На краю тени - Брент Уикс

Ви даже совершила паломничество — по дороге к намеченному убийству — в маленький городок винодельческой страны Сет, священной для Нисоса. Богу посвящали праздник урожая. Вино текло рекой. От женщин ждали самоотречения в пользу малейшей страсти. Придумали даже странную форму сказаний. Люди стояли на сцене, держа маски, и разыгрывал и трехактную пьесу. Сначала зрители наблюдали за страданиями смертных, их потребностью в богах, чтобы все исправить. Затем шла похабная комедия, развеселившая, похоже, каждого жителя и даже самого автора пьесы. Городок был в восторге. Люди хлопали в ладоши и рыдали, пьяно распевали праведные песни и совокуплялись как кролики. Неделю всем запрещалось отвергать сексуальные домогательства. Для Ви неделя показалась вечностью. Впервые в жизни она пожалела о том, что красива, и не без оснований. Пришлось даже переодеться в мешковатые брюки и просторную тунику — в надежде, что приставать будут реже.

«Ради чего все это служение, Нисос? Ради жизни? Хью почти сорок лет, и за все то время, что он тебе, как утверждает, служит, имя бога срывалось с его губ только в виде богохульства».

К тому времени, когда Ви вернулась к разложенным постельным принадлежностям, Ули осушила целый мех воды. Казалось, ее подташнивает.

— Если тебя стошнит на эти одеяла, так и будешь спать в грязи, — предупредила Ви.

— Кайлар тебя убьет, — отозвалась Ули. — Хоть ты и девушка.

— Я не девушка, а сука. И не советую забывать об этом.

Ви бросила ребенку мешок с едой, Ули его уронила.

— Ешь медленно и понемногу, не то вырвет, и умрешь.

Ули вняла совету и вскоре свалилась на постель, мгновенно заснув. Ви осталась бодрствовать. Она устала, причем ужасно. Все тело ломило. Что ж, зато никаких других мыслей. Что хорошего в том, чтобы думать?

Ви заняла себя тем, что взялась прятать стоянку от постороннего взгляда. Утро выдалось туманным. Недалеко проходила дорога, однако они были в маленькой ложбине. Где-то рядом протекал ручей, бравший начало в горах Серебристого Медведя. Он журчал довольно громко, почти заглушая ржание лошадей. А поскольку костер она не разводит, присутствие здесь человека вряд ли кто заметит. Ви укрыла лошадей в густых зарослях. Села на корточки, прислонившись спиной к дереву, и попыталась убедить мозг, что тело смертельно устало.

Вдалеке послышался цокот копыт. Туман скрадывал звуки, но было ясно: лошади. Она вытащила меч и кинжал, который спрятала в ножны с ядом, затем взглянула на Ули. Может, попробовать заставить ее замолчать с помощью магии? Ви села и вгляделась в сторону, откуда шел звук.

Спустя мгновение появился Кайлар верхом, ведя под уздцы вторую лошадь. Должно быть, он скакал почти без остановок, меняя лошадей. Кайлар проехал в двадцати шагах. Затем чуть помедлил, выискивая брод. Лошадь Ви топнула копытом, и одна из лошадей Кайлара заржала.

Он чертыхнулся и дернул поводья. Когда переходил реку, Ули заворочалась. Лошади выбрались на другой берег, и цокот копыт начал затихать. Кайлар даже не повернул головы.

Ви хмыкнула и легла. Спалось ей замечательно.

Когда она проснулась уже под вечер, Ули все еще спала. Вот и славно. Времени на то, чтобы гоняться за ребенком, у Ви не было. На ее месте любой другой похититель просто связал бы девчонку, да и дело с концом. Однако не те веревки, что связывают руки, самые крепкие. Оружием Ви стала не пеньковая веревка, а безысходность. Собственная выдумка Ули свяжет ее путами. Навсегда.

«Путы собственной выдумки. Я ведь об этом знаю все».

Чтобы разбудить девочку, Ви пнула ее ногой. Правда, не сильно. Спасение Ули было совсем близко, а она об этом даже не догадывалась.

31

Самое полезное, чему когда-либо научился Дориан, не оказалось сложным: он понял, как пить и есть, не выходя из транса. Теперь Дориан обходился без Солона, который будил его, наблюдая за неизбежными признаками обезвоживания, и мог поддерживать транс неделями.

Он знал, что выглядит полностью отрешенным от реальности, но наделе все было наоборот. Из маленькой комнаты в Ревущих Ветрах Дориан следил за всем. Халидорское вторжение обошло стороной сенарийский гарнизон. Почти вся армия Халидора просто использовала перевал Квориг, более чем в неделе пути к востоку. Со смертью отца Логана, герцога Регнуса Джайра, гарнизон возглавил молодой дворянин по имени Лерос Вэсс. Он действовал из самых лучших побуждений, но без командира не знал, что и делать.

Солон давал советы, которые со временем все больше походили на приказы. Если Халидор атакует Ревущие Ветра сейчас, то сделает это со стороны Сенарии, поэтому Солон перераспределил в стенах крепости оборону. Впрочем, нападения никто не ожидал. Честно говоря, Ревущие Ветра не имели никакого стратегического значения. Гэрот Урсуул мог позволить им состариться здесь и умереть. Все, что он потеряет, это торговый путь, которым не пользовались уже сотни лет.

Далеко на юге дела у Фейра шли не так блестяще, хотя можно было только восхищаться, как он следует за Кьюрохом. Перед Фейром лежал трудный путь, и Дориан ничем не мог его облегчить. Порой от этого Дориану становилось плохо. Он видел, как Фейр умирает в десятках разных жизней, иногда столь позорно, что Дориан даже плакал, не выходя из транса. В лучшем случае через два десятка лет Фейра ждет героическая смерть.

Как обычно, Дориан бродил рядом с линиями собственного будущего. Он нашел способ, как при этом не сойти с ума: просто наблюдал будущее других людей в тех местах, где они с ним встречались. Выходило не слишком. Приходилось изучать полдюжины линий, по которым с ним пересекались, и то, как выбор людей мог влиять на встречу. Выбор чей угодно, только не свой собственный. Дориан видел следствие, а не причину. Он не мог взять единственную линию своих выборов, чтобы посмотреть, куда она приведет. Время от времени Дориан видел свое лицо глазами других и мог догадаться, о чем думает, но то были редкие озарения. Долгая получалась песня, даже с трансом свыше месяца, и пока он собирал по кусочкам свою жизнь, все менялось.

Поэтому Дориан начал трогать свою жизнь напрямую. Сразу открылся ряд подробностей. Во-первых, в течение года он станет источником либо надежды, либо отчаяния для десятков тысяч людей.

Во-вторых, обнаружился зияющий провал поперек его возможных линий будущего. Дориан исследовал прошлое и выяснил, что провал возник из-за того, что в некоторых ветвях он предпочитал отречься от дара пророчества. Дориан был ошеломлен, хотя, конечно, думал об этом и раньше. После занятий с целителями он сумел найти только один способ вылечить крепнущее безумие — лишить себя дара. Однако дар, похоже, служил на благо всего мира, и Дориан с радостью терпел последствия, ибо знал, что способен помочь другим отвести беду.