Сент-Ронанские воды - Вальтер Скотт

Миссис Додз с минуту сидела, глядя себе под ноги с весьма мрачным и недовольным видом, а когда заговорила, то в голосе ее послышалась явная досада:

— Ладно, ладно, как говорится, век живи, век учись. Я думала, вы мне друг, мистер Байндлуз, и всегда держала вашу сторону, когда люди ругали вас и говорили, что вы-де такой-сякой и чуть ли не просто старый скупердяй и пройдоха, вот что, мистер Байндлуз. И мои денежки всегда хранились у вас, хотя Тэм Тернпенни живет, конечно, поближе и, говорят, дает на полпроцента больше вашего, если вклад лежит долго, а ведь я-то свои редко трогаю.

— Но там вы не получаете банковской гарантии, сударыня, — побагровев, возразил мистер Байндлуз. — Не хочу никого порочить — мне это не к лицу, однако есть же разница между Тэмом Тернпенни и банком, я полагаю.

— Ладно, ладно, при чем тут банк. Я говорю, что считала вас своим другом, мистер Байндлуз, и вот притащилась к вам из собственного дома, а чего ради, оказывается?

— Вот напасть, — сказал растерявшийся судейский грамотей, — что же тут можно придумать, раз все это ни к чему не ведет? Будьте же хоть чуточку рассудительны, миссис Додз, поймите, ведь здесь нет никакого coru delicti.

— Coru delicti? А это что? — спросила Мег. — Что-нибудь такое, наверно, за что надо платить — все ваши строгие речи этим кончаются. Неужто не найдется для меня какого-то coru delicti, или Haea coru, или любого другого coru, который мне понадобился, раз я готова явиться и отсчитать за него наличными?

— Господь сохрани нас и помилуй! — сказал адвокат, теряя терпение. — Вы совсем не понимаете существа дела! Когда я говорю, что здесь отсутствует coru delicti, это значит, что у нас нет улик и нам нечем доказать, что преступление было совершено.

— Так, значит, по-вашему, убийство — это не преступление? — возразила Мег, которая слишком крепко придерживалась своего взгляда на этот предмет, чтобы ее можно было легко переубедить. — А я вам говорю, что это преступление против законов божеских и человеческих и что любого красавчика можно вздернуть за это!

— Все это мне прекрасно известно, — отвечал стряпчий, — но, поверьте мне, миссис Додз, в этом деле нет свидетелей убийства, нет доказательств, что человек был убит, и не представлено его мертвое тело, а все это и называется у нас coru delicti.

— Ну, тогда пусть дьявол его у вас и добивается, — сказала разгневанная Мег, подымаясь с места, — а я отправляюсь домой! И я велю найти тело мальчика, даже если придется на мой счет перекопать и перерыть землю на три мили в окружности. Я его найду, хотя бы для того только, чтобы похоронить бедняжку по-христиански и добиться наказания для Мак-Терка и всей его кровожадной шайки с Сент-Ронанских вод, да еще для того, чтобы посрамить такого старого, выжившего из ума дурака, как вы, Джон Байндлуз. — И в гневе она собралась уже кликнуть свою повозку.

Однако не в интересах и не в привычках стряпчего было расставаться со своими клиентами в таких плохих отношениях. Он стал умолять ее смилостивиться и напомнил ей, что бедные ее лошадки не успели отдохнуть после такого перегона — довод, неотразимый для слуха старой владелицы постоялого двора, которая сызмальства привыкла считать надлежащий уход за почтовыми лошадьми одной из своих священнейших обязанностей. Сердитая и угрюмая, она все-таки опустилась в кресло, а мистер Байндлуз стал тщетно ломать себе голову, изобретая способ образумить свою гостью. Но тут его внимание было вдруг привлечено каким-то шумом в коридоре.

Глава 15. ЛЮБИТЕЛЬ СТАРИНЫ

Вот ко мне

Приходит со своею зубочисткой

Приезжий иностранец на обед.

Шум, встревоживший, как сказано об этом в конце прошлой главы, мистера Байндлуза, происходил оттого, что кто-то в спешке и нетерпении колотил в дверь конторы, находившейся вместе с прочими помещениями банка по левую сторону разделявшего дом коридора, по правую сторону которого была расположена гостиная, где стряпчий сейчас принимал миссис Додз.

Обычно в контору мог войти всякий, кому это было нужно. Однако в настоящий момент, как ни торопился стучавший, конторские клерки не могли его впустить, ибо сами находились в плену вследствие мер, заботливо принятых осторожным мистером Байндлузом, никак не желавшим, чтобы они подслушивали, о чем будет с ним совещаться миссис Додз. Поэтому в ответ на сердитый и нетерпеливый стук новоприбывшего они только тихонько посмеивались изнутри, несомненно находя весьма забавным, что предосторожность хозяина теперь мешала им выполнять их прямые обязанности.

Выбранив на чем свет стоит своих клерков — «сущее его наказание», — мистер Байндлуз бросился в коридор и впустил гостя в конторское помещение. Поскольку двери между ним и гостиной остались открытыми, чуткое ухо матушки Додз, опытное, как известно читателю, в деле собирания сведений, смогло уловить все-таки, о чем шла речь. Разговор касался как будто выплаты крупной денежной суммы. Мег окончательно уверилась в этом, когда к концу беседы, длившейся минут пять, незнакомец повысил и без того резкий и пронзительный голос и произнес следующее:

— Какой лаж? Ни одного фартинга, сэр, ни одного каури, ни одного пайса! Какой может быть лаж при учете векселя Английского банка? Да вы, сэр, меня за дурака принимаете! Неужто мне не известно, что при пересылке денег в Лондон вы и так оставляете себе проценты за сорок дней?

Тут Мег услышала, как мистер Байндлуз невнятно пробормотал что-то насчет принятого в делах обычая.

— Обычая? — вскричал клиент. — Быть не может! Тогда это просто дурацкий обычай! Нечего мне толковать про ваши обычаи! Ну, знаете, я отлично помню все валютные курсы по всему свету! Мне случалось выписывать векселя даже в Тимбукту! Мои друзья на Стрэнде учитывали этот вексель наравне с векселями Брюса из Гондара. А вы толкуете мне про лаж при обмене почтового векселя Английского банка! Что вы его разглядываете? Вексель кажется вам сомнительным? Я могу переменить на другой.

— Этого вовсе не требуется, — ответил Байндлуз. — Вексель годится. Но обычно его подтверждают индоссаментом, сэр.

— Разумеется. Дайте мне перо — не тростью же мне писать, как вы полагаете? Что за чернила! Желтей перечного соуса! Ну, не важно, вот моя подпись — Перегрин Тачвуд — меня назвали родовым именем лордов Уиллоуби. Здесь все, что мне причитается?

— Все, что вам причитается, сэр, — отвечал Байндлуз.

— Ну, знаете, друг мой, вам следовало бы еще доплатить мне, а не насчитывать себе лаж.

— Уверяю вас, этого у нас не водится, — сказал банкир, — совершенно не водится, но вот если вы зайдете ко мне выпить чашку чаю…

— Пожалуй, зайду, — согласился приезжий. Продолжая на ходу разговаривать, он вышел из конторы и вслед за мистером Байндлузом направился в гостиную. Теперь его слова слышались вполне явственно.