Дикое племя - Октавия Батлер

12.

Энинву никогда не видела раньше, как группа людей, такая, как была у нее, начинает распадаться. Она даже не знала, была ли когданибудь раньше такая группа людей. Конечно, раз Доро начал проводить время на плантации, проявляя свою власть по собственному выбору, в то время как Энинву находилась рядом и молчала, характер этих людей стал меняться. Затем он привез Джозефа Толера, в качестве мужа для одной из дочерей Энинву, и этот молодой человек еще больше усугубил положение своим отказом от любой работы. Его приемные родители баловали его, разрешали ему тратить время на пьянство, игру и на молодых женщин. Но при этом он был очень красивым молодым человеком, высоким и стройным, и у него были слегка вьющиеся черные волосы. Маргарет Ннека, дочь Энинву, была без ума от него. Она очень быстро сошлась с ним. И еще несколько человек на плантации были целиком под его влиянием. Хотя он и не делал своей доли работы, его нельзя было наказать и выселить. Но при этом от него была масса неприятностей. Он был на плантации всего лишь несколько недель, когда зашел слишком далеко, и у него произошла первая стычка со Стивеном. Энинву была одна, когда Стивен пришел рассказать ей о том, что случилось. Она только что закончила заниматься с четырех летним ребенком, который отправился к заболоченному рукаву реки, где на него напала водяная змея. Энинву могла очень легко произвести внутри собственного тела лекарство, которое могло нейтрализовать действие яда, с тех пор, когда она только что поселилась в Луизиане, и ее укусила точно такая же змея. Сейчас же, нейтрализрвать подобный яд для было нее секундным делом. После таких дел она любила поесть, вот почему Стивен, весь взъерошенный и в синяках, застал ее в столовой как раз за этим занятием. - Ты должна избавиться от этого ленивого бесполезного ублюдка, - сказал он. Энинву лишь вздохнула. Не было нужды спрашивать, кого он имел в виду. - Что еще он сделал? - Он пытался изнасиловать Элен. Энинву даже выронила кусок пшеничного хлеба, который только что намеревалась откусить. Элен была ее самой младшей дочерью, ей было всего одиннадцать лет. - Вот он каков! - Я поймал его в бараке Дюран. Он пытался содрать с нее одежду. - С ней все хорошо? - Да. Она у себя в комнате. Энинву встала из-за стола. - Я зайду к ней немного позже. Где он сейчас? - Лежит перед бараком Дюран. Она вышла, еще не зная, что она собирается делать: то ли еще добавить молодому человеку, или же помочь ему, если Стивен серьезно покалечил его. Но что же это было за животное, если он попытался изнасиловать ребенка? Как Энинву могла терпеть его здесь после всего этого? Доро должен будет забрать его назад, будь проклято это разведение уродов. Молодой человек выглядел не таким красавцем, когда Энинву отыскала его. Он был почти в полтора раза выше Стивена и достаточно силен, не смотря на свою праздность. Но Стивен унаследовал силу Энинву, и кроме того, он знал, как следует правильно наносить удары, даже с такими слабыми, как у него руками. Лицо молодого человека напоминало сплошное месиво. Нос был перебит, и из него текла кровь. Кожа вокруг глаз неестественно опухла, а левое ухо было почти полностью оторвано. Он выглядел как один из рабов, проданных на Юг в наказание за побег. Его тело, выступающее из под рубашки, было так избито, что Энинву не сомневалась, что у него сломаны ребра. И у него не хватало нескольких передних зубов. Теперь ему уже не удастся стать таким красавцем, как прежде. Он начал приходить в себя, когда Энинву решила проверить его ребра. Он мычал, сыпал проклятья, кашлял, и от кашля корчился в агонии. - Успокойся, - сказала Энинву. - Дыши неглубоко, и постарайся не кашлять. Тогда он начал хныкать. - Скажи спасибо, что это Стивен поймал тебя, - сказала она. - Если бы это была я, у тебя больше никогда не возникло бы интереса к женщинам, обещаю тебе. На всю оставшуюся жизнь. Не смотря на свою боль, он съежился и старался отползти от нее, сжимаясь в комок, словно для защиты. - Так какая же ценность может быть в тебе, кроме как причинять вред потомкам? - спросила она, не скрывая отвращения. Она заставила его встать, не смотря на слабость и стоны от боли. - А теперь иди в дом! - сказала она. - Или лежи в хлеву с остальными животными. Он пошел в дом, почти не останавливаясь, пока не добрался до ступеней. Здесь Энинву помогла ему подняться в небольшую душную спальню на чердаке, вымыла его, перевязала его ребра и оставила ему воду, хлеб и немного фруктов. Она мола бы дать ему что-то, чтобы ослабить боль, но не стала. Малышка Элен спала в своей постели все в той же рваной одежде. Ее лицо опухло с одной стороны, как будто от тяжелого удара, и один вид этого лица вызвал у Энинву желание избить молодого человека еще раз. Но вместо этого, она очень осторожно разбудила ребенка. Несмотря на то, что она прикасалась к ней очень мягко, Элен тут же проснулась и начала вскрикивать. - Сейчас ты в безопасности, - сказала Энинву. - Я здесь. Ребенок вцепился в нее и перестал плакать, стараясь как можно сильнее обхватить ее своими рками. - У тебя что-то болит? - спросила Энинву. - Он что-то повредил тебе? Девочка не реагировала на ее вопрос. - Обигель, что у тебя болит? Но та лишь очень медленно вновь легла на кровать и только молча смотрела вверх, на Энинву. - Он проник в мои мысли, - сказала она. - Я даже могла чувствоать, как он вошел. - ....в твои мысли? - Да, я могла чувствовать это. Я узнала его. Он хотел, чтобы я пошла к дому Тины Дюран. - Он заставил тебя пойти? - Я не знаю. Наконец, ребенок вновь расплакался. Она уткнула распухшее лицо в подушку и так продолжала реветь. Энинву погладила ее по плечам, по шее и позволила ей выплакаться. Она не думала, что девочка плакала лишь только потому, что ее едва не изнасиловали. - Обигель, - прошептала она. Перед самым ее рожденьем одна бездетная белая женщина по имени Элен Метью попросила Энинву дать своему ребенку ее имя. И хотя Энинву и не любила это имя, но она всетаки дала его своей дочери, потому что эта женщина была хорошим другом Энинву. Она была одной из тех, кто пренебрег своим воспитанием и досужими сплетнями соседей, и пришла жить на плантацию. Она никогда не могла иметь детей, и к тому же, она встретилась с Энинву уже в таком возрасте когда вообще невозможно родить ребенка. Вот так, самая младшая дочь Энинву получила имя Элен. Но эту дочь Энинву чаще всего называла по ее второму имени, Обигель. Так или иначе, но по отношению к другим детям она утратила эту привычку. - Обигель, расскажи мне все, что он сделал. Некоторое время спустя девочка всхлипнула, повернулась и вытерла лицо. Она лежала очень тихо, глядя вверх, на потолок, и только между глаз у нее пролегла маленькая морщинка. Она раздумывала. - Я собралась за водой, - сказала она. - Я хотела помочь Рите. Рита была женщина-повар, происходившая от негров, индейцев и появившихся здесь испанцев. - Ей была нужна вода, поэтому я отправилась к колодцу. Здесь он подошел ко мне и начал разговор. Он сказал, что я очень хорошенькая. Еще он сказал, что ему нравятся маленькие девочки, и что я очень давно нравлюсь ему. - Мне следовало бы бросить его в свинарник, - пробормотала Энинву. - Пусть повалялся бы в дерьме, это было бы самое подходящее место для его мозгов. - Я попыталась отнести воду Рите, - продолжала девочка. - Он сказал мне, чтобы я пошла с ним. И я пошла. Мне не хотелось идти, но я постоянно чувствовала его в своих мыслях. Затем я почувствовала, как отделяюсь от себя: будто я наблюдаю за собой совершенно из другого места и вижу, как иду вместе с ним. Я пыталась повернуть назад, но не могла. Мои ноги двигались без всякого моего участия. Она замолчала и взглянула на Энинву. - Я никогда не знала, если, например, Стивен заглядывал в мои мысли. - Но ведь Стивен только заглядывал, - сказала Энинву. - Он не мог заставить тебя что-то делать. - Так или иначе, но он этого не делал. - Нет. Опустив глаза, девочка продолжала. - Мы вошли в дом, а он закрывал дверь в тот самый момент, когда я вновь ощутила свои ноги. Я успела выбежать через дверь, прежде чем он смог запереть ее. Но затем он вновь подчинил себе мои ноги, и я вскрикнула и упала. Я думала, что он собирался заставить меня вернуться назад, но он вышел, схватил меня и сам потащил в дом. Я думаю, что это было в тот момент, когда Стивен увидел нас. Она подняла глаза. - Стивен убил его? - Нет. Энинву вздрогнула, не желая даже думать о том, что Доро мог сделать со Стивеном, если бы тот убил этого никчемного Джозефа. Если только здесь и должно произойти убийство, то это должна сделать она. Вряд ли кто-нибудь на плантации ненавидел убийство больше чем она, но ей необходимо защитить своих людей как от обоих злобных незнакомцев, которых прислал Доро, так и от самого Доро. Но она все еще надеялась, что Джозеф будет хорошо вести себя до тех пор, пока не вернется Доро и не заберет его с собой. - Стивен должен был убить его, - тихо сказала Элен. - Потому что теперь, может быть, он заставит мои ноги сделать что-нибудь, еще более худшее. Она покачала головой, а ее детское лицо выглядело усталым и постаревшим. Энинву взяла ее за руку, вспоминая...вспоминая Лейла, недостойного и нелюбимого брата Исаака. За все то время, что она провела около Доро, она не встречала никого из своих людей, столь явно порочного, каким был Лейл. Возможно, что только до сих пор. Почему Доро привел к ней такого человека? И почему он хотя бы не предупредил ее? - Что ты сделаешь с ним? - спросила девочка. - Доро должен забрать его назад. - И Доро сделает это...просто потому, что ты так сказала? Энинву вздрогнула. ~Просто потому, что ты так сказала~... Сколько времени прошло с тех пор, как все дела на плантации шли определенным образом просто потому, что она так сказала? Люди были всегда удовлетворены тем, что говорила она. Если же у них возникали трудности, которых они сами разрешить не могли, они приходили к ней. Если они ссорились и не могли уладить дело сами между собой, то они опять-таки приходили к ней. Она никогда не принуждала их приходить к ней со всеми их неприятностями, он она никогда и не прогоняла их, когда они приходили. В конце концов они сделали ее своей последней инстанцией. И вот теперь ее одиннадцатилетняя дочь хотела знать, изменится ли что-то от ее слов. Ее одиннадцатилетняя дочь! Ведь это требовало времени, терпения и по крайней мере некоторой мудрости, чтобы создать у людей такое доверие к себе. И потребовалось всего несколько недель присутствия Доро, чтобы разрушить это доверие так основательно, что даже ее собственные дети начали сомневаться в ней. - Так Доро заберет его отсюда? - настаивала девочка. - Да, - тихо сказала Энинву. - Я прослежу за этим.