Последняя битва Пономаря - Баян Ширянов

– Не сговоримся. – грустно констатировал Крапчатый. – Что ж, смотри, Шаман. Я тебя предупредил.

– Предупредил. – Согласился Грибоконь. – Только и я предупреждаю. Я могу прямо сейчас, и пальцем не шевельнув, замочить и тебя и всех троих прихвостней!

Шестерки-охранники вора угрожающе привстали, но Крапчатый остановил их:

– Что ж, верю. Только прикинь сам, стоит моим ребяткам посадить на перо одного из твоих прихвостней – как за весь твой авторитет никто и корки обглоданной не даст.

– Бабушка дедушку попугивала… Если я про такое узнаю – первым будешь ты. – Прищурился Михаил Львович.

– Не посмеешь. Тебе только сейчас кум пропистон вставил!

– Кум сам меня ссыт!

– Смотри…

Крапчатый подмигнул, но Грибоконь уже был готов. Энергия Космической Этики объяла Шамана и зэк, не обращая внимания на посыпавшиеся на него удары, одним своим приближением сбивая с ног нападавших, чинно удалился.

Глава 23

1.

Пономарь долго пялился на незнакомца, пытаясь сообразить, как же тому удалось попасть в запертую комнату. Первый порыв – вышвырнуть мужика за шкирку – быстро прошел, а вскоре Игорь Сергеевич смог восстановить в памяти историю появления здесь этого человека.

Подсознание и усталость сыграли с целителем странную шутку: засыпая, он все еще продолжал думать о поисках «неподдающихся». И, уже бессознательно отделив свое тонкое тело от плотного, Дарофеев отправился на разведку.

Он опять оказался под Хумском, в том самом монастыре, превращенном в зэковский лагерь. Но тут на глазах изумленного Пономаря картина стала меняться. Колония начала проваливаться под землю. Рушились мощные стены, разваливалось по кирпичику здание общежития арестантов, осыпались тонны земли, уходя в титанический провал, оказавшийся вдруг на месте монастыря.

Никто из зэков, да и их охранников, не успел понять, что случилось, настолько быстро произошла эта страшная катастрофа. Людей словно проглотила зияющая дыра, из которой не было возврата.

Но оттуда, из недр земли, шел сигнал, который и притянул сюда тонкое тело Игоря Сергеевича. Не мешкая, он ринулся вниз и успел-таки вытянуть того единственного, ради которого и прилетел сюда. Человека этого уже изрядно помяло, но он оставался жив и целителю пришлось еще некоторое время приводить того в норму, залечивая многочисленные ушибы и переломы. Когда спасенный оказался вне опасности, Дарофеев успокоился и, не найдя ничего лучшего, как положить его в свою кровать, заснул уже целиком.

Пока целитель восстанавливал в памяти ночные приключения, мужчина успел пробудиться и сел в постели, недоуменно озираясь. Пономарю пришлось в срочнейшем порядке снова усыплять незнакомца.

– Что, монастырь ушел под землю?

Игорь Сергеевич невольно вздрогнул, услышав телепатический голос Вити.

– Да. – Ответил через пару секунд Дарофеев. – Вот, успел спасти только одного…

– Дядя Игорь, а ты знаешь, кто это?

– Пока не выяснял…

– Это Игнат Федорович Лакшин. Майор и начальник тамошней оперчасти.

– Ты хочешь сказать, что я ошибся и притащил не того?

– Нет, того. Он нам подходит. И даже больше чем ты мог бы предположить… – усмехнулся паренек.

– Да? – Пономарь оказался заинтригован. – И чем же?

– Он принимал участие в создании Космэтики…

– Апостол? – Поразился целитель.

– Нет. Но все это делалось под его руководством, или попустительством, или тем и другим сразу… Так что теперь его гложет чувство вины…

– Забавно. – Покачал головой целитель. – Постой, а ты откуда все это знаешь?

– Я уже просмотрел историю Космэтики с самого начала до средины прошлого года. Если бы Лакшин не посоветовал, ее основатель, Грибоконь, так и оставался бы простым зэком…

– М-да… – Дарофеев покачал головой. – Знаковая фигура. И чего же с ним делать?

– Вербовать! Что же еще?

Психика Игната Федоровича оказалась на удивление пластичной. Он практически безо всяких дополнительных стрессов воспринял возможность телепортации и прочих «чудес», на которые был способен Пономарь. Относительно же Космической Этики, Лакшин, как и предсказывал Витя, с ходу заявил:

– Это моя ошибка, и если появилась возможность ее исправить – я с вами.

Оставалась одна проблема: из-за того, что зона, в которой служил майор, оказалась полностью разрушена, то и его самого могли счесть погибшим. Ведь если бы Дарофеев не вытащил Игната Федоровича из завала, тот так там бы и остался. Но Лакшин не торопился воскресать из мертвых:

– Все эти зэки-Апостолы наверняка узнают про гибель монастыря, – заявил Лакшин, – так пусть мое появление будет для них неприятным сюрпризом.

Но сюрпризы на это утро не кончились. Едва разобрались с новым союзником, как прибежал один из вчерашних перемещенных. Тот, кого Пономарь окрестил про себя Строитель.

– Там!.. Там по телевизору такое!.. – Закричал он едва завидев целителя.

Тут же Витя передал Дарофееву картинку, считанную из мозга Строителя: группа людей в пятнистой форме вытаскивает из подъезда дома Игоря Сергеевича какой-то сверток. Через минуту камера показывает взрыв, а голос диктора бравурно сообщает:

– Сегодня утром в квартирах известного народного целителя Игоря Сергеевича Дарофеева и его брата, капитана Налоговой Полиции Константина Дарофеева, были обнаружены целые склады оружия и взрывчатых веществ. Было изъято, в общей сложности, более десяти килограмм тротила. Саперам пришлось обезвредить мины ловушки, которыми братья-террористы пытались преградить доступ к своим арсеналам. Если бы в этих жилых домах произошли взрывы, то последствия их оказались поистине катастрофическими. Прокуратурой Москвы возбуждено уголовное дело. Но пока неизвестно, к какой именно террористической организации принадлежат братья Дарофеевы…

– Как Костя? – Сразу же спросил Пономарь у Вити.

– Радуется.

– Чему?

– Как чему? – Удивился хумчанин. – Во первых – квартира цела осталась. А во-вторых – на работу сегодня идти не надо.

2.

Результат оказался именно таким, как и предполагал Рыбак. Практически на следующий день места всех руководителей первичных ячеек Космэтики заняли новые люди. Но это не тревожило Зарайского. Так и должно было случиться. Удивление вызывал другой факт: все космэтисты, получившие «наркотик невидимости» или «генерала», просто-напросто перемерли. Такого раньше не случалось. Если они и гибли, то от, спровоцированных самой Космэтикой, несчастных случаев. В живых остался только один старик, да и то, как выяснилось, взяли его по ошибке, и членом секты он не был.

Эта информация настолько встревожила Владимира Ивановича, что тот немедленно запросил сразу несколько сводок. Те десять минут, которые ушли на подготовку затребованных сведений, Рыбак провел медитируя на скринсейвер в форме переливающейся кислотными цветами буддийской мандалы, и пытаясь успокоиться.

Присланные сообщения повергли наркодельца в ужас. Продажи наркотиков резко упали. Практически до нуля. Драг-диллеры сидели в своих квартирах и ждали клиентов, но клиентов было всего двое-трое за сутки. Но мало того, склады и магазины оказались буквально завалены спиртным и сигаретами. Их тоже прекратили покупать. Казалось, вся страна, непостижимым образом, перешла на трезвый образ жизни.

Дополнительные сведения поступили из закрытых источников в Министерстве здравоохранения. Увеличилась смертность среди онкологических больных. Было впечатление, что среди них пронеслась некая эпидемия, выкосившая практически всех больных, у кого болезнь перешла в третью и четвертую стадии.

Следующие цифры тоже оказались секретными: опустели все хирургические отделения. Пациенты после любой, даже самой безобидной операции, отправлялись в морг. Врачи разводили руками и не понимали в чем дело.

Но Зарайскому этих сведений оказалось более чем достаточно. Не надо было быть гадалкой, чтобы понять, что все покойники являлись членами секты. Руководство Космэтики определило врага – наркотики. И все космэтисты разом стали трезвенниками. Но такая позиция запросто могла обернуться и против сектантов: стоило любому из них, пусть даже случайно, отведать запрещенного препарата – как он тут же отходил в мир иной.

На мгновение у Владимира Ивановича возникла шальная мысль: накормить все население Москвы LSD-25. И все возможности для этого были. Еще в советские времена, по тайному распоряжению Брежнева, в недрах водопроводной сети были размещены сотни капсул с этим наркотиком. При захвате города неприятелем, их планировалось раскупорить, и вся питьевая вода моментально становилась отравленной. Рыбаку удалось найти и подключиться к компьютерному центру, который контролировал капсулы, и теперь в любой момент, стоило только Зарайскому захотеть, все жители Москвы погрузились бы в наркотические галлюцинации и, вслед за этим, те, кто успели стать космэтистами, на кладбище. Но это напоминало настоящий геноцид, ведь по последним сведениям, в секте состояло уже 80% москвичей…