Наследники предтеч. Освоение - Софья Непейвода

Кстати, преступник вернулся как раз из-за принятого закона. Даже в качестве подопытного у него больше шансов выжить, чем одиночкой в лесу. А отрубленные конечности вырастут заново… пусть и не очень быстро.

Мы не стали обсуждать вину Дета. Фактов достаточно, и каждый сам мог сделать выводы. Голосовали все вместе — и мы, и сатанисты. Почти по всем пунктам решение было единогласным. Виновен в убийстве трёх взрослых (тех несчастных, которые оказались первыми) и ребёнка, в корыстном лишении свободы и воли семерых человек. Яна же погибла от несчастного случая, и доказать причастность к её смерти Дета не представляется возможным. Но даже без этого он натворил достаточно.

— Приговор — перевод Дета в разряд недобровольных подопытных, — объявил результаты голосования Вадим. — Единогласно.

Мне очень хотелось воздержаться, но я понимала, что не имею на это права. Если мы сами не будем следовать законам, которые приняли, то наш союз не стоит даже лягушки. Мы обязаны руководствоваться не чувствами, а разумом. Несмотря на все моральные сложности.

— Без приборов Дет безопасен, — деловито подошёл к вопросу Вадим. — Жизнь он любит, и самоубийство практически исключено. Поэтому, если Дет согласится сотрудничать, предлагаю обойтись минимальной страховкой: без рук он уже никуда не уйдёт.

— Согласен, — кивнул Росс. — Я сам займусь ампутацией, как только он достаточно окрепнет, чтобы её перенести. Думаю, через несколько дней уже можно будет.

Зеленокожий держался молодцом, хотя уверена, что ему ничуть не легче, чем остальным.

Естественно, Дет сотрудничать согласился. Ещё до операции мы сопроводили его в Орден, естественно, предупредив, чтобы находящиеся там заранее обезвредили Олю и Таню.

Извлечение прошло хорошо, по крайней мере, ни одна из женщин не умерла. Но вот инсульт они получили сильный. У обеих налился кровью и перестал реагировать на свет правый глаз, голову немного запрокинуло назад, парализовало правую сторону лица, правую руку и левую ногу.

— Перекрещивание нервов тоже есть, как и у людей, — констатировал Росс. — Но ниже грудного отдела.

Женщин долго мучили приступы рвоты. Причём они начинались даже от малейшего движения, например, когда мы переворачивали их на другой бок, чтобы избежать пролежней или обмыть. Мы поместили жертв Дета в палатку: только так можно было защитить их от агрессивной местной природы.

Они выжили. И, похоже, даже начали восстанавливаться. По крайней мере, уже на второй день пытались что-то сказать, но нам не удалось разобрать слова: слишком невнятной стала речь. А через несколько дней прозвучало с трудом понятое «спасибо».

Приборы, размером и формой напоминающие небольшие горошины, мы осторожно, не прикасаясь руками, положили в пробирку и плотно заткнули пробкой, а потом убрали в сарай.

Ампутация рук Дета также прошла успешно. Опасаясь, что бывший лидер попытается повлиять на детей, мы устроили обсуждение, не лишить ли его языка. Даже с сатанистами переговорили по этому поводу. В результате сочли такую меру допустимой, но пока нерациональной: с бессловесным подопытным тяжелее работать. Но запретили бывшему лидеру общаться с детьми и даже самому заговаривать с взрослыми, если для этого нет серьёзной причины. А на заседании общего правления решили рассекретить перед посвящёнными Светин детектор лжи и еженедельно проверять на нём Дета. Кроме того, серьёзно поговорили с детьми, решив не скрывать правду. Рассказали о лжи, преступлении, его серьёзности и угрозе со стороны бывшего лидера. Причём объяснять пришлось по разному. Полукровкам оказалось достаточно восстановить цепочку событий, а на Цезаря и маленьких йети больше подействовала эмоциональная составляющая. То есть, в первую очередь то, что Дет убил своего сына и изувечил Таню с Олей.

Терпеть в Ордене бывшего лидера оказалось ещё тяжелее, чем мы думали. Его посадили в специально сделанную клетку, выходящую решёткой почти на скалу, чтобы не видеть. Но всё равно было невероятно сложно и тяжело воспринимать Дета в роли не человека, преступника и подопытного. Я в который раз посетовала, что он не сгинул в лесу. С другой стороны, случись так, у его невольных жён не осталось бы ни единого шанса.

Отвращение и негатив, ранее испытываемый мной к этим женщинам, бесследно исчезли. Но я не придавала этому особого значения до тех пор, пока Игорь не поинтересовался, почему вдруг я начала избегать одной из кладовок. Несколько раз сознательно пройдя мимо, я прислушалась к ощущениям и поняла, что действительно есть неприятное ощущение. Причём очень похожее на то, что раньше было к Оле и Тане. А учитывая, что именно там временно хранятся извлечённые приборы…

Кстати, и остальные сородичи начали избегать это строение: Щука, её старшие дети и Рысь просто его обходили и признались в возникновении дискомфорта, а младшие наотрез отказались проверять, чуть не закатив истерику. Такая реакция вызвала закономерное любопытство, и после серии опытов мы выяснили, что по внутреннему негативу можем легко почувствовать «гарантию верности» на расстоянии до десяти метров. И найти, причём даже зарытую на двадцать сантиметров в землю. И не только по эмоциональным ощущениям. В ночном зрении над местом, где находились приборы, поднимался совсем маленький, не больше полуметра в высоту, чёрный вихрь. Но даже от такого крохи веяло нешуточной опасностью.

— Наверное, череп и мягкие ткани частично экранировали влияние «гарантий верности», — предположил Маркус. — Ведь ты ни разу не говорила, что у Тани или у Оли над головой есть нечто подобное.

— Да, ничего такого не видела, — кивнула я. — И кстати, дискомфорт ощущался намного слабее — просто было противно рядом находиться. Я думала, что это из-за их характеров.

Кроме того, даже без перехода на ночное зрение, пользуясь смешанным, я всё равно продолжала видеть вихрь, хотя и более призрачный. Ночью он становился чётким (из-за большей доли ночного зрения). Зато в дневном чёрный вихрь не видно. Совсем. Но и тут всё не так просто, как кажется: чем ближе я подходила к прибору, тем тяжелее было остаться только на дневном зрении. А на расстоянии меньше трёх метров и вовсе не получалось.

Нечто опасное. Вредное. «Гарантии верности». Приборы. Невольно вспомнились слова сатаниста: встреченный им мужчина-йети утверждал, что может почувствовать любую электронику и её от него не скрыть. Последнее — точно ошибка, поскольку все приборы, для которых владельцы оговорили безвредность, мы, йети, не чувствуем.

Но тогда возникает другая загадка: одна «гарантия верности» долгое время находилась не в человеке (после смерти Яны). Почему я её не почувствовала? Что этому мешало?