Гонки со смертью - Мэг Гардинер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Она вернулась к своей походной сумке и принялась запихивать в нее допотопную одежду.
— Куда собираешься? — спросил он.
— Беру маленький отпуск. Накопилось много отгулов в школе, так что пора воспользоваться.
— Это еще зачем?
Она продолжала паковать вещи. В лицо ему смотреть не могла — от этой ехидной сучьей улыбочки и странного гермафродитского голоса становилось не по себе. Всегда становилось не по себе. С самого начала, с самого первого раза, когда он огорошил ее своей наносной личиной. Ей никогда не хотелось не то что заглянуть под эту личину, а даже просто прямо и открыто посмотреть на нее. В сущности, она никогда его толком и не видела.
А вот деньги Антония видела.
— Люди начинают потихоньку догадываться, что твои друзья из высших кругов все это время держали пострадавших под особым наблюдением. А мне это сейчас, сам понимаешь, совсем некстати.
— Кто догадывается, Тони? — спросил он.
— Кто! Кто! Томми Чанг и Эван Делани приходили к моему мужу на работу. Им нужна была информация. Они много чего пронюхали, установили связь с тем взрывом. Чанг вообще разошелся, устроил моему Тулли трепку. — Она продолжала собирать сумку. — Знаю, ты рассчитывал на обычную сумму, но за эту информацию я заслуживаю больше.
— Ну это ты круто задвинула!
— Послушай, — она откинула волосы с лица, — ситуация все время усложняется. Раньше, когда у Тулли в офисе все записи велись на бумаге, добывать для тебя информацию было легко. Сейчас же, когда все компьютеризировано, дело существенно усложнилось. К его системе имеют доступ всего несколько человек, и уж совсем единицы знают пароль. Если полиция начнет копать, то вычислит меня в два счета.
— А если я напомню тебе, что это дело государственной важности и касается национальной безопасности?
— Чушь! Эти пострадавшие являются частью эксперимента, и ты собираешь достаточно информации, чтобы контролировать их. Это всего лишь вопрос силы.
Но Тони Кантуэлл любила силу. Упивалась ею. И именно поэтому много лет назад согласилась участвовать в этом тайном спектакле, мудреной комедии плаща и кинжала. А еще она любила деньги и потому согласилась взять в свой класс практикантом этого мелкого сморчка — чтобы он мог вести обстоятельные наблюдения за пострадавшими. Антония любила деньги и потому предала своего мужа. Она пошла на это предательство, чтобы обеспечить человеку, представившемуся ей Робином Кляйстерсом, неограниченный доступ к медицинским картам пострадавших.
Ей только требовалось считать, что она по-прежнему работает на правительство, и тогда он не тронет ее иллюзии.
— Ладно. И какая сумма тебя бы устроила? — спросил он.
— Две тысячи. И учти, я очень спешу. За мной скоро приедет Тулли, буквально с минуты на минуту, и не должен обнаружить здесь тебя.
Койот улыбнулся:
— Неужели ты и впрямь считаешь, что он станет ревновать к такой обаятельной конфетке, как я?
Она все-таки посмотрела на него — любопытство пересилило.
— Один только вопрос, Робин. Все эти годы ты пахал на Дядю Сэма, так неужели никто у вас там ни разу не пожаловался на присутствие такого закоренелого гея в своих рядах? Или в вашем ведомстве бытует принцип «Не спрашивай — и отвечать не придется»?
— В нашем ведомстве подобный вопрос может оказаться последним для того, кто спросил.
— Это уж точно. — Она застегнула сумку. — Так ты не знаешь, кто это делает?
— Кто?
— Койот. — Она пристально посмотрела на него. — Не сочти за бред, но мне просто любопытно — неужели государство в курсе, кто он такой, и не хочет, чтобы это вышло наружу?
— Нет, Тони. Понятия не имею, кто такой этот Койот.
— А если б знал, то сказал бы мне, правда?
— Тебе обязательно. Прямо сейчас.
Успокоившись, она кивнула и протянула руку за деньгами.
— Теперь у меня только один вопрос, — сказал он. — В тот день, когда произошел взрыв, ты одна присматривала за детьми?
— Да.
— Значит, эта четверка, которая сбежала с экскурсии и оказалась в зоне взрыва, целиком на твоей совести.
— Я проводила экскурсию по наскальной живописи и не могла за ними уследить. Я не видела, как они удрали.
Она протянула за деньгами руку, ладонью кверху. Он расстегнул молнию на борсетке.
— А тебе никогда не приходило в голову, что халатное отношение к вопросам безопасности может привести к непредвиденным последствиям?
Тони недоуменно нахмурилась:
— Им было по тринадцать-четырнадцать лет. Вся их жизнь состояла из сплошной череды непредвиденных обстоятельств.
— Их жизнь тут ни при чем. Я сейчас говорю о твоей жизни.
— Что?
Он достал из сумочки дистанционный электрошокер и выстрелил. Маленькие металлические стрелы угодили ей прямо в грудь. Голова ее откинулась назад. Блеснули в ушах сережки. И блеснул нож.
Глава 26
Я сгорбилась на заднем сиденье в машине отца. Впереди Томми с Маккрекеном мчались в полицейское отделение. Крепко сжимая руль, отец тихо и торопливо говорил матери:
— «Южная звезда» вышла из-под контроля. Антиболевая вакцина оказалась заразным вирусоподобным агентом, и проект пришлось закрыть.
— Взорвав лабораторию? — спросила мать.
— Письменных подтверждений этому мы никогда не найдем, но ты попала в точку.
— Но зачем столько смертей?
— Должно быть, им понадобилось «зачистить» территорию.
— А им не пришло в голову, что этот взрыв разнесет заразную вакцину по воздуху и от этого могут пострадать люди? Боже, да что за три толстяка руководили этим проектом?!
— Можно только предположить, что сам взрыв был запланирован и подготовлен, но что-то не заладилось. По-видимому, для уничтожения этого вирусоподобного агента им понадобились высокие температуры. Но не могли же они установить там огнемет. К тому же не забывай, когда все это происходило. — Он посмотрел на меня в зеркальце. — Ты знаешь, Котенок, что русские спутники пролетают над базой? Если бы Москве удалось заснять из космоса, как наши спецкоманды крошат из огнеметов лабораторию, у русских возникли бы подозрения. А простой взрыв на военной базе выглядел как стандартная рабочая процедура.
Я смотрела в окно. За стеклом мелькала пустыня, синеву неба полосами прорезали следы реактивных самолетов. Отец, как видно, решил замять наш спор, переключившись на обсуждение другой темы, но я не поддержала беседу. Достала телефон и еще раз попыталась связаться с Джесси. Безуспешно.
Отец как ни в чем не бывало продолжил:
— По какой-то там причине взрыв произошел не по плану, и ваш класс подвергся действию вакцины. И Суэй была не права. «Южную звезду» тогда не закрыли, она продолжала работать.
Мать скрестила на груди руки:
— Значит, разработка новых видов топлива — вот как это, оказывается, называется! А я всегда говорила, что эта твоя Суэйзи — бессовестная лгунья!
— Энджи, не забывай, это был засекреченный проект.
— Знаю, знаю. Поэтому ты и врешь до сих пор. Ишь ты — стандартная рабочая процедура! — Она прижала к груди руки. — И Суэйзи твоя все время врет. Сказала тебе, что Койот не мог подвергнуться заражению, а «Южная звезда» причинить ущерб людскому здоровью.
— Возможно, она на самом деле верит в это.
— Фил, ты думаешь, я разучилась отличать правду от лжи? Ну уж нет, мой личный детектор пока еще работает. Этот взрыв сделал ребят из класса Эван подопытными крысами. Прошло двадцать лет, а результаты только начали сказываться, и кто-то где-то решил в очередной раз «замолчать» это дело. — Она провела рукой по волосам. — Жаль только, что этот Койот не заставил замолчать саму Суэйзи много лет назад!
— Энджи, перестань!
Мать улыбнулась. Это была ее знаменитая ядовитая улыбка, которую мы с братом научились копировать безукоризненно. Мы даже дали ей название — «Пошел бы ты куда подальше, Делани!».
— Да она прямо-таки Альберт Швейцер наших дней! Вот только ее вонючие исследования породили на свет монстра, который убивает матерей да малых деток.
— Койот охотится за Суэйзи, так что прикуси свой язычок. А то ведь пожалеешь, что распускала его, если с ней что-нибудь случится.
Я подняла руки:
— Да заткнитесь вы оба! Заткнитесь к чертовой матери!
Отец посмотрел на меня в зеркальце. Мать уставилась в окно, за которым уже мелькал город.
Перед зданием полиции стоял фургон передвижной станции лос-анджелесского телевидения. Репортерша в кабине поправляла макияж. Когда мы подъехали, Томми с Маккрекеном уже успели войти внутрь. Я выскочила из машины и, ни слова не говоря родителям, бросилась к двери.
— Котенок, подожди!
Отец догнал меня и схватил за руку, но я вырвалась.
— Оставь меня в покое!
Но он преградил мне путь.
— Я знаю, что ты сердишься.