Колдовские страсти - Мария Жукова-Гладкова

– Вас выпустил мой человек, Татьяна Александровна, – вздохнул Лим.

– А мы его… ой, простите! С ним все в порядке?

Лим кивнул.

– Извинитесь перед ним за нас! – Я приложила руки к груди. – Мы не хотели… Но я так испугалась, когда он застыл надо мной…

– Да, ему сразу же следовало сказать, кто он и от кого. Или самому вас разбудить… Но не будем об этом. С ним все в порядке.

– Но почему вы решили нас выпустить? – уточнила я.

Лим не хотел, чтобы организацию возглавил другой человек. Смена власти всегда ведет к смене порядков, а Лиму это не нужно. Его, в принципе, все устраивало. Он предпочел бы, чтобы все оставалось так, как есть, и катилось по наезженной колее.

– Но тогда зачем вам я?

– К сожалению, ситуация изменилась. И прошлого не вернуть. Поэтому мне приходится подстраиваться. Мы перешли на другую дорогу. Все уже не так…

Я не понимала, к чему клонит господин Лим, но он быстро объяснил мне то, что имел в виду, произнося последнюю фразу.

Сейчас начинается новый передел сфер влияния. Организации, которую возглавляла Зойка, можно сказать, больше нет. Пока она реально существует, но дни ее сочтены. Лим специально интересовался личностями Николая и Айчила – не сейчас, а какое-то время тому назад, чтобы знать, кому он переходит дорогу, – и может с уверенностью утверждать, что от них не приходится ждать ничего хорошего. Зойке – конец.

– Но, может, что-то можно сделать?! – воскликнула я. Мне было откровенно жаль соседку.

– Не обольщайтесь, Татьяна Александровна, – вздохнул Лим. – Оставьте ваши иллюзии.

У меня же на глаза невольно навернулись слезы. Я не хотела, чтобы Зойка пострадала. Пусть она… Да что она такого сделала-то, в конце концов? Нет, конечно, нехорошо было захватывать подростков, приносить горе родителям… Но ведь она их возвращала – оправдывала я соседку. И если сравнить то, что делала Зойка, с деяниями моих новых знакомых… Да она просто ангел в окружении этих чертей!

А потом я задумалась, да так глубоко, что в первое мгновение не поняла, что Лим обращается ко мне.

– Татьяна Александровна! – дотронулся он до моей руки. – С вами все в порядке?

Я кивнула, достала носовой платок, высморкалась, а потом взглянула на китайца еще влажными глазами.

– Я не понимаю одного: зачем ей все это было нужно? Зачем?! Я сейчас вспоминаю… Я не видела никаких изменений в Зойкином уровне жизни, а я ведь в ее квартиру частенько заглядываю, то есть заглядывала. Там если что-то и появлялось, то по мелочи. Куда она девала те деньги, о которых вы говорили? В чулок, что ли, складывала?

– Этого я не знаю, Татьяна Александровна, – ответил Лим. – Может, она потом хотела… все разом на что-то потратить… Я не могу вам ответить, Татьяна Александровна.

Я молча кивнула и сглотнула комок.

А Лим тем временем сказал, что просит меня пересказать сегодняшний разговор моим новым знакомым – Николаю и Айчилу. Ситуация кардинально изменилась, повторил Лим: главы тех, кто контролировал (или курировал, или как там выразиться) его, больше нет – ну или она потеряла силу, а новая метла (ведь будет же новая) по-новому метет. Лим решил сам выступить с предложением, так сказать, оказаться под определенным крылышком. Двух стервятников, добавила я про себя, но вслух ничего не сказала.

– Объясните им ситуацию, Татьяна Александровна. Как вы ее поняли. А я думаю, что вы поняли ее правильно.

– Замолвить за вас словечко? Чтобы вы остались при своих делах и своих процентах.

На губах Лима мелькнула легкая улыбка, он пододвинул ко мне деньги, так и продолжавшие лежать между нами.

– Я готов и с радостью сяду за стол переговоров с вашими знакомыми, Татьяна Александровна. Я думаю, что мы сможем договориться по всем принципиальным вопросам, интересующим и их, и меня. Так и передайте. Но у меня будет одно условие.

Я вопросительно посмотрела на Лима.

– Никакого Цзяна. Я готов отдать Николаю и Айчилу больший процент только за то, чтобы Цзяна в деле не было. Не было вообще. Как только они решают этот вопрос, я – в их полном распоряжении.

Я встретилась с взглядом темных, почти черных глаз китайца. Они смотрели на меня не мигая, его бесстрастное лицо ничего не выражало.

– Если ваши друзья не согласятся, мне придется начать войну. Очень сожалею.

Лим достал из кармана плотный бумажный прямоугольник – по типу визитки, только чистый с обеих сторон – и написал на нем номер телефона.

– Позвоните мне, пожалуйста, после того, как встретитесь с ними.

Я спросила, почему он не может сделать этого сам: я все равно не понимала и хотела знать правду, хотя, возможно, спрашивать о ней не следовало бы. Лим ожидает, что его убьют, как только он переступит порог того или иного особняка? Кстати, а чего ждать мне?

– Я думаю, что с вами все будет в порядке, Татьяна Александровна. Ну кто вас тронет?

«Кому я нужна, ты хотел сказать», – подумала я. Но за такие деньги, что мне сейчас предлагает Лим, я могу и встретиться с милым другом Колей. Но, все-таки, почему мне столько платят? Мне предлагаемая сумма казалась слишком большой за требуемую услугу. Конечно, с доходами Лима она вполне может представляться совсем по-другому, но за то, что я передам кому-то нашу с ним беседу и его пожелания – какими бы они ни были, – платить мне тысячу баксов? Или он это еще и за дочь?

– Спасибо, Татьяна Александровна. Возьмите деньги. Я надеюсь, что в следующий раз мы встретимся при других обстоятельствах.

Я кивнула, убрала деньги в свою вместительную сумку и вышла из машины Лима. Он сказал, что не может довезти меня до дома, опасаясь, что за моей девятиэтажкой ведется наблюдение. Но мне-то что – я теперь могу и тачку поймать, что я и сделала.

Глава 24

Водитель попался молодой и веселый: явно возвращался с какой-то посиделки. Я тоже пребывала в хорошем расположении духа: и сердце, и душу, и, главное, мой живот грела сумка с тысячей баксов. Я уже представляла в своих розовых мечтах огромный трехкамерный холодильник. Вот только с нашими потолками микроволновка на нем поместится или нет?

Внезапно где-то в той стороне, откуда мы ехали по улице Белы Куна, прогрохотал взрыв – и до небес взметнулось пламя, прорезая ночную тьму.

– Что это? – в удивлении воскликнула я. – Где?

Водитель посмотрел назад и сказал:

– На мосту, пожалуй… Или внизу цистерна какая-то взорвалась.

Улица Белы Куна плавно переходит в мост, нависающий над железнодорожными путями: как дорогой на Москву, так и запасными, где стоят товарняки.

– Вроде бы я там цистерны с нефтью видел, – медленно протянул парень. – Длинный такой состав… Я сейчас вспоминаю…

– Давай-ка туда, – вдруг приняла решение я, руководствуясь интуицией, которая в эти минуты била тревогу.

– Тетка, ты чего, сдурела?! – вылупился на меня он.

– Ну тогда высади меня здесь! – рявкнула я, протягивая ему приготовленную заранее сумму. – Там, может, людям помощь требуется! Думаешь, сейчас машин много? Давай назад!

Парень глянул искоса на мое разгневанное лицо и повернул. Не прошло и пяти минут, как мы взобрались на мост, где уже стояло несколько машин припозднившихся водителей. Ни милиции, ни «Скорой» не было. Правда, врачи уже не требовались. Как раз на середине моста догорал остов темно-синей «Вольво»… Я посмотрела на неповрежденный номер. Три семерки не принесли Лиму счастья.

– Ладно, поехали назад, – сказала я парню, так и остававшемуся в машине, пока я выходила. – Извини.

– Да нет, все нормально. Клиент всегда прав, – на его губах мелькнула легкая улыбка.

Он быстро домчал меня до моего дома и высадил у подъезда. Я достала из бокового кармашка сумки остававшиеся у меня рубли и протянула парню.

– Вот это я возьму, остальные заберите. Это слишком много. Ехать же – всего ничего.

– Спасибо, – поблагодарила я, покидая машину.

Анна Ивановна сидела на кухне и ждала меня, Петьку уже сморило.

– Несите своей наливочки, – устало сказала я, опускаясь на табуретку в кухне и плюхая сумку на стол.

Не задавая никаких вопросов, бабушка отправилась к стенному шкафу у двери и вскоре вернулась. Мы выпили, я какое-то время молчала, потом выдала ей все…

– Что делать? – посмотрела я на Анну Ивановну. – Звонить мне теперь этим двоим? Не звонить?

Анна Ивановна разлила нам еще наливочки, нарезала мне горку бутербродов, зная, что самый продуктивный для меня способ борьбы с переживаниями – гастрономический, потом посмотрела на меня и спросила:

– А какие у нас теперь цели? У тебя и у меня, Таня? У тебя в первую очередь?

– Надо бы попытаться вытащить Зойку, – незамедлительно ответила я. – Они ведь ее наверняка держат в каком-нибудь подвале. Надеюсь, что не убили. Что она там организовывала – или не организовывала, – другой вопрос. И меня это все, честно говоря, уже мало волнует. Пусть сами разбираются.

– Значит, звони. Расскажи все, что говорил Лим, но… Представь дело так, что… не Зоя использовала Лима, а наоборот. Он ее втянул, подставил… Он-то теперь не сможет ничего ни опровергнуть, ни подтвердить. Он мертв, а Зоя, будем надеяться, жива, о живых и думай. Надо использовать любую возможность, чтобы спасти ее. Если еще не слишком поздно.