Дворянство Том 1 (СИ) - Николаев Игорь Игоревич

- Шагай отсюда, пока везет, - все так же тихо напутствовал охранник.

Тишина в трактире закончилась, шумя голосами, как накатывающая волна – все громче и громче. В атмосфере повисло неявное, однако и не злобное разочарование от ушедшей в пар интриги без шума и тем более кровопролитий. Есть, что обсудить, о чем рассказать дома, и то хорошо.

Елена стиснула зубы, наклонила голову еще ниже, глядя исподлобья. Наверное, она и в самом деле отступила бы. Наверное… Обладай чуть менее острым слухом и говори медик чуть потише. Но слух у женщины был отменный, и Елена отчетливо расслышала, как дипломированный коновал в черном балахоне важно бубнит себе под нос:

- Хамское отродье.

Елена выпрямилась, как боец перед схваткой – спина в идеально ровной «струне» - заложила руки за пояс, совсем как телохранитель барона, и сказала, будто забивая каждое слово молоточком:

- Ваша милость, эту микстуру ей давать нельзя.

По сравнению с наступившей тишиной предыдущий акт всеобщего молчания показался бы воплем толпы на гладиаторском представлении. Мухи давно перевелись, не сезон им, но если бы какая-то припозднилась и пролетела под высоким потолком, жужжание прозвучало бы оглушительно, как скрежет пилы. Барон вздернул опущенную, было, голову, так, что бриллиант закачался на золотой петле. Елена ни к селу, ни к городу подумала, что надо бы ввести в оборот не только карманы, но и настоящие серьги вместо этих дурацких пародий. Только у нее самой уши давно заросли…

Медленно, с демонстративной безопасностью, Елена открыла подвешенный к ремню тубус из провощенной кожи, с которым никогда не расставалась. Достала пергаментный свиток, исписанный красными чернилами, с печатью редкого зеленого сургуча, который дозволялся лишь привилегированным цехам и гильдиям. Сжала челюсти еще крепче – прикосновение к дорогой вещице подняло из памяти воспоминания, которые хотелось бы наоборот, загнать как можно глубже.

Я купила тебе место в гильдии лекарей, травников и аптекарей. С уплатой всех податей и взносов на семь лет вперед.

Хорошая грамота, настоящая. Только была она именной и выписана для Люнны, а в этом городке Елену знали как Сириоль, причем знали многие. Никто не поверит, что настоящий мастер с грамотой выдает себя за кого-то другого. Следовательно, документ краденый, никто даже следствия проводить не станет, и так все очевидно. То есть технически женщина буквально подняла с пола законченный состав тяжелейшего преступления. Опыт тюремного медика с готовностью подсказал меру наказания.

Достаточно лишь кому-нибудь назвать ее имя вслух и…

Да к чертовой матери!

Елена молча протянула грамоту боевому слуге, тот взял и покрутил с недоумением, видимо читать не умел. Пожал плечами и передал свиток барону, очевидно решив, что господину виднее. Медик фыркнул в очередной раз и поспешил наверх, держа пузырек с видом алхимического гранатометчика на штурме крепости.

- Остановите его, - так же звучно и жестко сказала Елена, обращаясь напрямую к барону, и повторила. – Это лекарство не для вашей жены.

Дворянин быстро пробежался глазами по пергаменту, видимо он был не только грамотен, но и привык разбирать витиеватые строчки цеховых формулировок. Положил листок на стол, позволив свернуться естественным образом, и холодно, как змея перед броском, поглядел на Елену.

А затем произошло чудо.

Мужчина показал на место против себя (которое мгновенно освободил один из слуг) со словами:

- Садитесь.

- Ваша милость! – трагически воззвал с лестницы медик. – Вы же не…

- Помолчите, мэтр, - раздраженно оборвал его барон, казалось, он продолжал некий спор, это вселяло слабую надежду. – Садитесь, - повторил он уже Елене, куда более раздраженно и нетерпеливо.

Лекарка поспешила воспользоваться щедрым предложением. Она чувствовала себя центром внимания, сейчас на высокую женщину в кожаной шляпе смотрели без преувеличения десятки глаз, включая лисичку-мышелова, что выглядывала из-под стола. Елена, проклиная про себя собственную глупость и забывчивость, торопливо сняла кепку. Села. Теперь оставалось молиться, чтобы в кабаке ни в коем случае не прозвучало имя, любое, хоть «Сириоль», хоть «Люнна».

- У меня нет университетского образования, - быстро заговорила Елена. – Но я имела обширную практику…

Пауза. Что ж, коли ввязалась в мутное дело по собственной глупости, вдевай ногу в стремя до конца.

- … На Пустошах.

Теперь у барона поползла вверх и вторая бровь, похоже, лекарка с грамотой целиком захватила его внимание. На лестнице шипел и ругался медик, вкладывая всю душу человека, чья компетенция публично оспорена каким-то гастролером.

- Извольте замолчать, - холодно и резко вымолвил барон, слабо шевельнув пальцами. Елена осеклась, не сообразив поначалу, что адресовано это не ей. Медик с пузырьком мгновенно заткнулся, будто ему прикрутили кран словоизлияния. Почти незаметно, только лишь скрипнув дверью, с улицы вошел Раньян, прислонился у косяка, сложив руки на груди. Сразу за бретером появилась и Жоакина, злющая, но молчаливая. Мечник был, как обычно, непроницаемо сдержан, зато красивое лицо акробатки пылало едва сдерживаемой яростью, словно их с бретером оторвали от чего-то важного.

- Извольте продолжать, - качнул головой барон, теперь точно Елене. – Я слушаю.

- Там я получила хороший опыт. Научилась составлять разные эликсиры и микстуры.

Елена сделала коротенькую паузу, чтобы мужчина осмыслил услышанное.

- То, что намешал ваш… «мэтр», - она не удержалась от презрительной порции яда. – Это рвотное. Очень сильное. На основе ртути, с вытяжкой «серебряного камня». И, насколько я понимаю, Ее светлость принимает его не первый день.

- Наш лекарь дает лекарство моей супруге каждый день в течение двух недель, - барон подумал немного и уточнил. – Дважды. Утром и вечером.

- О, господи… - прошептала Елена с нескрываемым ужасом.

Что ж, теперь было, по крайней мере, ясно, отчего юная дворянка имеет бледно-синий цвет. Удивительно, что у нее не лезут волосы… хотя может и лезут, под капюшоном не видно.

- Что там бормочет эта убогая мещанка!? – не выдержав, завопил едва ли не в голос дипломированный медик. – Мое лечение безукоризненно! И я не собираюсь обсуждать его с… - он сплюнул, таки не удержавшись.

Елене тоже хотелось орать в голос, но по другой причине – она ясно понимала, что очень плохо представляет себе перинатальную медицину. И как может сказаться на состоянии явно не самой здоровой женщины хроническое отравление ртутью и минералом, который даже среди бесшабашных «смоляных» считался дико ядовитым. Что с этим делать и можно ли купировать последствия?

- Ваша милость! – разорялся меж тем дипломный врач. – Гоните прочь эту знахарку и самозванку! У нее же поддельная грамота! Нельзя получить такую без университета!

Барон оперся локтями на стол и сложил пальцы домиком, взглянул на Елену с интересом и недоверием. Женщине показалось, что в глубине темных глаз колотится отчаянная, слепая надежда, но ее, как ледок на морозе, затягивала естественная подозрительность.

- Это так, - лекарка решила идти ва-банк. Ей было просто жаль несчастную женщину, которую методично убивали вместо лечения. И барона, который наверняка был, как положено члену сословия, мудаком и сволочью, но явно беспокоился о жене.

- Я лишена университетского образования. Но грамота настоящая. Это подарок моего покровителя, которого я лечила, и который счел себя обязанным.

Что ж, в конце концов, она искренне хотела следить за здоровьем Флессы, так что это почти не ложь. Ну, разве что самую малость. Во благо вообще не считается.

- И его имя?..

- Я назову имя лично вам и под честное слово никогда не предавать огласке услышанное, - твердо сказала Елена.

- Продолжайте, - холодом в голосе барона можно было промораживать свиные туши до звонкого стука, но все-таки он слушал.