Темный. - Василий Сахаров

Эрлинг прервался и посмотрел на себя в зеркало. После чего он удовлетворенно кивнул, и Рокуэлл задал ему вопрос:

- Почему именно мы должны помогать Штерну?

- Мы лучшие.

- А как же ваше назначение на должность командарма?

Генерал ожег его гневным взглядом, но практически сразу успокоился и бросил:

- Сейчас это не самое важное, майор Рокуэлл. Если противник высадит свои десантные корпуса у нас в тылу, то 5-я армия погибнет, а наши растянутые и неприкрытые фланги окажутся под ударом. Я понятно излагаю свою мысль?

- Так точно, господин генерал-лейтенант! - майор вытянулся по стойке "смирно".

- Очень хорошо, что вы все понимаете, - Эрлинг оправил мундир и кивнул мне: - Майор Темников, сотый танковый батальон будет переброшен в первую очередь. Немедленно отправляйтесь в расположение своего родного подразделения и постарайтесь максимально ускорить сборы и передислокацию батальона на станцию Сохталь. Каждая минута дорога. Донесите эту мысль до полковника Рекио и всего личного состава.

- Есть! - я кивнул и спросил: - Разрешите идти, господин генерал-лейтенант?

- Ступайте, майор. И можете оставаться в батальоне до прибытия на конечную станцию.

- Благодарю, господин генерал-лейтенант! - снова короткий кивок, четкий поворот на месте и я покинул кабинет командира корпуса.

В расположении сотого танкового батальона оказался через час. На одном плече рюкзак с пожитками, а на другом автомат.

Я был готов к любому развитию событий и мои товарищи-танкисты тоже. Подгонять никого не пришлось, батальон уже получил приказ по системе ЗАС и выдвигался на станцию. Это не могло не радовать. А больше всего порадовал тот факт, что для меня нашелся танк. Командир одного "Берсерка" молодой лейтенант Чар, кстати, из первой роты, загулял, крепко выпил и был пойман с поличным. Вроде бы мелочь, но офицер умудрился нахамить комбату. После чего его отправили на гауптвахту. Однако до места назначения он не доехал. Одиночный вражеский истребитель атаковал транспортную колонну, обстрелял автомашины, и лейтенант Чар погиб. Для кого-то это горе, а я принял командование экипажем и через полчаса "Берсерк" направился к месту погрузки.

47.

На погрузку, переброску батальона к Северному океану и разгрузку на конечной станции у батальона ушло сорок шесть часов. Очень большой срок и за это время противник достиг немалых успехов. Доблестная Пятая армия, оставив в котле 11-й пехотный корпус, отходила на юг. Северный флот, самое сильное наше военно-морское соединение, потеряв три линкора, два авианосца и десяток крейсеров, без учета эсминцев и сторожевых корветов, открыл путь республиканской десантной флотилии, и она смогла высадить на материк два моторизованных корпуса. После чего противник начал штурм ВМБ "Роммхат", которую обороняли две бригады морской пехоты и ополченцы. А заодно республиканцы совершили марш на запад и сходу захватили город Иргард, ключевой транспортный узел. Так что пока для них все складывалось хорошо, а для нас, разумеется, плохо. Еще сутки и Пятая армия окажется в оперативном окружении, а "Роммхат" падет.

Такой была обстановка на момент выгрузки передовых частей нашего 14-го ударного корпуса. И сотый танковый батальон получил приказ совершить марш в сторону Иргарда, закрепиться на подступах к городу и подготовиться к атаке противника. Однако все вышло не так, как планировал Тейт Эрлинг, и мы вступили в бой до подхода основных сил корпуса.

После двадцатикилометрового ночного марша передовые "Берсерки" батальона вошли в городок Торхо и здесь мы встретили остатки нескольких подразделений царской армии. В основном это были тыловики, растерянные и не понимающие, что происходит. Но оказались и боевые части, обстрелянные и опытные. Например, гаубичный дивизион 99-й пехотной дивизии и отдельная саперная рота 71-й бригады морской пехоты. И ветераны смогли дать нам более точный расклад по обстановке.

Противник наступал сразу по нескольким направлениям и вражеская моторизованная пехота, которую активно поддерживала авиация и дальнобойная корабельная артиллерия, уже находились слева и справа от Торхо. Еще пара-тройка часов, наступит рассвет, и республиканцы ударят по станции, где происходила выгрузка нашего корпуса, и находился штаб. Допустить этого нельзя. Необходимо выиграть время и полковник Рекио принял решение разделить батальон. Третья рота ушла влево, в сторону поселка Рочио. Вторая рота двинулась направо, к поселку Гордеевка. Первая, с которой оставался я, должна закрепиться в Торхо и остановить наступление противника на главном направлении.

Вторая и третья роты с танковым десантом покинули городок, а основная часть сотого батальона и остальные боевые подразделения 5-й армии стали укрепляться. На дорогах возникли баррикады. В домах оборудовались огневые точки. На танкоопасных направлениях закладывались мины. "Берсерки", самоходные артиллерийские установки, гаубицы и зенитные артсистемы зарывались в землю. Все делалось очень быстро, и когда наступил рассвет, городок Торхо превратился в укрепрайон. Противник пока не появился, и комбат собрал военный совет, на котором танкистам было приказано ждать команды и не обозначать себя. Первыми отпор противнику дадут артиллеристы и немногочисленная пехота.

В общем, приказ четкий, конкретный и понятный. Я вернулся в "Берсерк" и заснул. Вот только выспаться не получилось, потому что появились передовые части республиканцев. После чего на командной радиочастоте зазвучал голос комбата:

- Внимание! К бою!

Я посмотрел на экран телевизионной системы. Всю панораму боя увидеть нельзя, только небольшой участок. Передо мной одна из грунтовых дорог и покрытое снегом поле, по которому к городку приближались норды. Идут, сволочи! Впереди бронетранспортеры с пехотой, а за ними танки.

- Повторяю! - снова в наушниках голос полковника Рекио. - Танкам огня не открывать! Ждать команду! Кто сорвется, того отдам под трибунал!

Молчание. Комбату никто не ответил, ибо и так все понятно.

Ждем. И ничего не происходит. Бронетехника противника все ближе и, наконец, артиллерия открыла огонь.

Гаубичный дивизион и наши "Йорги" ударили одновременно. Артиллеристы свое дело знали, и вражескую колонну накрыло огненными разрывами. Фонтаны из грунта и снега поднимались в воздух - это промахи. И рядом с ними огненные факела - это прямые попадания в танки и бронетранспортеры республиканцев. Искореженная бронетехника, разбегающиеся солдаты, дым, гарь и жадное пламя. Еще одна батальная картина, отчетливо видимая на экране. И вскоре противник не выдержал. Попав в огневой мешок, республиканцы откатились обратно.