Хозяин бабочек (ЛП) - Олейник Тата

С этими словами Базиль ухватил вырубленный щит, из которого произрастал я, и лихо взвалил его вместе со мной на плечи. Эллана подхватила меня за голову и мы двинулись.

— А нельзя держать меня не за волосы, а за что-нибудь другое? — спросил я.

— Могу за уши держать.

— Оно ещё и командует, — фыркнул Базиль. — А должно было бы висеть тихо и скромно.

— Да, — сказала Эллана. — И благодарно!

— Мне пока не за что вас особо благодарить. — сказал я. — Вот когда вы ребят спасёте…

— Патруль на кладбище уже выслан, на оба местных. Что-то ваши неписи на контрактников не очень похожи. Ты уверен, что они воскреснут?

— Практически уверен. Да. Я не сомневаюсь. Только сразу пусть им объяснят, что вы с миром, что их спасаете, они наверняка будут растеряны и испуганы, их надо бережно и ласково, но немедленно спрятать в надёжном месте.

— Мы стреножим и заморозим их со всей ласковостью, — сказал Базиль. — А объяснять им будешь всё сам. В надежном месте.

— Ну, так тоже можно, — пробормотал я. Голова кружилась, и накатилась страшная слабость.

— Давай только сейчас не будем умирать от потери крови! — сказала Эллана. — Баз, у тебя бинта или склянок с собой нет?

— Бинтов я с десятого уровня не ношу, а склянка — это только ценное зелье переводить, это же травма, секунд на десять большой бутылки хватит.

— Всё равно готовься если что быстро в пасть ему бутылёк влить.

Меня затрясло сильнее, видимо, мы побежали. Перед глазами роились чёрные полупрозрачные шарики, склеиваясь в единую темноту. Я почувствовал, как мне разжимают зубы, ощутил стеклянный ободок на губах, холодную мяту зелья.

— Эй, на борту! — заорал Базиль. — Хилера сюда, в идеале травматика, у нас тут пациент в море красным утекает. Люсси, ты там? Быстро в форму дерева и прыгай на причал!

— А наоборот можно? Сам прыгай в форме дерева!

Черноту разорвало, грудь пронзил десяток словно раскалённых ветвей. Веселый, заросший корой зеленый глаз подмигнул мне.

— Может, пусть лучше сдохнет? Если его сейчас залатать, он не меньше суток хромать будет.

— Вот и пусть хромает, а то он и так слишком шустрый.

Ворох зелёных листьев засыпал мои глаза, и я заснул.

Проснулся, уже лёжа на палубе, без деревяшки на ноге и без веток в груди. Вокруг бегали и кричали люди.

— Нету! Нету их! Ни в Последнем Причале, ни на новом кладбище!

— А может так быть, — послышался хорошо знакомый мне ледяной вариант голоса Элланы, — а может так быть, что они там всё-таки были, а вы лоханулись?

— Исключено, это же не трансильвийское кладбище, никаких идиотских памятников, часовен и рощ. Маленькие холмики, коротенькие столбики, всё как на ладони. К моменту воскрешения наши патрули уже держали всё под полным контролем!

— Видимо, твои неписи просто не воскресли, — сказала Эллана, увидев мой взгляд. — Мне очень жаль.

— Погодите! — заволновался я, — Они могли воскреснуть сразу!

Я вспомнил покатившуюся к телу голову настоятеля. А вдруг ребята тоже воскресли прямо на месте гибели⁉ У чакалов, небось, свои правила бессмертия. А я как раз улетел…

— Они могли возродиться там же, где нас в плену держали! И вряд ли их стали бы убивать сразу — меня-то у них уже не было.

— Жаль, что мы не знаем, где вас держали. — сказала Эллана.

— Мы знаем! Приблизительно. Это ровно в ста метрах от того места, где вы меня нашли, только я не знаю в какую сторону…точно, что не в море, не так уж много вариантов направления остается Это что-то типа гостиницы, всё деревянное.

— Здесь вообще всё — деревянное и всё — типа гостиницы. — сказала Эллана. — У тебя нет вещей, которые недавно держал кто-то из твоих?

— Есть!! — заорал я так громко, что сам вздрогнул. — На мне — их кровь! Кого-то из них! На рубахе! Кровь — это же вещь?

— Вещь… Риус тут? Риуса ко мне, живо! Ах, у него экзамены в колледже, видите ли… Кто еще из следопытов онлайн? Хохотник? Ааа… сойдет, давайте Хохотника! А ты — разоблачайся! И киньте ему какую-нибудь тряпку, прикрыть это безобразие. Теперь постарайся быть максимально точным. Как ты думаешь, сколько там бастардов, как хорошо охраняется?

— Я видел минимум десяток, часть их них точно ледяные маги, одна друидка сто тридцатый с хвостиком… В смысле уровней. Но и с хвостиком тоже… Помещение — на вид обычная гостиница, никаких боевых приспособлений. Ева и Акимыч, ну вы…ты…их знаешь, они могут выйти из игры. Спасти нужно прежде всего Гуса и Лукася!

— Чёрт! — сказала Эллана. — И Сиборна, как назло, нет. Рискованно без него влезать в такую авантюру. Значит, слушай! У нас с вами — был договор об альянсе! Помощь в выполнении алмазного квеста. Ты уверен, кстати, что он действительно алмазный?

— Квестовое поле — всё в прозрачных сияющих блёстках и сверху вертится прозрачный, сверкающий камень. Буквы — тоже все светятся, даже читать неудобно.

— Я, знаешь, до сих пор алмазных квестов не видела, мне сравнивать не с чем.

— Мне тоже.

— Ладно. Итак — мы в альянсе, бастарды совершили похищение наших союзников, убили важных неписей, фактически вышли на тропу войны. И если они дальше хотят втирать на форумах о своём миролюбии и надёжности, то им потребуется дать нам разъяснение. Очень хорошее разъяснение. Так, все собраны? О, Сиборн, ты же до вечера с внуками, нет?

— Внуки накормлены мороженым и отправлены спать, зашел на форум, а там в открытом разделе пани Зося куролесит. Требует срочной аудиенции по сверхважному делу. Что тут вообще происходит?

— По дороге объясню, ты готовься выходить в реал опять, инфу этим перекидывать. Хохотник вперёд, остальные баффаются, но никто первым боевых действий не начинает! Стоим, создаём видимость, пытаемся сперва взять своё дипломатией. На провокации не поддаёмся, в бой вступаем либо по моей команде, либо после явной и бесспорной атаки на нас! Этого, — тут меня ощутимо пихнули ногой под рёбра, — отнести в трюм и охранять, как зеницу ока, его могут попытаться отбить. Вероятность невелика, но не исключается. В этом случае нужно успеть его уничтожить, парень в коме, и из плена скрыться не сможет. Трапы поднять, в случае нападения на корабль кидаем щит и сигнализируем мне или Базилю. Всё! Хохотник, ты след поймал? С какой вероятностью? 89%? Сойдёт! По коням!

И воздух наполнился шумом крыльев, лоснящимися телами чаек, мышей и львов.

В трюм я доковылял сам, на одной ноге, надоело, что меня всюду как мешок какой таскают. Вообще в трюм не очень хотелось — запрут меня там сейчас в темноте и сырости, и получится, что я поменял шило на мыло. Но трюм оказался одним — единственным помещением без всяких замков и решеток, освещаемым лампами на стенах, обшитым сосновыми досками. Что-то вроде большого деревянного гаража, который слегка качается. В центре трюма было принайтовано несколько больших ящиков, к стенам приделаны не очень удобные на вид узкие деревянные скамеечки. А больше тут ничего не было, если не считать странной громоздкой железной конструкции, вырастающей из пола всеми своими котлами, шестернями, растопыренными трубами и клапанами. Видимо, это и был тот самый знаменитый паровой двигатель парусного судостроения Альтраума. Выглядел он как что-то, что никоим образом не может совершать никакой полезной работы, но после знакомства с шоанскими мастерскими я уже свыкся с местными законами механики.

Я дохромал до скамейки и сел. А пятёрка моих телохранителей демонстративно встали около скамейки полукругом, да ещё и повернулись ко мне спиной, видимо, чтобы бдеть на случай вражеского проникновения. Я решил не отвлекать светскими беседами столь занятых людей и погрузился в размышления.

Тем более, мне было о чём хорошенько подумать.

Глава 28

Я часто слышал и читал, что некоторые люди, когда нервничают, — грызут ногти. Не очень понимаю, как это работает. Сейчас, изнывая от беспокойства и безделья, я попробовал применить это древнее популярное средство и могу сказать: либо к этому делу привычку с детства нужно иметь, либо какой-то врожденный талант. Один невкусный и жесткий ноготь я кое-как все-таки отгрыз, но ничуть меня это не успокоило. Так что я теперь просто сидел, вжавшись в стенку и изредка барабаня ногами по полу, чем вызвал пару недовольных взглядов через плечо. Отвлек, понимаешь, господ охранников от бдительных трудов. Я запретил себе думать, что Гус с Лукасем не воскреснут, что Ева с Акимычем никогда меня не простят, что я зачем-то отдал всех нас в распоряжение сперва бастардов, а потом фиолетовых, что хуже и бездарнее меня в мире никого нет… Час наверное я обо всем этом старательно не думал, прежде чем услышал топот на палубе и знакомые голоса, от которых у меня сердце вроде как стукнулось о желудок, а потом сплясало на нем чечеточку.