«Второй войны я не выдержу...» Тайный дневник 1941-1945 гг. - Лаврентий Берия

Персонально на Л.П. Берию был возложен контроль за производством вооружения и минометов; на Н.А Вознесенского — за производством боеприпасов, и на А.И. Микояна — «за делом снабжения Красной Армии (вещевое, продовольственное, горючее, денежное и артиллерийское)…»

Реально уже с начала войны Берия занимался не только официально возложенными на него затем по Постановлению ГКО вопросами, но также курировал и те вопросы, которые официально числились за Н.А. Вознесенским. А вскоре Л.П. Берии были переданы — по просьбе самих танкостроителей, которым он очень помогал, — и вопросы танкостроения. Недаром среди первых руководителей и работников атомной проблемы СССР было так много бывших танкостроителей (достаточно вспомнить Б.Г. Музрукова, Л.Н. Духова, А.М. Петросьянца, конструкторов — будущих Героев Социалистического Труда В.Ф. Гречишникова и Д.А. Фишмана).

277

Лишнее подтверждение того, что речь идет о письме Курчатова Берии от 29 сентября 1944 г. Точных данных об отправке письма не имеется, но дневниковая запись Л.П. Берии доказывает, что оно дошло до адресата. Последующее развитие событий также доказывает это. В частности, имеется вариант проекта Постановления ГКО по урану от ноября 1944 г., где первоначальный вид пункта 2 проекта от 10 июля 1944 «Реорганизовать Лабораторию № 2 Академии наук СССР в Научно-исследовательский институт № 2 при Совнаркоме СССР» выглядел иначе, а именно:

«Реорганизовать Лабораторию № 2 АН СССР в Государственный научно-исследовательский институт № 100 и передать этот институт в ведение НКВД СССР (т. Берия). Утвердить директором… института № 100 академика Курчатова И.В. и заместителем директора — члена-корреспондента АН СССР профессора Кикоина И.К. Создать при институте № 100 Технический совет. Поручить тт. Берии и Маленкову в 15-дневный срок подобрать и утвердить состав Технического совета».

Здесь видно явное встречное движение друг к другу двух будущих главных фигур советской атомной проблемы — редакция пункта 2 выдает авторство как Курчатова, так и Берии. Реально их активное сотрудничество было реализовано в рамках Специального комитета по урану.

278

См. примечание 2 к записи от 30 сентября 1943 г.

279

Речь, безусловно, о сыне Сталина Василии.

280

1 августа 1944 г. спровоцированная Лондонским эмигрантским правительством антисоветская Армия Крайова подняла в Варшаве заранее обреченное на провал восстание, подавленное немцами (подробнее см., например, С.Кремлёв. Мифы о 1945 годе. М.: Яуза; Эксмо, 2010. С. 45–79).

281

См. примечание к записи от 1 октября 1944 г.

282

Серов Иван Александрович (1905–1990), в 1941–1954 гг. заместитель, первый заместитель наркома внутренних дел СССР, в 1954–1958 гг. председатель КГБ при СМ СССР. Герой Советского Союза (1945, лишен звания в марте 1963 г.).

283

Имеются в виду, безусловно, части Армии Крайовой, руководимые из Лондона.

284

Байбаков (настоящая фамилия Байбак, о чём, как видим, Берия знал) Николай Константинович (19II-2008), советский государственный деятель, Герой Социалистического Труда (1981). Окончил в 1932 г. Азербайджанский индустриальный институт. С 1940 г. зам. наркома, с 30 ноября 1944 до 1946 г. нарком нефтяной промышленности СССР. С 1948 г. министр нефтяной промышленности СССР. После смерти Сталина с 1955 г. Председатель Госплана СССР, в 1957–1958 гг. был резко понижен Хрущёвым из-за опасений в скрытом сталинизме, но к концу хрущёвщины восстановил свое положение, а при Брежневе резко его упрочил, став в 1978 г. вновь Председателем Госплана СССР (до 1985 г.). В 1988 г. вышел на пенсию.

285

Если проанализировать жизненный путь Н.К. Байбака, то можно лишь удивляться чутью Л.П. Берии, распознавшего некую скрытую недоброкачественность «нефтяного» замнаркома и наркома. Он сумел удержаться на плаву и при Сталине, и при Хрущёве, и при Брежневе, и при Ельцине с Путиным, дожив свою почти столетнюю жизнь на хлебном посту вице-президента Международной топливной энергетической ассоциации. Интересным является то, что Байбак стал Героем Социалистического Труда лишь в 1981 г. — к 70-летию. От Сталина он такой награды почему-то не дождался, хотя работал много и неплохо.

286

В этой записи впервые появляются два имени, которые станут выдающимися в истории советского Атомного проекта — Василия Махнева и Авраамия Завенягина.

287

Махнев Василий Алексеевич (1904–1966), генерал-майор инженерно-технической службы, Герой Социалистического Труда (1949), лауреат Сталинских премий (1951, 1953). Окончил сельхозтехникум и Ин-т народного хозяйства, затем — в системе Рабоче-крестьянской инспекции и государственного контроля в Вятке, Горьком, Ленинграде, Хабаровске, Владивостоке. С1940 г. зам. наркома Госконтроля СССР, в 1941–1944 гг. зам. наркома боеприпасов СССР, одновременно в 1942–1945 гг. зам. члена ГКО Н.А. Вознесенского. С августа 1945 г. по 1953 г. член Специального комитета при СМ СССР и начальник Секретариата Спецкомитета.

288

Завенягин Авраамий Павлович (1901–1956), государственный деятель, генерал-лейтенант, окончил Московскую горную академию (1930). В 1941–1950 гг. заместитель наркома (министра) внутренних дел СССР, в 1945–1953 гг. член Спецкомитета и Техсовета Спецкомитета, с 1949 г. 1-й заместитель начальника атомного Первого Главного управления (ПГУ) при СМ СССР, в 1955–1956 гг. министр среднего машиностроения СССР (МСМ — преемник ПГУ).

289

Чернышов Василий Васильевич (1896–1952), генерал-полковник (1945), в 1944 г. заместитель наркома внутренних дел СССР.

290

Сафразьян Леон Богданович (1893–1953), генерал-лейтенант (1945), в 1944 г. заместитель наркома внутренних дел СССР.

291

Купцов Александр Васильевич (1910 —?), инженер-химик, с 22 марта 1942 гг. заместитель Председателя Госплана при СНК СССР по вопросам химической промышленности.

См. также примечание 1 к записи от 15 июля 1944 г.

292

Скорее всего имеется в виду недостаточный размах геологоразведочных работ по поиску урановых месторождений.

293

Эта запись интересна не столько даже с исторической точки зрения, потому что сам факт закрепления за Берией руководства работами по урану менее через месяц после этого разговора (см. вторую запись от 3 декабря 1944 г. и примечание 2 к ней) доказывает, что Сталин уже остановил свой выбор на Берии как на кураторе урановой проблемы. И эта запись интересна прежде всего в психологическом отношении, как деталь личных взаимоотношений Сталина и Берии.