Столетняя война. Том II. Испытание огнем - Джонатан Сампшен

* * *

В течение последних восьми лет Эдуард III вел череду локальных кампаний, в основном оборонительного характера, в которых редко участвовало более нескольких сотен человек. В самой крупной из них, экспедиции Стаффорда в Гасконь в 1352 году, участвовало немногим более 4.000 человек, из которых менее 400 были отправлены из Англии. Это был классический ограниченный рейд, шевоше, длившийся менее трех месяцев и стоивший менее 12.000 фунтов стерлингов[262]. Экспедиционные силы принца в 1355 году были более крупными и более дорогостоящими, но их масштаб был все еще скромным по сравнению с армиями 1330-х и 1340-х годов. Как и армия Стаффорда, это было в значительной степени личное предприятие участников. Валлийские лучники были призваны в армию традиционным способом — комиссарами. Но остальные были контрактниками. Принц и сопровождавшие его знатные лорды заключали с королем договоры, по которым они обязывались собрать определенное количество войск в обмен на жалованье, покрытие расходов и другие выплаты. Все чаще отряды, которые эти подрядчики обязывались собрать, были смешанными, в них входили не только латники, но и соответствующая доля лучников и даже, в некоторых случаях, специалисты, такие как рудокопы, плотники, кузнецы и т. п. Знатные лорды в свою очередь, заключали аналогичные договоры с меньшими людьми, и так далее, вплоть до самых маленьких подразделений армии, рыцаря с его оруженосцем и пажом. Из-за политических проблем, связанных с воинской повинностью, это был обычный метод формирования английских армий. Война могла быть оправдана государственными интересами, но ее ведение становилось в значительной степени частным предприятием[263].

К этому времени условия службы стали более или менее стандартными. Контракты (indentures) предусматривали выплату военного жалованья в зависимости от количества дней службы с авансом в самом начале. При длительной службе аванс обычно был щедрым: в случае с принцем — жалованье за полгода службы. Кроме того, компенсация полагалась за потерянных во время кампании лошадей, согласно оценке, которую производили офицеры маршала, когда воин являлся на службу. В соответствии с практикой, зародившейся в середине 1340-х годов, капитаны отрядов также получали премию за вербовку, известную как regard. Обычная ставка составляла 100 марок в квартал за каждые тридцать набранных воинов, но за особо обременительную службу или высоко ценимым капитанам иногда выплачивалась двойная премия. Раздел военных трофеев был тщательно регламентирован либо в контракте, либо, при отсутствии письменного соглашения, традицией. Король врага или командующий его армией захваченные в плен предназначались для короля или принца, который по своему усмотрению выплачивал награду пленителю. Другие пленные и добыча, захваченная на завоеванной территории, делились между королем (или тем, кто в конечном итоге выплачивал жалованье) и людьми. Обычным правилом в это время было то, что капитан получал половину прибыли от полевой службы и треть от гарнизонной.

Эти договоренности превратили английские контрактные армии 1350-х годов в тщательно продуманные коммерческие предприятия, в которых жалованье, награды и перспектива военной добычи служили мощным средством вербовки. Такой знаменитый капитан, как сэр Джон Чандос, один из приближенных принца в 1355 году, мог заработать значительные суммы на пожалованиях, не говоря уже о военных трофеях. Чандос происходил из небогатой семьи, но сделал свое состояние благодаря своим навыкам полководца и военного администратора. Своей репутацией удачливого военачальника и перспективами почета и прибыли, которые сулила служба в его отряде, он привлек большое число сторонников. В следующей крупной экспедиционной армии, покинувшей берега Англии в 1359 году, он командовал свитой, не уступавшей свите младших графов. Деньги были главным двигателем предприятия Чандоса, как и для большинства его последователей. Однако служба по контракту была гораздо важнее денег. Эти группы людей способствовали развитию понятия esprit de corps (честь мундира), что во многом повышало боевые качества английских армий. Контрактные отряды передвигались и сражались вместе, как единое целое. Многие из солдат записывались на службу в один и тот же отряд из одной кампании в другую. Они были родственниками, клиентами, соседями и друзьями тех, кто их возглавлял, людьми, которые привыкли собираться вместе в мирное время для оформления документов, выступать поручителями друг за друга в суде графства и защищать интересы друг друга в своих общинах дома: проекция английского провинциального общества в миниатюре, перенесенная на поля сражений во Франции. Существует удивительная история о том, как Ральф, граф Стаффорд, отправился со своей свитой воевать во Францию когда, он был уже пожилым человеком. Один из его помощников, Роберт Суиннертон, недавно женился на его внучке, что было очень важно для графа. Когда они проезжали по дорогам Кента, Стаффорд поинтересовался у Суиннертона, выполнил ли он все условия брачного контракта. Получив неудовлетворительный ответ, он приказал Суиннертону сопровождать домой его и двух членов своего Совета. Все они должны были убедиться, что он выполнил свой долг перед семьей, прежде чем ему будет позволено присоединиться к кампании[264].

Деньги, необходимые для оплаты флота и армий, как бы они ни были набраны, нужно было найти. В течение лета принц Уэльский потратил 19.500 фунтов стерлингов на выплату военного жалованья и пособий и еще 3.330 фунтов стерлингов на доставку еще до прибытия в Плимут. К тому времени, когда он отплыл, его армия, скорее всего, израсходовала сумму, эквивалентную годовой парламентской субсидии. Стоимость экспедиции Ланкастера в Нормандию оценить сложнее, но она наверняка была значительной. В следующем финансовом году, который начался в конце сентября 1355 года, на военные операции было потрачено не менее 110.000 фунтов стерлингов, более половины из них — на армию принца в Гаскони[265]. Способность Эдуарда III финансировать расходы такого масштаба в то время, когда его соперник переживал тяжелейший финансовый кризис, была самым важным и единственным объяснением его достижений в следующие пять лет.

В определенной степени это было связано с эффективным сбором санкционированных Парламентом налогов, традиционного источника финансирования войны. Успех трехлетней субсидии 1348–51 годов, собранной после Черной смерти, был достаточно примечательным. Результаты следующей трехлетней субсидии, которая была собрана между 1352 и 1354 годами, были еще лучше. Было получено около 95% теоретически запланированного, несмотря на то, что оценки налогооблагаемой база были сделаны до эпидемии и субсидии пришлось собирать с сократившегося населения. В долгосрочной перспективе, однако, главной целью министров Эдуарда III было уменьшить зависимость от парламентских субсидий. Политическая цена прямого налогообложения из года в год для оплаты бесконечной войны была высока. Такие заменители, как сбор провианта и судебные штрафы, с помощью которых король пытался облегчить свои финансовые затруднения в прошлом, были не лучше. Министры Эдуарда III прекрасно понимали, что без общественной поддержки, или, во всяком случае, терпимости, война вообще не может вестись. Об Уильяме Эдингтоне, епископе Винчестерском и последовательно главы казначейства и канцлере,