Выбор дракона - Наталья Буланова

Кто же смог уничтожить духа? В том, что он не сам решил уйти на покой, Рокаэль не сомневался.

— На таких даже меч не поднимется, — он подошел к Навиру, и ребром ладони опустил лезвие вниз. Тот как будто очнулся ото сна и с возмущение и затаенной радостью уставился на мужчину.

— Какого, Рок?! Где тебя носило? — Навир встрепенулся, но пробежавшись глазами по его внешнему виду и заглянув в глаза, без слов все понял. Разговоры надо было оставить на потом.

На лицах магически обессиленных драконов Рокаэль наблюдал такие разные эмоции: отчаяние, досаду, желание жить и покончить с собой. Если и в их мимике и проскальзывала агрессия, то только на свою жизнь и судьбу. Он шел прямо сквозь толпу пустынных, давая знаки оцепить площадь своим людям, а сам всем существом стремился вперед. Туда, где должна была быть его жена.

— Мне надо найти Лив, — обернувшись к идущему за ним другу, сказал Рокаэль, забавляясь над тем, как вытягивается от удивления лицо Навира. Да, верно, он тоже подумать не мог, что увидит её здесь, пока сам не убедился в обратном. — Действуй по инструкции, ты за главного, пока я не вернусь. И передай Вулусу, когда он закончит свою пламенную речь, что я хочу с ним поговорить.

— Оцепление?

— Все по инструкции, — еще раз повторил Рокаэль.

Теперь ничто не могло помешать ему найти её…

Площадь Подземного царства была наполнена какофонией звуков. Пустынные в отчаянии хватались за голову, женщины метались в истерике, а дети плакали. Но Оливия не испытывала сожаления к этому народу: поплачет, поорет, да успокоится. Наладят быт и смогут жить дальше — вот что главное. Жизнь. А то, что без магии, да и в роли обычного человека?.. Она считала это маленькой платой за содеянное.

После разговора с Пустынным духом она могла понять горе Вулуса, но не могла оправдать его поступки. Ведь он собирался поступить так же жестоко со снежными, как и Пустынный дух с его ребенком. И он вряд ли бы пощадил её народ, если бы у него выдалась возможность уничтожить их всех.

Краем глаза она заметила предводителя малого народа Мирика, который с необъяснимой для гнома грацией уносил ноги с места, объятого горечью и безумием. В его глазах полыхала злость, и девушка вспомнила, в чем Вулус обвинял снежных — в том самом взрыве и разорении гномьей сокровищницы.

Оливия не успела его перехватить, он словно испарился в воздухе, и девушка с досадой закусила губу. Перед глазами встало воспоминание, где на сотнях полках пугали своим драгоценным взором каменные драконы, и пришла к выводу, что сокровище было тут — в Подземном царстве. Но гном‑то об этом не знал!

Мирика нигде не было видно, и девушка забралась на помост, чтобы иметь лучший обзор и заметить хотя бы направление, в котором стоит искать гнома. Но толпа кипела в эмоциях, постоянно двигалась, и маленькому ростом Мирику ничего не стоило потеряться в ней.

И тут как удар под дых — его глаза. Она бы не спутала их ни с одними на свете, не смогла бы сказать, что драгоценные камни были бы дороже. От изумрудов никогда не дождешься внутреннего света, они могут только отражать.

Словно закованная в кандалы по рукам и ногам, Оливия не могла сдвинуться с места. 'Он жив! Он цел' — бились в её сознании мысли, но тело будто парализовало.

Рокаэль рассекал толпу, словно огромный кит воду, и не мог оторвать от неё глаз. Его магнит с противоположным полюсом, его солнце Вселенной, его жизнь.

Да встань сейчас кто‑нибудь на его пути — разорвал бы голыми руками. Ведь его Лив была измотана до предела и слегка покачивалась на месте, и только то, что на ней не были ни капли крови позволяло ему сохранить достоинство и идти, а не бежать к ней.

Вокруг все были заняты лишь своими проблемами, и им не было никакого дела до того, насколько быстро взобрался на постамент снежный дракон и как бессовестно страстно целовал девушку на площади в Пустынном царстве. Не было дело до того, как мужчина ощупывал каждый сантиметр тела, боясь что с губ девушки сорвется болезненный стон, говорящий о том, что она пострадала. Не было дело до того, что девушка поступила так, как никогда не должна была поступать дочка лорда на публике- обвила талию мужчины ногами и с упоением целовалась, урывками жадно ловя воздух и торжествуя над еле слышным стоном мужчины.

Впрочем, также, как им не было дела до огненного дракона, сгорающего в огне собственной ярости.

Маркель горел и сгорал. Оживал вновь, чтобы снова сгореть.

Вырвать чужие руки, скосить голову с плеч, снять заживо шкуру — все это он проделывал сейчас в своей голове тысячу раз, все больше и больше распаляясь. Он чуть не слетел с катушек, и поймал себя на том, что уже начал перевоплощаться. Сейчас он либо убьет Рокаэля, либо улетит, чтобы остыть. Он бы с удовольствием сделал бы первое, но боялся в горячке задеть Оливию. О том, что она не одобрила бы такое он даже не думал. Какой там, когда мозг потоплен ревностью, сердце — болью, а в крови кипит злость.

Вырвать из его лап и унести далеко — далеко! Но дракона не запрешь в клетки — даже птицы мрут от тоски, а девушки — драконицы в неволе и подавно. Тут надо быть умнее, хитрее и изворотливей. Но сейчас Маркель был не такой.

Поэтому расталкивая тела, не замечая личностей, он бежал к выходу. Раньше главный вход всегда закрывал камень, опускающийся вниз, а возле него стояли стражи, сейчас же там зияла дыра, в которую было видно голубое небо.

Огненные крылья раскрылись, и яростные взмахи рассекли воздух, поднимая дракона ввысь. Маркель был бы рад остыть, кувыркаясь в снежной лавине в родной долине союзников, но в Пустынных землях даже вода была роскошью, не то, что снег.

Алая стрела еще долго разрезала небо, пока чешуйки не стали плавиться от солнца. И только тогда он нашел тень от огромного валуна и спрятался в освежающей прохладе. Маркелю нужно было остыть не только физически, но и морально.

Глава 15

Сандар никогда не испытывал таких двойственных чувств. С одной стороны, он был рад, что победа была за ними. С другой же, его сердце болело за драконов, лишенных магии до конца своих дней. Его бросало в дрожь, как только он задумывался над тем, что было бы, если бы Снежное пламя исчезло. Как бы он ощущал себя обычным человеком? Как бы он жил всего несколько десятков лет?

— Ты стареешь, любимый, — прошептала Лизабет, погладив его по руке.

— С чего это ты взяла, — невольно приосанившись, спросил снежный лорд.

— Ты стал сочувствовать врагам, — женщина тепло улыбнулась, сжимая ладонь. И он знал, что какое бы решение в итоге он не принял — она всегда будет на его стороне.