Черная роза - Кристина Скай

— Боюсь, что нет, миледи. Может быть, завтра? — добавил он, смягчая удар.

Леди Патриция нахмурилась:

— Боюсь, у меня другие планы на завтра! — Неожиданно ее глаза потемнели и в уголках накрашенного рта заиграла легкая улыбка. — Но я надеюсь, что вы тем не менее попробуете мой подарок. Думайте обо мне, когда будете пить, хорошо, милорд? И пусть он согреет вас, когда будете исполнять свои унылые обязанности.

Потом, негромко рассмеявшись, она повернулась и скользнула к ожидавшему экипажу, выставляя напоказ ноги, пока поднимала шелковые юбки и забиралась в него. Ветер подхватил ее едва уловимый розовый аромат и донес его до Дейна, глаза которого на мгновение сощурились.

Пожав плечами, виконт выбросил из головы леди Патрицию, и его мысли вернулись к женщине, уже занявшей его постель. Прижимая к груди подарок, он в задумчивости поднялся по ступеням. Быть может, немного алкоголя пойдет ей впрок.

Дейн осторожно открыл бутылку и понюхал содержимое. Аромат был богатым и отдавал слабой острой нотой, не лишенной приятности. В целом прекрасный коньяк, решил он, спрашивая себя, не добыча ли это контрабандистов.

В таком случае будет справедливо, если он предложит его женщине контрабандиста, думал Рейвенхерст, поднимая голову Тэсс и вливая ей в рот немного коньяка.

— Нет, — выдохнула она, беспокойно заметавшись. — Хватит!

— Тише, — промолвил он, ставя бутылку на стол и заключая Тэсс в объятия. — Тише, солнышко!

Но Тэсс продолжала вырываться из его рук с еще большим ожесточением.

— Пусть они уйдут, — молила она, продолжая биться в его руках. — Я больше не вынесу этого жара.

— Нет здесь никаких пауков, здесь только ты и я, — едва слышно бормотал Дейн, гладя ее прохладную кожу загрубевшими сильными пальцами. Через некоторое время ему показалось, что к ее телу начало возвращаться тепло. Щеки Тэсс слегка порозовели. Должно быть, коньяк начал действовать.

Она открыла остекленевшие глаза, потом снова начала беспокойно метаться. С губ ее срывались слабые горестные рыдания.

— Не противься мне, Тэсс, — прошептал Дейн, чувствуя только, что ее стройные ноги трутся о его бедра. Его пронзило неистовое, первобытное желание, вздымавшее его мужское естество.

Пробормотав проклятие, он повернулся и подмял ее под себя. Ей-богу, он хочет ее — такую горячую и вожделеющую, когда она обнимает его длинными белыми ногами. Он хочет, чтобы она трепетала, забыла обо всем, кроме желания, когда он заполнит ее своей твердой, разбухшей мужской плотью.

— Открой глаза, Тэсс.

Она беспокойно заметалась в его руках, что-то тихо бормоча. Ее замотанные марлей руки поднимались и опускались, упираясь ему в грудь.

Вдруг Дейн оцепенел, уставившись на яркие красные пятна на ее скулах. В его сознании вспыхнул образ, почти забытые воспоминания о смутных месяцах, проведенных во Франции. Где это было?

Шад'Ор, вспомнил он, сжимая губы. И тогда на него нахлынули воспоминания, как будто это было вчера.

Холодные и влажные руки, горячая кожа, бешеный, скачущий пульс. Удары сердца, готового выпрыгнуть из груди.

Так, должно быть, стучит сейчас ее сердце.

И вот к нему вернулась та ночь во всем своем неподдельном ужасе. Довольно скверная штука, когда на нее смотришь, но невыразимая, когда испытываешь ее сам, как пришлось ему.

А сейчас это испытывает Тэсс!

Итак, к коньяку были подмешаны наркотики, нечто, отключающее сдерживающее начало в человеке. Нечто, сжигающее человека изнутри, пока не останется ничего, кроме трепещущих нервных окончаний.

Возможно, это пришло с Востока. Горькие, сильнодействующие порошки, привезенные из Индии.

Беспощадное, ослепляющее зелье, способное превратить разумное человеческое существо в дикое, неуправляемое животное.

И все это дело рук леди Патриции! Рейвенхерст невидящими глазами уставился на женщину, беспокойно мечущуюся на его постели. Если бы не случай, он сам бы мог метаться там, охваченный иссушающим пламенем наркотической страсти.

Так, как это было в Париже много месяцев назад.

— Как… жарко, — простонала Тэсс.

Ее пальцы глубоко зарылись в спутанные простыни.

Ее неистовые и ищущие бедра приподнялись над постелью. Она всхлипнула в отчаянном желании окончить муку, в желании вытянуться и заполнить терзающую ее изнутри пустоту.

Ее кожа кишела неуловимыми существами. Она хрипло закричала, чувствуя прикосновение крошечных прожорливых челюстей. В нее вливалось все больше и больше их яда, от которого загорались мириады новых огоньков. Ее шея, грудь, бедра…

Где-то рядом с ней шептал невнятный голос, но Тэсс не могла разобрать слов. На ее щеки, глаза, грудь опустилась благословенная прохлада.

Но этого было недостаточно, совершенно недостаточно, чтобы унять неистовый пламень, грозивший поглотить ее.

Совсем как раньше, совсем так, как той ночью пять лет назад, когда ее жестоко предали. Когда ее надежда умерла.

— Не… не обижай меня, — всхлипнула она в темноту. — Не надо больше.

Глава 19

С губ Рейвенхерста сорвалось грубое ругательство. Он отбросил кусок влажного полотна, зная, что это не поможет. Сколько дал он ей проклятого коньяка? Наверняка не больше четырех глотков. Белобрысая сука приготовила невероятно сильное зелье.

Глаза виконта посуровели, когда он бросил взгляд на лежащую в постели женщину. Не было больше искусительницы с миндалевидными глазами, не было уверенной в себе, насмешливой распутницы. На ее месте лежало испуганное, страждущее существо.

И тогда он вспомнил о другой женщине, стройной и темноволосой, осмелившейся спрятать его, когда жандармы Футе прочесывали Париж в поисках английской добычи.

Когда они поймали его вместе с испуганной Вероникой, их отличающийся тяжелой челюстью командир поклялся проучить парочку, предавшую Наполеона.

Они заставили Дейна смотреть, как силой вливали ужасную смесь в рот женщины, пока та не начала прерывисто дышать и корчиться в агонии, как и лежащая сейчас перед ним Тэсс. Потом похотливый француз заставил Рейвенхерста взять ее, угрожая ему пистолетом, когда английский пленник пытался сопротивляться. И все время его преследовали безумные, невидящие глаза Вероники.

— Боже мой, как я страдаю! — шептала она. — Жарко… так жарко!

За эту невыразимо долгую ночь он на собственном опыте познал адские муки, чудовищную жестокость, на которую способны люди.

Лысый командир позабавился созерцанием эротической сцены, намереваясь расстрелять Дейна на рассвете. Только вот сердце Вероники не выдержало этого страха в сочетании с избытком наркотика. Она неожиданно умерла.

Воспользовавшись моментом, Дейн скрылся.