Собиратели Руси - Дмитрий Иванович Иловаиский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ягайло считал в это время уже за тридцать лет. Он был среднего роста, худощав, имел небольшую голову клином, покрытую редкими волосами, продолговатое лицо с узким подбородком и маленькие черные глаза с блестящим, беспокойным взглядом; брил бороду и носил длинные, тонкие усы. Бывший в молодости любимцем и баловнем своих родителей, он отличался неровным характером и распущенностью. Ленивый на всякий другой труд, физический или умственный, он до страсти любил охоту, которой ежегодно по нескольку месяцев без устали предавался в литовских пущах. Между тем как двоюродный брат его Витовт получил порядочное образование, знал языки немецкий и отчасти латинский, благодаря своему воспитателю, одному пленному тевтонскому рыцарю, Ягайло даже не выучился ни читать, ни писать и, кроме литовского и русского, не знал никаких языков. Непосредственное влияние женственного воспитания, кроме развитой чувственности, отражалось во множестве суеверий и разных примет, которыми был одержим Ягайло, а также в его непрерывном опасении разных козней и целом ряде предосторожностей, которыми он себя окружал. Постоянно стараясь всех задабривать и привязывать к себе, он отличался большою расточительностью в раздаче земель и всяких подарков своим вельможам. Но при всей наружной мягкости и даже слабости характера, Ягайло нередко раздражался до бешенства, а из эгоистических расчетов был способен на большую и обдуманную жестокость, как это показала судьба его дяди Кейстута.
Когда обстоятельства настоятельно требовали, он покидал обычную лень, и на время являлся деятельным политиком. Многие и важные его успехи в политических делах историки объясняют обыкновенно его замечательным счастьем и удачею, которые действовали, так сказать, помимо его собственных усилий. Это не совсем верно: Ягайло, несомненно, был одарен от природы недюжинным умом, был хитер и дальновиден, и, если бы получил надлежащее воспитание, то, вероятно, явился бы одним из замечательнейших государственных людей своего времени. Польские магнаты конечно хорошо осведомились, с кем имели дело; они не ошиблись в своих расчетах на увеличение собственных привилегий и на разные подачки из королевских имуществ, благодаря щедрости будущего короля, обязанного им польскою короною.
* * *
В феврале 1386 года Ягайло прибыл в Краков. 15 числа произошел формальный его переход из православия в католичество, и вместо Якова он назвался Владиславом. Заодно с ним перешли из православия в католицизм некоторые сопровождавшие его братья и родственники, в том числе Коригелло и Витовт. Последний, как мы видели, во время пребывания своего в Пруссии, крестился из язычества в католическую веру. Потом во время княжения своего в Западной Руси он принял православие, а теперь из угождения Ягайлу вновь перешел в католицизм и получил имя Александра. Тогда же и многие литовские бояре из свиты великого князя крестились в католическую веру. 18 февраля совершился торжественный брак Ягайла с Ядвигою. В тот же день на радостях он выдал грамоту, которою еще более расширялись права и привилегии, дарованные польским панам и шляхте королем Людовиком на Кошицком сейме 1374 года. А вскоре затем, 4 марта, последовало коронование Ягайла польскою короною. Оно сопровождалось шумным весельем в Кракове: пиры, танцы, рыцарские турниры, певцы и скоморохи поочередно сменяли друг друга{37}.
За празднествами последовало торжественное путешествие новобрачной королевской четы в Великую Польшу д ля успокоения этой страны, в которой еще продолжались смуты и усобицы, вызванные междуцарствием. В то же время обещанное Ягайлом соединение Литвы с Польшею подверглось вопросу. Против нового короля составилась целая коалиция; душою ее был Прусско-Тевтонский Орден. Хотя главною задачей Ордена была борьба с язычниками и распространение католичества на востоке, однако рыцари весьма неприятно отнеслись к событиям в Кракове. Во-первых, переход Ягайла в католичество и предстоявшее крещение языческой Литвы, лишая Ордена нравственного повода к дальнейшим захватам с этой стороны, естественно, должны были окончательно уменьшить и без того ослабевшее рвение западных крестоносцев приходить на помощь Ордену. Во-вторых, и еще важнее, соединение Литвы с Польшею совершенно изменяло взаимное отношение сил и грозило опасностями не только владениям, но самому существованию Ордена. Поэтому рыцари сначала всеми способами старались помешать браку Ягайла с Ядвигою и приняли сторону Вильгельма Австрийского. Когда же это не удалось, они очень охотно поддержали замыслы известного Андрея Ольгердовича Полоцкого.
Еще прежде, в борьбе своей с Ягайлом и Скиргайлом, Андрей отдался под покровительство Ордена и признал себя его ленником. Теперь же он хотел воспользоваться неудовольствием русского населения в великом княжестве Литовском на переход Ягайла в католичество, и вздумал отнять у него русскую часть великого княжества. К союзу Андрея с Немцами приступил и князь смоленский Святослав Иванович, желавший воротить некоторые города, отнятые у Смоленских князей Ольгердом, в особенности Мстислав. Меж тем как он осадил сей город, Андрей и Немцы вторглись в великое княжество с севера. Известия об этих вторжениях застали Ягайла еще в Кракове. Он немедленно отправил в Литву некоторых своих братьев, которые находились заложниками у Поляков как поручители в исполнении данных Ягайлом обещаний. В виду серьезных обстоятельств, польские паны отпустили Литовских князей с условием воротиться по первому требованию. 29 апреля 1386 года большое литовское войско, имея во главе Скиргелло с братьями Димитрием Корибутом и Симеоном Лугвенем, приблизились к Мстиславлю. Святослав Иванович отступил от города и неподалеку от него на берегах речки Вехры (правый приток Сожи) принял сражение. Смоляне были разбиты наголову; сам Святослав пал, пронзенный копьем; оба сына его Юрий и Глеб попали в плен. Скиргелло по жене оказался в родстве с Юрием Святославичем; поэтому не только
