Серебряный змей в корнях сосны - Сора Наумова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Когда приблизились ко рву, ограда почти полностью скрыла обзор, отбросив тяжелую тень на узкий мост, ведущий к обитым железными полосами и шипами воротам. Морикава-сэнсэй велел спешиться и повел учеников по мосту.
– Янагиба-сан хоть и не совсем чужой мне человек, но я прошу вас помнить о манерах и не забывать, что вы представляете великую школу Дзисин перед этими людьми. Будьте вежливы и осмотрительны в словах и действиях, – напутствовал Морикава. – Если заметите что-то по нашей части, немедленно сообщайте мне. Не нужно самодеятельности, мы лишь пришли посмотреть.
Он только договорил, как заскрипели петли, и створки ворот начали медленно распахиваться. Хизаши невольно затаил дыхание, словно стоял перед священными золотыми вратами небесного царства Такамагахара, ведь тогда его терзала та же тревога, что и сейчас. Они пришли в нехорошее место, каким бы красивым и богатым оно ни оказалось.
– Как они поняли, что мы пришли? – спросил Куматани. Учитель указал на одну из двух башенок, расположенных по обеим сторонам от ворот.
– Это сторожевые башни, они называются ягура или суми-ягура. Оттуда стража нас и заприметила. Вблизи горы Тэнсэй довольно спокойно, но замок на то и замок, чтобы как следует защищать своего хозяина.
Хизаши поднял голову и увидел стаю ворон, кружившую над воротами. Одна птица опустилась на них и моргнула блестящим черными глазом, глядя точно на Хизаши.
– Эй, – Сасаки тронул его за плечо, – идем.
Морикава прошел под навесом ворот, а за ним и ученики оказались в темном каменном коридоре. Светлый прямоугольник выхода был совсем рядом, но в то же время вдруг показалось, что это ловушка, что узкая длинная кишка в камне никогда не закончится. Хизаши поежился и тут почувствовал ледяное прикосновение к затылку. Оно длилось лишь краткий миг, но все тело от него покрылось мурашками.
Куматани обернулся и кинул на него внимательный взгляд, и в полутьме его глаза цвета лесного мха показались почти черными со всполохами багрянца.
Но вот и выход. На самом деле они сделали от силы пять шагов, прежде чем вышли под открытое небо первого из двух замковых дворов. Здесь в изобилии росли невысокие сосны, видимо, лорд Киномото велел выкопать их в ближайшем лесу и засадить ими двор. Раскидистые ветви отбрасывали тени на вязь узких тропинок, ведущих во все стороны сразу, будто нарисованные на холсте ребенком.
Со стороны одной из них появился мужчина в неполном доспехе самурая.
– Господин Морикава, полагаю? – спросил он, едва они с учителем обменялись приветствиями. – Мое имя Наримацу, я служу лорду Киномото.
– Со мной ученики, – Морикава указал на них по очереди, – Мацумото Хизаши, Куматани Кента и Сасаки Арата. Это чрезвычайно одаренные юноши, можете быть уверены, что все, что они увидят и услышат в замке Мори, останется в тайне.
– Янагиба ручался за вас, – кивнул Наримацу. – Идите за мной. Без сопровождения здесь легко потеряться.
– Разумеется, ведь самые первые замки строились таким образом, чтобы запутать врага…
Они ушли вперед, и Хизаши выдохнул с облегчением. Ему не по душе было изображать бессловесного ученика, которого привели посмотреть, как работает настоящий оммёдзи. Он огляделся и почти сразу столкнулся взглядом с Куматани.
– Что?
– Ты ведешь себя странно с тех пор, как мы подъехали к озеру, – сказал Куматани.
– Странно? Я просто сидел в седле и вообще никак себя не вел. Сасаки, подтверди.
Но Арата уже поспешил за учителем и Наримацу, оставив Хизаши на растерзание слишком внимательному Куматани. А тот как раз подошел так близко, что совершенно не оставил места для маневра. Хизаши только и осталось, что уставиться на него в ответ равнодушным взглядом.
Куматани Кента, что же в тебе поменялось за эти два с лишним месяца?
– Я впервые в замке, – вдруг сказал Кента. – И, кажется, мне здесь не нравится.
Со скрежетом закрылись ворота, приводимые в действие механизмом, и Хизаши догадался, о чем говорил Кента. Замки строились так, чтобы никто не мог в них попасть, но также можно и сказать, что никто не сможет их покинуть.
– Не трусь, – усмехнулся Хизаши. – В конце концов, это просто огороженная территория какого-то лорда, а не зимнее море в шторм. Ничего не случится.
Лошадей забрали слуги, и Хизаши не мог нарадоваться, что просто идет по твердой земле. Одна только беда – учитель и этот самурай уже скрылись за деревьями, а по какой тропинке из множества они пошли, Хизаши запомнить не удосужился.
– Сюда, – сказал ему Куматани и обогнал без тени сомнения.
Стоило признать, что без проводника Хизаши бы и впрямь потерялся, потому что дорожки постоянно пересекались, путались, а иные и вовсе приводили к какой-нибудь сосне и исчезали в ее корнях. В один прекрасный момент раздался звонкий голос Сасаки, который – о, светлые ками! – вел оживленный разговор с кем-то невидимым отсюда. Даже Куматани немного растерялся, и они оба поспешили на звук беседы.
– Сасаки? – Хизаши выскочил из-за дерева и попытался застать Арату врасплох. – С кем ты говорил?
Юноша покраснел, побледнел и замахал руками.
– Нет-нет! Тут никого не было, я просто… Я сам…
– Покажись, – велел Хизаши, и на тропинку вышла молоденькая девушка в богатом дзюни-хитоэ, не слишком подходящим погоде. Ее длинные волосы почти доставали до земли, собранные у самых кончиков лентой, выбеленное личико выражало испуг и смущение. Она закрыла половину лица раскрытым веером, и на его оборотной стороне Хизаши успел разглядеть строки стихотворения.
– Госпожа, – протянул Хизаши.
Сасаки бросил на него укоризненный взгляд и повернулся к девушке.
– Госпожа, вы простудитесь. Вернитесь в дом.
Она молча изобразила светский поклон и пошла прочь. Куматани провожал ее взглядом, в котором смешалось удивление и восхищение. Хизаши подумалось, что не только замки тот видит впервые, но и аристократок, похожих на фарфоровых кукол, завернутых в шелка и парчу.
– Наверняка это одна из наложниц лорда Киномото, – сказал Хизаши. – По крайней мере, слухи о его изысканном вкусе отчасти уже оправдались.
При этом он скосил взгляд на Куматани, но тот ничем не дал понять, что заинтересован молчаливой красавицей. А жаль – Хизаши бы с удовольствием развлек себя насмешками над ним.
– Поспешим, – серьезно произнес Кента и повернулся лицом ко второй линии замковой обороны.
За следующими воротами прятался сад. Даже несмотря на тоскливые краски кисараги, он был прекрасен: дорожки посыпаны мелким светлым гравием, ветер колыхал ветви молодых слив и вишен, словно капли крови на снегу алели кусты красной камелии, а рядом с ней – нежные цветки камелии розовой. Слышалось журчание воды, и виднелись
