Принцесса Диана - Венди Берри

— Надеюсь, они честно договорятся о времени общения с мальчиками, — сказал Пол, запирая парадную дверь. — Но готов поклясться, что принц потребует официального соглашения.

Мы вернулись в кухню, чтобы выпить по чашке чаю.

— Что ты собираешься делать, Венди? — спросил он.

Я объяснила, что за мной сохранили жалованье до июля, а что будет потом, я понятия не имею.

Пола и Марию принцесса пригласила на работу в Кенсингтонский дворец, и они должны были переехать туда весной.

— Вы ведь не получили от них достойного вознаграждения, правда? — сочувственно сказал Пол. — Мы с Марией всегда готовы помочь.

Я поблагодарила его за заботу и задумалась над тем, что теперь произойдет с Хайгроувом. По словам Джейн Стретклайд, домом практически не собирались пользоваться. Но в пятницу, когда она приехала, чтобы разобраться с моими пенсионными выплатами, я обнаружила, что все изменилось. Дом ожидала полная реконструкция, а также смена обслуживающего персонала.

— Прошу прощения, Венди, но сначала мне сообщили, что принц будет редко бывать здесь, — сказала она мне днем. — Но теперь, похоже, он передумал, что, как вам известно, не редкость.

Она взглянула на меня и нервно рассмеялась.

— Здесь многое будет по-новому, и мы предлагаем вам поработать до апреля, а затем освободить флигель, получив компенсацию в размере шестимесячного жалованья. На вашем месте я бы согласилась, поскольку по закону вам обязаны выплатить только месячную зарплату.

Я поблагодарила ее и попросила несколько дней на размышление, пояснив, что буду продолжать работать, пока мне не найдут замену. Прогуливаясь вечером по главной аллее, ведущей к флигелю, я боролась с накатывавшими на меня волнами гнева. Я не винила Джейн, поскольку не считала ее способной солгать, но чувствовала себя почти обманутой. Почему мне сразу не сказали правду? Зачем говорить, что домом не будут пользоваться, если это не соответствует действительности? Я решила остаться до апреля, а затем уехать, согласившись на предложенную компенсацию.

В четверг 28 января в Хайгроуве появился принц. Он вошел через парадную дверь с таким видом, словно ничего не изменилось. Чарльз выглядел энергичным и общительным, выражая радость по поводу своего возвращения и расспрашивая меня, как я провела Рождество. Ничего не было сказано по поводу моего увольнения, и принц, похоже, был уверен, что я не затрону эту тему. Утром я получила факс из его новых апартаментов в Сент-Джеймском дворце, где были указаны дни его посещений Хайгроува в ближайшие несколько месяцев. Из этого списка следовало, что дом не станет добычей для моли — Чарльз собирался бывать здесь гораздо чаще, чем раньше.

Уильям и Гарри должны были провести свой первый уик-энд с отцом, но не в Хайгроуве. Чарльз взял с собой Тиджер и Ру, забрал мальчиков из школы и увез в неизвестном направлении. Пол сказал, что слышал от принцессы, будто они отправились куда-то в Норфолк и что с ними будет Камилла.

— Этот человек больше меня ничем не удивит, — с горечью заметил Пол, собирая свои вещи в буфетной. — Но в свете того, что произошло, я не мог предположить, что он решится на что-либо подобное.

Пол имел в виду опубликованную в газетах запись телефонного разговора принца с Камиллой, неопровержимо свидетельствовавшего о связи между ними. Они договаривались о тайном свидании и откровенно обсуждали интимные подробности. Эти разоблачения, похоже, не очень волновали принца, который оставался, как всегда, бодрым и веселым.

Единственным следствием «Камиллгейта» стали дополнительные меры по обеспечению конфиденциальности телефонных переговоров в Хайгроуве. Во вторник 2 февраля сотрудники «Бритиш Телеком» провели новую частную и засекреченную телефонную линию в большую спальню, которой после отъезда стал пользоваться Чарльз. Несмотря на широковещательную рекламу, у них не оказалось необходимых проводов, что вызвало саркастическое замечание камердинера принца, Майкла Фоусета.

— Они заявляют, что могут защитить телефон от прослушивания, а сами не в состоянии даже привезти нужный кабель, — сказал он. — Неудивительно, что у нас такие бреши в системе безопасности…

Тем временем Пол и Мария уехали в Лондон к принцессе, и их отъезд был воспринят принцем с откровенной радостью. Пол зашел в кабинет Чарльза, чтобы попрощаться, и был просто поражен его реакцией. Принц даже не поднял головы.

— Чему вы удивляетесь? — пожал плечами Майкл, когда я на следующий день рассказала ему об обиде Пола. — Принц знает, как Мария и Пол близки к Диане, и понимает, что они на ее стороне. Он видел, как они перешептывались с принцессой за его спиной. Когда я спросил, что будет с Баррелами, он ответил: «Не все ли равно? Я не желаю, чтобы такие люди болтались в Хайгроуве».

В четверг 4 февраля принцесса устраивала вечеринку для персонала в Кенсингтонском дворце. Я попросила у Чарльза позволения присутствовать на ней, и, хотя я должна была вечером дежурить в Хайгроуве, он написал «разрешаю» на оставленной ему записке.

В тот вечер Диану окружали друзья, и она выглядела сияющей и счастливой, обсуждая свои планы на ближайшие несколько месяцев. Похоже, она беспокоилась обо мне и спросила, подыскала ли я что-нибудь. Услышав, что нет, принцесса нахмурилась. Вечеринка была неофициальная, и все чувствовали себя непринужденно — в отличие от следующего вечера, устроенного принцем в честь восьмидесятилетия Пэдди Уайтленда. Принц ценил Пэдди как самого старого и преданного работника и разрешил устроить праздник в холле Хайгроува, но при этом предупредил, что через пару часов все должны разойтись.

— Вы ведь не будете слоняться здесь всю ночь, правда? — довольно небрежно бросил он, направляясь в ванну. — А кроме того, к обеду я жду гостей и хочу, чтобы к этому времени никого в холле не было.

Довольно брезгливый в остальном, принц Уэльский имел склонность к грубым шуткам, очевидно, унаследованную от отца. На следующий вечер он пригласил Пэдди на ужин в охотничий ресторан, и старый слуга преподнес ему кость из пениса лиса, укрепленную на серебряной булавке. Принцу очень понравился подарок — традиционный символ мужской силы, — и в воскресенье, ожидая греческого короля, он приколол его на лацкан.

Сидя вечером в гостиной за стаканчиком виски, король Константин и Чарльз внимательно рассмотрели подарок, отпуская скабрезные шутки насчет того, каких успехов они могли бы добиться в этой области. Принц, любивший, подобно Ферджи, пошутить над всем, что относилось к естественным отправлениям человеческого тела, очень часто прикалывал эту булавку, пока сообразительный камердинер не убрал ее, задумавшись о том, как будет выглядеть публичная демонстрация такого подарка, если принять во внимание только что распавшийся брак Чарльза.