Кровавая охота - Ли Киллоу

— Мейда, ты ничего не ела у Кэтрин. Должно быть, умираешь с голоду. Съешь пирога. Вы тоже, Гаррет.

Гаррет и Лейн обменялись быстрыми взглядами. Внутренне он сухо усмехнулся: у него те же проблемы, что и у его добычи.

— Я поела в кухне, когда мы готовили, — сказала Лейн. — У меня вообще нет аппетита, и я никогда не ем десерта.

Гаррет улыбнулся, но покачал головой, похлопав себя по животу.

— Из-за сладостей я погибал все годы. Теперь наконец я сбавил вес и не хочу растолстеть. Спасибо за чай.

Качая головой, миссис Байбер разлила чай.

— В мое время хороший аппетит считался признаком здоровья. А сегодня все как будто хотят исхудать до смерти. Ну, как, познакомились?

— Да, — солгали они оба и, сев, взяли чай.

— Я рада. И рада, что ты все-таки приехала домой, Мейда. Останешься на Рождество?

Лейн взглянула на Гаррета.

— Да, собираюсь остаться, а потом отвезти тебя в Акапулько.

Гаррет втянул верхнюю губу. Что ему с ней делать? Попивая чай, он слушал, как Лейн рассказывает истории о жителях Акапулько. Противоречивые чувства боролись в нем… вера в должные процедуры и справедливость и очевидная невозможность совместить их. Он должен нарушить процедуры, чтобы осуществить справедливость, а это само по себе противоречило сути его веры. "Я Чинг" настаивает, что нужно действовать с соответствующими полномочиями, или все кончится ошибкой и поражением.

Тонкий запах крови миссис Байбер усилил его голод. Прежде чем что-нибудь предпринять, нужно поесть и подумать. Если он сделает вид, что отступает, Лейн не убежит. Гаррет встал и потянулся к куртке.

— Мне пора идти. Спасибо за приглашение, миссис Байбер. Приятно было познакомиться, мисс Байбер. — Он надел куртку. — Надеюсь, мы с вами еще увидимся.

Лейн подняла бровь.

— Вечер еще не кончился. Мама, я хочу попросить этого приятного молодого человека повезти меня подышать свежим воздухом. Скоро вернусь.

Он смотрел на нее.

Она поцеловала мать в щеку и улыбнулась Гаррету.

— Пойдем, мистер Микаэлян? — Она прошла в прихожую, сняла пальто с большой зеркальной стойки и подтолкнула Гаррета к входной двери, прежде чем он пришел в себя. — Мы отклонились от нашего спора о природе реальности, и я хотела бы закончить его.

2

Дверь закрылась за ними. Гаррет сказал:

— Мне остается только прочесть вам ваши права.

— О, я думаю, у нас есть что сказать друг другу. Этот ZX — ваша машина? Конечно: я видела ее у своей квартиры. — Она взяла его за руку. — Проедемся.

"Я Чинг" также сказал: Женщина сильна. Берегись той, что кажется слабой и невинной.

— Не думаю.

Она нахмурилась.

— Как ограничены все полицейские. Что я вам могу сделать? И неужели вы думаете, что я что-нибудь сделаю в своем родном городе, где все все видят? Где живет моя мать? Я не оскверню ее дом. Я здесь даже не охочусь и потому никогда не остаюсь надолго.

Он обнаружил, что идет к машине.

— Как же вы питаетесь?

— Даже в каникулы в кампусе Хейса много молодых людей. Они всегда готовы подхватить молодую женщину и показать, какие они супержеребцы. Я охочусь, конечно, в маске… со своим собственным лицом. — Она села на пассажирское сидение машины и закрыла дверцу. — Когда я была девочкой, самым популярным местом для парочек служил парк за элеватором Купа, через 282, там ярмарочная площадь, торговые ряды. Наверно, теперь вы охотитесь на дорогах за нарушителями правил, давайте поэтому поедем в парк.

Кстати, а что она с ним может сделать? Он достаточно силен, чтобы справиться с физическим нападением; перефразируя ее слова, все, что вредит ему, также вредит и ей. Он обошел вокруг машины, сел, включил мотор.

Лейн откинулась на сидении.

— Мне всегда нравились красивые машины, хотя я так и не осмелилась купить себе такую. Они слишком подозрительны. Хотя когда-то я серьезно подумывала о бугатти ройял — у одного моего друга в Европе был такой, — а позже о порше. Моими любовниками всегда были люди с отличным вкусом к машинам. Ваша удовлетворительна. Это подарок, инспектор?

Почему ему стыдно в этом признаться?

— Вы пришли говорить не о машинах. — Голод грыз его. Желудок содрогался от судорог. Черт побери! Если бы только у него было время поесть до приезда сюда. — Мы поговорим о законе.

Лейн вздохнула.

— Я вам уже сказала, человеческие законы на нас не распространяются, но… я сейчас больше ни о чем не намерена говорить, разве что о погоде. — Она высунула голову в открытое окно и подула. Как пар из локомотива, ее дыхание вылетело белым облаком. — Красивые витки. Надеюсь, пойдет снег. Я теперь люблю снег. Раньше не любила, потому что ненавидела холод. Разве не приятно не заботиться больше о том, холодно или нет?

Неожиданный переход от зрелой женщины к ребенку привел Гаррета в замешательство. Подобно ребенку, она выскочила из машины и побежала по парку к висячему мостику. Мостик вел к искусственному острову — от реки Салина провели овальной петлей канал.

Она плясала на мостике под быстрое притопывание каблуков, посмеиваясь над ним.

— На случай, если вы этого еще не обнаружили, вампиры могут пересекать текучую воду. Поразительно, как суеверные люди искали в ней защиту от своих кошмаров.

В центре острова находился открытый каменный павильон со сценой на подмостках в середине. Гаррет догнал ее здесь и обнаружил, что она снимает лицо пожилой женщины: он снова противостоит подлинной Лейн Барбер, на него смотрит бледное во мраке ночи молодое лицо. Она рассмеялась.

— Света нет, а ни одного неверного шага. Разве не удивительно видеть в темноте?

Что она старается сделать?

— Да, кое-что в этом полезно.

Она сунула латексную маску в карман.

— Как вы серьезны. Жаль, что я не могу привести вас сюда весной, когда повсюду тюльпаны, крокусы и нарциссы, а позже летом — пионы. По вечерам в пятницу и субботу здесь обычно играл оркестр. Павильон освещался, так что его было видно за мили. Тут собирался весь город. Мама с папой танцевали польку и вальс и так уставали, что с трудом добрались домой.

Призраки этих танцоров населяли павильон. Он видел их в опавшей листве, которую крутил ветер на тротуаре. Призраки и внезапно ставшее задумчивым лицо женщины-девочки вдруг вызвали у него боль. Кажется, она все-таки что-то может с ним сделать, и это не имеет ничего общего с физическим нападением.

— Когда будете готовы поговорить, дайте мне знать.

Она села на ступеньки сцены.

— Ладно: поговорим. — Снова голос женщины. — Вы не можете одолеть меня, так зачем пытаться? Да несколько высокомерных, эгоистичных людей этого и не стоят. Чего вам о них заботиться? Вам нечего вообще заботиться о людях.