюсь в слух. Слышу, как он ходит и что-то передвигает, и через пять минут находит фонарик. Узкая и слабая полоска света освещает небольшую комнату. В основном тут находится инвентарь для уборки. Келлер уходит вверх по лестнице, пытается открыть, выбить, вскрыть дверь, но она не поддаётся. Я же пытаюсь связаться с нашими по гарнитуре, но, видимо, ниже уровня земли она не ловит. Гадство, во всём своём великолепии.
Келлер возвращается и садится прямо на пол у подножия ступеней. Делаю то же самое, размещаюсь у стены напротив него.
– Что будем делать? – спрашиваю я.
– Ждать.
– Чего именно?
– Скоро за нами придут.
– Кто?
Келлер прожигает меня недовольным взглядом, потом находят возле себя какую-то веревку и, перевязывая сам себе руку, из которой уже практически перестала течь кровь, и он говорит:
– Мы не можем сильно шуметь у двери, если её откроют зараженные, мы трупы. Бежать некуда, а из оружия у нас только швабры и тряпки. Поэтому сидим тихо и ждём.
Келлер тактично увел разговор в другую сторону, так и не ответив на мой вопрос. Предлагаю ему помощь в перевязке руки, но он отказывается. Ну и корячься тогда сам.
– Наши знают, где мы, но как они поймут, что нужно прийти именно сюда. Это глупо, полагать…
– Я не полагаю, а знаю, и я не говорил, что придут наши.
– Что это значит?
– Это значит то, что всё, что ты сегодня увидишь, ты не будешь вписывать в отчет.
Келлер так внимательно вглядывается мне в глаза, что становится жутко.
– Мне придется солгать, – говорю я.
– У тебя это отлично получается.
Ничего не отвечаю. Теперь мне понятно, почему Келлер разделил меня и Хьюго именно сегодня. Не за генераторами мы оказались в этом торговом центре. И пошла с ним именно я, потому что другие расскажут правду, в отличие от моей лживой натуры, которая, по сути, до сих пор находится у Келлера на крючке. Он в любой момент может сдать меня полковнику или кому-то ещё. Келлер знает, я буду помалкивать лишь бы остаться на базе.
Проходят минуты, не выдерживаю тишины и спрашиваю:
– Ты всю жизнь прожил на базе?
– Кто тебе сказал?
– Догадалась.
Зейн выгибает бровь дугой и говорит:
– Ты умеешь врать и получше.
– Когда это мне нужно.
– Да, я прожил всю жизнь на базе.
– Наверное, это печально.
– В современных реалиях печально было там не родиться.
– Тоже верно.
Разговор заходит в тупик. Но я просто не могу сидеть в тишине, в голову сразу же лезут мысли о том, что мы можем никогда не выбраться из этого царства швабр, или нас найдут зараженные, или Келлер умрет от раны на плече, а потом и я умру следом за ним.
– Почему ты сказал, чтобы я остерегалась твоей матери?
– Не называй её так. Полковнику что-то нужно от тебя.
– Что ей может быть нужно?
– Поверь, ты узнаешь об этом, только когда она посчитает нужным.
– Кажется, что ты не очень-то благосклонен к ма… полковнику.
Келлер смыкает челюсти так, что желваки начинают шевелиться. Не очень-то ему нравится эта тема разговора.
– Мы что – друзья? С чего ты решила, что мы должны разговаривать?
Пожимаю плечами.
– Почему бы и нет?
– Ладно. Тогда ответь на вопрос. Почему ты не доложила о том, что Хьюго сделал на вашем первом задании?
– Не понимаю о чём ты.
– Он сам сказал, что толкнул тебя и запер дверь.
Вот гадёныш, Келлер всё знает и тем не менее продолжает ставить нас в дуэт.
– И после этого ты постоянно отправляешь меня и его на спарринги?
– Вы должны научиться доверять друг другу.
Интересный способ. Как мы научимся доверять друг другу, если Зейн заставляет нас драться. Глупость в её чистейшем виде.
Снова тишина повисает в комнате. Разглядываю свои руки и думаю о том, что человечество ещё продолжает борьбу за выживание. Я бы хотела сказать спасибо мужчине, который решил не забирать меня с собой. Ведь тогда я подумала, что человечность ещё жива. Как я ошибалась.
Чувствую на себе взгляд Келлера и перевожу своё внимание на него. Пару мгновений разглядываем друг друга, мне становится неловко, и я отвожу взгляд.
– Чем ты занималась до того, как появился туман?
Вопрос настолько неожиданный, что я теряюсь с ответом. Мне так и хочется задать ему ответный вопрос: "Мы что – друзья?".
– Работала в баре на краю Дрим Сити. Набивала тату.
– Так вот что ты делала в душе.
– Не поняла.
– Разглядывала рисунок.
– Да, именно это я и делала.
Ну не только рисунок я разглядывала, но об этом я не скажу ему даже на смертном одре.
Келлер слегка улыбается, и тут я слышу, как открывается дверь.
– Жив? – спрашивает голос.
– Да, – отвечает Келлер и поднимается на ноги.
Встаю и выглядываю, на вершине лестницы стоит мужчина. Из-за того, что свет бьет ему в спину, я не могу разглядеть лица.
– Братишка, да ты тут не один.
Перевожу взгляд на Зейна.
– Что это значит?
– Брукс, иди погуляй, – говорит Зейн, не спуская взгляда со своего брата.
– Братишка, ты, как всегда, груб, – говорит второй Келлер и медленно спускается вниз. – Разве мама тебя так учила общаться с девушками?
Закари медленно спускается вниз, а мне почему-то хочется отступить назад. Он снимает с себя респиратор и подает его мне. Теперь я вижу, насколько браться похожи. Разница у них не больше двух лет. Всё те же темные волосы, голубые глаза, вот только у старшего брата на губах блуждает ленивая улыбка, какой я никогда не видела у Зейна. По-моему, он вообще не умеет улыбаться по-настоящему. Закари протягивает мне респиратор, и оглядывает меня с ног до головы.
– Держи, мой тебе подарок. Как тебя зовут?
– Алекс, – говорю я.
– Брукс, иди, – вторит мне Зейн.
– Брукс. Я уже слышал эту фамилию, – Закари щурит глаза и спрашивает. – Не ты ли та маленькая мышка, что выпрыгивала из машины? Кажется, именно некую Брукс
