Хозяин вечности. Дочь наемника - Олег Костенко

– Всё это вы уже дважды пробовали, – раздражённо сказала она.

Медики бросили в сторону Инори такой взгляд, словно кресло, на котором она сидела, заговорило.

– Почему здесь посторонние? – спросил один.

Однако смутить кавай было невозможно в принципе.

– Вы, кажется, не поняли, что я вам говорила. Извлечённый из Горда Зимина организм представлял собой нечто вроде псионической антенны. Похоже, что через него в нейроны Зимина прошёл некий информационный поток. Я исследовала его мозг своими, псионическими методами. Такое впечатление, что в его мозгу шурует какая-то подпрограмма, которой там совершенно не место, и которая отвлекает на себя большую часть мозговой активности. Честно говоря, я опасаюсь самого худшего.

Она не стала уточнять, что самым худшим считает отнюдь не смерть. С её точки зрения, это было ясно и так.

Все трое врачей поморщились одновременно.

– Сударыня, – сказал тот самый врач, который предложил попробовать электрошок. Сказал с таким видом, словно ему приходится объяснять азбучные истины малышу. – Мозг разумного не компьютер, аналогия с программой тут совершенно не уместна.

– Я знаю, – отрезала Инори, она немного досадовала на себя за некорректный образ. – Назовём это по-другому: например, внедрением в нейронную сеть чуждой субличности. Не в словах суть. Главное, что у него в мозгу образовался автономный и независимый психокомплекс, явно враждебный основной личности.

– Конечно, конечно, – отозвался демонстрирующий снимок медик чересчур добреньким голосом, – мы обязательно всё это обсудим. Но сейчас, извините, вы нам мешаете, пожалуйста, покиньте помещение.

Инори поняла, что взывать к их разуму попросту бесполезно. Человеческие врачи, не то что бы не верили в псионику. Она просто находилась слишком далеко за пределами их личного опыта. Опыта расы привыкшей в большинстве своём полагаться на чисто технические средства. И прошибить этот концептуальный барьер было, похоже, невозможно.

Всё это время кавай медленно закипала. Изменения в разуме Горда могли в любой момент сделаться необратимыми, а эти догматики только и могли, что долдонить про электрошок! И её раздражение, наконец, выплеснулось наружу.

Кавай резко встала из кресла.

– Молчать! – рявкнула она во весь голос.

Врачи застыли, изумлённо уставившись на Инори. Большинство из людей не представляли, что представители этой обычно вежливой расы, способны так орать.

Черты кавай вдруг как-то заострились, а на лице не было и намёка на обычную для этой расы улыбку.

– Всем слушать сюда. – На этот раз Инори говорила негромким голосом, но перебить её почему-то не решился никто из медиков. – Есть только один способ удалить из Горда наведённую субличность. Я могу попробовать вступить с ним в полный пси-резонанс и скорректировать его сознание, как бы изнутри. Это довольно опасно, и всё это время я надеялась, что вы предложите другое решение, но этого не случилось.

Да, опасно, – мысленно повторила она про себя, – и не только физически. При глубинном пси-резонансе их личности будут полностью обнажены друг для друга. При одной мысли об этом Инори невольно испытывала страх.

– Позвольте, – попытался возразить главный медик, – это мы отвечаем за здоровье пациента.

– Считайте, что эту ответственность я с вас снимаю.

Улыбка на её лице на мгновение все-таки появилась, довольно язвительная.

Врач явно хотел сказать ещё что-то. Но Инори послала в его сторону короткий пси импульс. В обычной ситуации пробить естественную защиту непсионика было довольно сложно. Но сейчас Инори была переполнена чувствами, и смогла транслировать на врачей узкую полоску своего эмоционального спектра. Те невольно попятились.

– А ладно, – сказал один, – хоть какое-то, но решение.

– Но, – неуверенно возразил, – сторонник электрошока, – я слышал, что, для достижения глубинного резонанса, сознания должны иметь сильную эмоциональную связь, иначе произойдёт отторжение.

Инори Киви предпочла не ответить, но её молчание было очень красноречиво. Она повернулась к молчаливо присутствующему здесь же Дарку.

– Вы верите, что я желаю Горду добра?

Тот машинально кивнул, собственно причин сомневаться у него не было.

– Тогда прошу исполнить мою просьбу. Существует вероятность, что я буду заражена той же субличностью. Поэтому в случае и моего впадания в подобное состояние – убейте нас обоих.

Вергин застыл, открыв от удивления рот. Врачи выглядели не лучше.

– Чего уставились? – буркнула она. – Вы что не понимаете, что происходит? Или вам нужно, что бы подменённые начали размножаться чуть ли не делением? Никто ведь не знает, во что внедрённая программа превратит мозг, если возьмёт верх.

Она немного преувеличивала свои опасения. Внедрённая субличность не несла в себе того ощущения ужаса, который она ощутила в тот раз в больнице, в глубине разума подменённого. Но именно что немножко. Это была явная попытка зомбирования.

– Вы сделаете это? – вновь спросила она у Вергина.

Тот без желания, но твёрдо кивнул. Кодекс чести космогаторов требовал оказывать помощь товарищам, пусть даже такую. В конце концов, на неизученных планетах бывало всякое.

Инори прошла в палату. Переодетый в пижаму Горд лежал на кровати лицом верх, закрытый до подбородка одеялом. Поскольку прямое соприкосновение тел облегчало пси контакт, кавай принялась сбрасывать с себя одежду. При этом её мало беспокоило, наблюдает ли кто за ней через, выходящее в коридор, небольшое оконце: её расе не была свойственна сильная стеснительность.

Раздевшись, она сбросила одеяло с Горда, скинув его прямо на пол. Потом, аккуратно приподнимая Зимина, сняла с него пижаму. Не смотря на свою атлетическую мускулатуру, обнажённый космогатор вдруг показался ей каким-то беззащитным. Дыхание его было спокойным, а щёки и лицо слегка покраснели.

Очень осторожно Инори улеглась на него сверху, расслабилась, создавая замкнутый псионический контур. Её разум начал медленно изменять частоту, подстраиваясь под сознание Горда. Их сущности слились воедино, словно две ползущие по стеклу капли.

Он бестелесно парил в пустоте: будто светлая точка, на которую накатывала тьма, волна за волной. Пока ещё его огонь горел: тёмные волны отступали, натыкаясь на светлый кокон. Но силы были на исходе.

Мысли теснившиеся в сознании были какими-то беспорядочными, бессвязными. «Где я?» «Кто я?». Он вдруг обнаружил, что не знает этого. Вспомнить своё имя представлялось ему очень важным. Казалось что это забытое сочетание звуков – один из главных форпостов сопротивления мраку. Вспомнить не получалось никак.

А может быть лучше сдаться, – пришла неожиданная мысль. В конце концов, без имени, без памяти, он практически никто, и почти не отличим от окружающей его пустоты. Ответом была возникшая в сознании холодная ярость. Пусть он не помнит своего имени, но он не ничто. Он что-то организованное, сила способная сопротивляться энтропии. И он будет сопротивляться ей до конца.

Потом он ощутил чьё-то присутствие. Какой-то едва уловимый контур, слегка выделявшийся на фоне окружающей его пустоты.

– Горд Зимин, – сказал женский голос, – Горд Зимин.

По началу эта комбинация звуков показалась ему бессмысленной. Но чем-то привлекла внимание. Он несколько раз повторил его, и с каждым разом на душе становилось теплее.

– Горд Зимин, – повторил голос.

И внезапно он понял. «Горд Зимин это есть я».

В сознании словно грянул световой взрыв, на мгновение осветив самые дальние его закоулки. Потом мысленное озарение померкло, но теперь он явственно различал женскую фигуру. Где-то он уже видел её.

– Ты знаешь, кто ты? – спросила женщина.

– Да. Я Горд Зимин космогатор, мастер-пилот и член совета гильдии.

– Ты знаешь кто я?

– Да. Ты Инори Киви. Но я плохо помню.

– Тогда подойди ко мне.

И две светоносных сущности устремились навстречу друг другу.

На самой границе контакта Зиминым овладел инстинктивный страх. Но он подавил его. Почему-то он полностью доверял этой женщине, хотя и плохо помнил её.

– Дай мне свою руку и не отпускай.

И ладони соприкоснулись с друг другом. Новый световой взрыв. Обоих закрутило в ментальном водовороте. Но Горд крепко сжимал ладонь, не обращая внимания как бесится вокруг тьма. Потом обе сущности слились.

Кто он? В него словно входило две ленты памяти. Он был Гордом Зиминым – космогатором. Но одновременно и совершенно другой сущностью – женщиной, магистром псионики, Инори Киви, кавай. Две ленты, и он никак не мог понять – какую следует выбрать.

Он видел родителей. Отец и мать о чём-то спорили сидя за столом в удобных креслах. А на полу играл пятилетний Горд, юный представитель славной династии. Отец, входящий в дом в чёрной форме космогатора.