История Смотрителя Маяка и одного мира - Анна Удьярова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Кажется, как будто я ждал вас, да? – усмехнулся Люмар, смотря в растерянные лица своих посетителей. – Не переживайте, просто бессонница одолела старика в последнее время. Так что рад гостям, – Люмар пропустил их в комнату. – И рад твоему возвращению, Плиний, – добавил он, изучающе, но тепло взглянув на хранителя.
Хранитель смущённо опустил взгляд. Он подумал, что Айл-просветитель не может не понимать, что ему не удалось выполнить поручение.
Люмар указал своим гостям на два кресла и стул, стоящие возле круглого стола у камина, а сам достал с полки две чашки и поставил их на стол.
– Даже чай у меня есть, успокаивающий, кажется, одобренный самим доктором Квидом, – улыбнулся Айл-просветитель, как будто, и правда, встречая гостей и развлекая их беседой.
Сидя с двумя просветителями, Плиний, от природы застенчивый, чувствовал себя, как на экзамене. Люмар, на правах хозяина, затеял светский разговор о последних новостях, чтобы дать хранителю время хоть немного прийти в себя.
– Я так понимаю, тебя не пустили в Дальнюю сторону? – наконец спросил он, переходя к делу.
– Да, Айл-просветитель, – кивнул Плиний и рассказал, как он выехал с поручением передать послание настоятелю главного собора Дальней стороны, как быстро и без препятствий ему удалось пересечь Морскую сторону и как на границе с Дальней стороной вежливые преторы сообщили служителю, что они сожалеют, но не могут позволить ему проехать, поскольку Полномочный претор Дальней стороны издал распоряжение не пускать никого из служителей Защитника с официальными визитами.
Оправдываясь, Плиний рассказывал, как он пытался взывать к законам, к Эдикту, к единству Шестистороннего, – но всё тщетно. Как он пробовал попасть по другой дороге, говоря, что едет к своей семье – но другие преторы только качали головой с многозначительным видом и не пропускали Плиния. «Вы можете обратиться с жалобой к королю», – неизменно повторяли они. Видимо, у них у всех была информация с подробным описанием внешности хранителя и целей его поездки. Плиний начал было сокрушённо придумывать несколько планов проникновения через границу, которые не пришли ему в голову сразу, но Люмар остановил его:
– Прекрати винить себя, ты всё сделал правильно. И не дело хранителю Защитника пробираться через границу тайно, словно контрабандисту. А моё поручение утратило силу в связи с невозможностью исполнения, как записано в Уставе.
Инанис кивнул, а Плиний ещё больше смутился.
– Хранитель, скажи лучше, есть у тебя какие-то идеи о причинах такого негостеприимства Полномочного претора Дальней стороны? – спросит Люмар.
Плиний смутился ещё больше, но над этим вопросом он думал всю дорогу обратно, поэтому ответил сразу:
– Полномочный претор Дальней стороны – родственник короля, и он никогда не принимает решения самостоятельно, особенно важные. Я думаю, что всё это произошло не без ведома Сэйлори, – произнёс Плиний.
«А скорее всего, по приказу», – подумал Люмар и кивнул.
– Я думаю, Сэйлори рассчитывает на то, что мы пожалуемся ему на самоуправство Дальней стороны, – сказал Инанис.
Люмар снова кивнул.
– Но зачем это ему? – удивился Плиний.
– Знаешь, как раньше охотились на лис, забившихся в нору так, что собаки не могли их достать? – спросил Люмар у побледневшего хранителя. – Разводили костёр и заполняли нору дымом, пока несчастное животное, лишённое воздуха, не выскочит на поверхность, навстречу верной смерти.
Инанис и Плиний с ужасом смотрели на Люмара, но он продолжал как ни в чём не бывало:
– Думаю, следующим шагом короля будет прислать к нам шпиона. Переговорщика, который будет пытаться нас образумить. Помните, как в той старинной песне:
Король послал гонца,
Король послал гонца
С приказом ни за что
Домой не возвращаться
Без ответа.
С тех пор и сам гонец,
И сам гонец, и конь его
Давно лежат в земле
Строптивого соседа.
«Лучше бы я совсем не спал», – обречённо думал Тео, натягивая одежду и выбираясь на кухню в надежде, что кто-то уже сварил кофе. Даже Ройф не стал шутить, как обычно, а только налил побольше кофе в кружку товарища.
Заснуть на Обряде – это было одно из самых страшных преступлений. Поэтому Тео благодарил всех просветителей-свидетелей за то, что большую часть Утреннего Обряда нужно было стоять, держа в руках светильник, – так заснуть было очень сложно. К тому же слушатель Гранций всегда добросовестно выполнял все мысленные Правила Обряда, что также не оставляло сну ни одного шанса пробраться в его сознание.
Но на занятиях после Обряда всё стало куда хуже. Как назло, первой была риторическая практика с Инанисом Сервилом – непростое дело даже для тех, кто хорошо выспался и не занят посторонними мыслями. Как обычно, Инанис немногословно сообщил слушателям вводные для диспута: триста пятьдесят лет назад, правление короля Лукида Мирного, столица Королевства, в Совете обсуждается текст Эдикта Школы просветителей, а делегация служителей – авторов Жизнеописания представляет в столичном Университете свой труд и доказывает необходимость автономии в обучении и ведении внутренних дел Школы.
Просветитель Инанис разделил слушателей третьего года на две команды: делегация «служителей» и «королевская» делегация из преподавателей Тар-Кахольского университета и членов Совета. Тео оказался в числе «служителей». «У вас полчаса на то, чтобы составить диспозицию, по одной от каждой из сторон, и выбрать делегата для её представления», – сообщил Инанис и, помолчав, добавил: «Каждый из проигравшей в диспуте стороны после занятий расскажет мне историю принятия Эдикта».
Слушатели разбрелись по двум сторонам небольшого зала для практик, в котором стулья и столы постоянно перемещались, образуя то заседание Королевского Совета, то штаб военачальников в Трёхдигетной войне, то границу Синтийской Республики и Шестистороннего Королевства. В группе «служителей» все взгляды тут же устремились на Тео. Все знали его талант к риторике – ни в одном из диспутов Тео Гранций не проигрывал. Лист бумаги он привычно расчертил на шесть частей: эксордия, изложение, пропозиция, доказательство, опровержение, заключение, – и стал записывать предложения товарищей. Когда идеи у них иссякли, Тео добавил несколько своих соображений и стал перечитывать диспозицию. Дойдя до аргументов об «окончательности и неизменности» Жизнеописания, о том, что просветители изучили и сравнили тысячи первоисточников, чтобы составить истинное повествование о явлении Защитника в мир, Тео почувствовал, как мысли его снова мечутся, словно кони при виде пожара. Он не мог сосредоточиться, почувствовал, как во рту у него пересохло, и не мог представить, как ему удастся произнести правильные слова вслух. Он в отчаянии посмотрел на слушателей своей команды – и увидел, что все они спокойны, шёпотом обсуждают что-то между собой и уверены, что их сторона точно победит. Тео попытался привлечь к себе внимание и быстро заговорил хриплым голосом:
– Пожалуйста, давайте сегодня
