Лотта Ленья. В окружении гениев - Ева Найс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— И поэтому, конечно, надо вешаться на шею следующему.
— Господи… Брави, сказать тебе, в чем твоя проблема? Ты слишком большое значение придаешь физическому. Честно, это всего-то как хорошая бутылка вина. Ты получаешь легкое приятное опьянение, но если перепьешь, на языке остается приторный вкус. К любви это не имеет никакого отношения.
Брави щурит глаза, а потом смеется.
— Мне это не нравится, но иногда мне кажется, что жизнь была бы проще, если бы все думали так, как ты.
— Вот видишь.
Она предупредительно покоряется:
— Но твоя жена, наверное, рада, что ты со мной не согласен. Как Фридель?
Ей трудно представить их вместе. В ее понимании Абраванель соблюдает обет безбрачия.
— Мы думаем поехать в Америку, — говорит Брави.
— И вы тоже?
Что-то у нее внутри сжимается. Курт пока еще во Франции, но это ненадолго, потом он покинет страну. Его недовольство быстро растет — как и число тех, кто поносит его из-за еврейского происхождения.
Лотта толкает Брави локтем.
— Я думаю, что буду даже немного скучать по тебе.
Он ухмыляется:
— Да? А я ведь даже не знаю, нравишься ты мне или нет.
— Разве это не объединяет нас, как бы это сказать, в семью? Ты постоянно недоволен мной, но мы все равно связаны чем-то, что не выбирали сами. Как будто Курт — наш всемогущий отец.
— Хочешь сказать, что меня ты считаешь братом? Это кажется опасным — после того, что ты рассказала о вас с Эрнстом.
— Ну, знаешь, волков бояться — в лес не ходить. В твоем случае это был бы откровенный инцест.
— Хорошо, что ты это так воспринимаешь.
Он вежливо провожает ее до отеля. После того как они попрощались, она смотрит ему вслед, пока он не доходит до угла.
— Подожди, Брави!
Он останавливается, услышав крик, а она подбегает к нему. Она смотрит на него, и во взгляде чувствуется раскаяние:
— Ведь после того, что мы с тобой пережили, говорят правду? Я не могу тебе обещать, что оставлю Курта в покое. То, что с Эрнстом… мне сложно оставаться с собой наедине. Думаю, все именно так. Но ты ошибаешься, если считаешь, что я хочу заполучить Курта ради себя самой. Я правда хочу быть с ним ради него.
Она ждет от него нагоняй, но суровых слов не слышит.
Вместо этого Брави кладет обе руки на ее плечи. Лотту доводит до отчаяния то, как он всматривается в нее, явно принимая какое-то решение. Он громко выдыхает:
— Хорошо, Лотта. Тогда и я хочу сказать тебе правду. С Эрикой уже все кончено, и я сыт по горло, вы меня уже достали. В этом вы оба невыносимы. В остальном он намного приятнее тебя.
— Я знаю, Брави. Знаю.
Первые слезы Лотту еще смущают, но она уже чувствует, как с ними уходит ужасная тяжесть. Она нежно целует Брави в щеку.
— Спасибо. Ты же замолвишь за меня словечко?
Он качает головой:
— Не могу, Лотта. Понимаю, что невозможно вас разлучить. Но на мое мнение это не влияет. За остальное отвечайте сами.
СЦЕНА 3 Между стульями — Париж,
весна 1935 года
В последнем письме Курт ни словом не обмолвился о ее предложении. А ведь в него было включено не что-нибудь, а обещание обеспечить ему тыл и вести хозяйство, а еще предложение съехаться. Предпочтительно в Англии: там можно было бы поучить язык перед поездкой в Америку. Она даже посчитала, сколько денег они сэкономят, представив это практической стороной предложения от доброго друга. На всякий случай, если Брави ошибается.
Она не знает, как понимать его умышленное молчание в ответ на эту часть письма. Когда Лотта думает об этом ночью, не в состоянии заснуть, то приходит к выводу, что он не будет реагировать на ее предложение, пока она окончательно не освободится от Макса. И хотя Лотта больше не играет на деньги, она продолжает верить, что судьба на стороне тех, кто все ставит на одну карту.
И все же Лотта не может заставить себя порвать с Максом. Он благотворно действовал на нее, хотя ей и хотелось, чтобы он меньше вмешивал ее в свои дела. Она пытается не придавать большого значения тому, что сейчас ей неуютно в машине вместе с ним и его сыном-подростком. Джимми, конечно, не станет из этого делать вывода, что у него скоро появится новая мачеха, поскольку уже привык к эскападам отца. Еще маленьким ребенком он стал свидетелем того, как отец делил жену с поэтом Полем Элюаром. Что привело, вероятно, к расставанию матери Джимми и Макса. Тем не менее она разрешает сыну часто навещать своего отца. Макс описал ее как не очень обидчивую и жизнерадостную персону.
Джимми, похоже, унаследовал от своих родителей не так много легкомыслия. Через зеркало заднего вида Лотта заметила смущенное выражение его лица. Видимо, вся необузданность чувств досталась отцу, а сыну ничего не передалось. С другой стороны, ни одному пятнадцатилетнему мальчику не понравится наблюдать, как его отец весьма откровенно трогает какую-то женщину. Макс снова положил руку ей на бедро. С некоторых пор он только и беспокоится о своем возрасте. Почти в сорок шесть он боится потерять потенцию. И свой страх пытается держать за горло, компенсируя его похотью.
— Пока я еще в настроении! — звучал его бое-вой клич в то утро, когда он хотел с ней переспать в третий раз, и Лотта почувствовала легкое пресыщение.
В начале знакомства ее страсть ничем не уступала его, но теперь кажется, что ее желание появляется как непроизвольная реакция на желание мужчины рядом с ней. По крайней мере, эта реакция помогает достичь цели. Поэтому Лотта в это утро снова привлекла к себе Макса и уверила, что в своей мужской силе ему пока не стоит сомневаться.
Но теперь она отодвинула его руку, на что Макс возражает недовольным ворчанием.
Лотта поворачивается к Джимми:
— Я слышала, ты теперь живешь в Глюкштадте и начал учиться на наборщика. Тебе нравится там?
