Золото Советского Союза: назад в 1975 - Сергей Майоров

Налымов умилённо улыбался, глядя на нас, мы ему пытались впарить излишки подношений, но он категорически отказался:

— Вы чего это удумали, вам значит, принесли, а я, здоровый лоб, объедать вас буду. Не-не, и вообще, мне пора, без того задержался.

После обеда и сончаса нам снова не дали выработать стратегию и тактику. Посетитель. Не больница, а проходной двор какой-то.

В палату вошла девушка, и я от радости чуть из кровати не выпрыгнул. Соня!

— Здравствуйте, — тихо поздоровалась она. — Саша Шведов здесь лежит?

Вот чёрт, а я даже в зеркало сегодня не смотрелся, не причёсывался, и только условно умылся. Батя обернулся на меня, иронично заломив бровь.

— Пойду, покурю, — сказал он, взяв курс на дверь.

— Здравствуй, Саша, — подошла Соня, нерешительно застыв в метре от моей кровати.

— Не стесняйся, подходи ближе, — позвал я её. — Присаживайся.

— Тут лежит что-то на стуле.

— Это мать принесла, подожди, уберу — начал я спускать ноги.

— Ты что, не надо, я постою, — наклонилась она ко мне, стараясь удержать. — Мне сказали, недолго. Вообще пускать не хотели. Как ты?

Как болван. Счастливый болван, к которому в больницу пришла красивая девушка, а он в таком неприглядном виде её встречает.

— Спасибо, хорошо. Садись сюда, да не бойся, тут целый свободный край. Ты откуда взялась?

— Проездом. Поступать еду.

— О, молодец. А я видимо в пролёте нынче. Пока выпишусь, все сроки пройдут.

— Жаль. А я только прилетела. И конечно не могла не зайти. Ребята в посёлке только о вас с товарищем Шариповым и говорят. Будто банду брали. Слухи один другого невероятнее. Мне поручили узнать, как было на самом деле. Но я даже не собираюсь, понимаю, что вам нельзя разглашать. Я тут вам варенья принесла, вот, малина. Выздоравливайте.

Соня наклонилась, чтобы поставить банку, и я перехватил её руку.

— Ты что, уже уходишь?

— Ну да, меня очень просили не задерживаться. Сказали, к вам весь день посетители, отдохнуть не дают. Пойду.

— Стой. Ты что, так вот и уйдёшь?

— А что ещё?

А поцеловать? — хотел спросить я, но только сжал её пальцы.

— Мы больше не увидимся?

— Что за глупости. Конечно, увидимся. Я буду приезжать на каникулы.

— Это очень долго, я до тех пор зачахну. Мне нужны положительные эмоции для выздоровления. А какие же эмоции без тебя.

Смутилась, глаза опустила и руку к себе тянет. Милый мой человечек, краше тебя на свете нет.

— Знаешь, а ты поступай на заочное. Там всё позже, и подача документов, и экзамены.

— Приеду. На заочное, вольнослушателем, кем угодно, только бы к тебе поближе. Только ты адрес оставь.

— Ой, а адреса пока нет. Я в педагогический собираюсь. Общежитие дадут, телеграмму маме отобью.

Ну положим, педовские общаги в Иркутске я и без того знаю. Бывал. Всю жизнь они на одном месте располагаются.

— Найду.

— Ну всё, теперь точно пойду.

— Погоди минутку, я тебя провожу.

— Куда? Не вставай.

— Да ладно тебе, не развалюсь. Я уже хожу понемножку. Надо двигаться, нам сами врачи сказали. Подай халат.

— Держи, — зарделась она, протягивая халат, а сама отворачиваясь. Ну и правильно, не в том я сейчас состоянии, чтобы хвастать своими телесами. Да и повязки кровавые не очень симпатичные. Жаль, голову перебинтованную спрятать некуда. Герой, ничего не скажешь.

— Готово, пойдём.

Она мне и руку подала и плечо подставила. Плечо остренькое, и ключицы торчат. Так и тянет поцеловать. Но пока хватит и того, что я на законных основаниях обнял её, вроде как опёрся, предусмотрительно здоровой стороной. Так и пошли потихоньку. Быстро у меня всё равно не получается, но я еле передвигал ногами, чтобы растянуть удовольствие. А пахнет она ночными фиалками. Я не знаю, как пахнут фиалки, но она вся как душистый цветок. Так что будет фиалкой.

Жалко, что бодайбинская больница такая маленькая. Мы слишком быстро дошли до лестницы, а спуститься мне не позволили, тормознув у самых перил.

— Шведов! Ты далеко собрался? А ну марш в палату, еле на ногах стоит, а уже с девушкой разгуливает.

— Сейчас приду, — отозвался я.

Только жизнь начала налаживаться, весь кайф обломали. Хотя по лестнице это конечно был бы экстрим.

— Ой, а как же ты обратно доберёшься?

— Никак. Придётся тебе меня обратно вести, — улыбнулся я.

Ой, сейчас, кажется, будут бить. Соня хватала раскрытым ртом воздух, от возмущения не зная, что и сказать.

— Ты неисправим, Шведов! — наконец выпалила она, ловко вывернувшись из-под моей руки. И побежала вниз.

— Прости, я пошутил, — крикнул я вслед.

Сам не знаю, почему мне нравится её дразнить. Становлюсь мальчишкой? В любом случае, теперь мне самостоятельно возвращаться в палату. Ладно, по стеночке дойду. Вон лавка есть, передохну если что. Хотя лучше не садиться, потом хрен поднимусь.

— Саша, — раздалось сзади, когда я был на полпути. — Тебе всё-таки тяжело.

Я махнул рукой, не оборачиваясь: уходи. Радует, что она вернулась, но не надо на меня сейчас смотреть: ноги дрожат, виски и лоб в поту. Доползу и рухну спать.

— Извини, я глупая, да? Ты такой бледный.

— Ничего, справлюсь, — постарался я выпрямиться и идти ровно. Главное, глубокий вдох не делать, а то в глазах темнеет. Ну вот и наша палата. Я улыбнулся на пороге.

— И всего делов. Я был очень рад тебя увидеть. До свидания.

— Я тебе напишу.

— Буду ждать.

Соня торопливо побежала на выход, а я ввалился в дверь, цепляясь за ручку. Только бы не отключиться.

— Нагулялся, герой? — подоспел батя.

— Ага, кажется, обратный путь был лишним.

— Зато перед девушкой пофорсил. Нравится она тебе?

— Очень, — отдуваясь от заливающего глаза пота, признался я. Фух, кровать, счастье-то какое.

— А как же Зина? Кажется, вы дружили?

— Это было до меня.

— Нехорошо. Она так за тебя переживала, благодаря ей мы вовремя кинулись тебя искать.

— Она всего лишь исправила свой косяк, сама в ловушку привела, сама и поспособствовала, чтобы обратно вернуть. Кстати. Я сейчас скажу страшную вещь, ты только не обижайся. Я бы сам вернулся в посёлок, причём довольно скоро. И при удачном раскладе, там бы вы их всех и взяли.

— А