Хеппи-энд для Дездемоны - Дарья Донцова

Незамедлительно поступило новое письмо: «Есть встречное предложение: кафе "Риом". Улица Товарная, дом 7. Только там!»

– Странно, - забормотал Олег, - я думал, она ухватится за предложение приехать в квартиру. Там удобно пришить наглую Тараканову и представить дело несчастным случаем. Ладно, на место соглашаемся, а на времени настаиваем, нам лучше попозднее. Отсылай и открой карту!

Роман послушно защелкал мышкой.

– Товарная… Товарная… Ага, дом семь. - Олег вперился в экран компьютера. - Все понятно. Полюбуйся, Рома, где она ее шлепнуть собралась!

– А вот тут, в переулке, - меланхолично ответил компьютерщик. - Иначе до Товарной не дойти, а проезда туда нет. Виола оставит машину здесь и дальше отправится пёхом.

– И никакого кафе поблизости, - пропел Куприн. - Попалась, милашка!

– Есть ответ, - оживился Рома. - «ОК. Лучше в двадцать два».

– Замечательно! - обрадовался Олег. - В мае темнеет поздно, но в десять вечера уже сумерки, нам это на руку. Главное, теперь грамотно спланировать операцию.

– Я буду подсадной уткой? - не испытывая ни малейшей радости, поинтересовалась я.

– Ты останешься тут, - отрезал Олег.

– Но…

– Без разговоров!

– Может, я дома спрячусь?

– Нет!

– Почему?

– Убийца очень хитра. Вдруг у нее есть свой план? Нет уж, сиди у меня на работе! - гаркнул Олег.

– Однако…

– Будешь спорить, суну в камеру, - пошел вразнос бывший муж. - Ты плохо представляешь, с кем связалась!

– Жанна не произвела на меня ужасающего впечатления, - попыталась я привести Куприна в чувство.

Олег хмыкнул.

– Детский сад, штаны на лямках! Давай сюда мобильный!

– Зачем?

– Затем! Если убийца позвонит и захочет изменить место встречи, я представлюсь твоим пресс-секретарем и скажу, что писательница Виолова на съемках, освободится поздно вечером. Ну?

Я молча положила в протянутую ладонь свой сотовый. Стоит ли спорить с асфальтоукладчиком? Абсолютно бесполезное занятие. А Олег иногда очень напоминает этот агрегат.

Глава 34

Совершенно неожиданно сегодня утром вместо будильника включилось радио.

– Просыпайтесь, товарищи! - радостно заорало оно. - Хватит дрыхнуть, пора на работу!

Я села и, не успев открыть глаза, поразилась. Какие товарищи? Это слово давно исчезло из обихода. Веки разомкнулись, я изумилась еще больше. Где спальня? Отчего я нахожусь в чьем-то кабинете? И меня вытолкнуло в реальный мир вовсе не радио.

– Крепкий сон - признак кристально чистой совести, - вновь послышался сбоку хорошо знакомый голос. - Если человек так мирно дрыхнет в ментовке, надо его отпускать. Стопудово он ни в чем не виноват!

Я повернулась, увидела Олега и быстро ответила:

– Я от скуки прилегла.

– Хочешь посмотреть на себя, красивую? - засмеялся мой бывший муж. - Во! Лёша, ты где?

В кабинет вошла невысокая щуплая тетка, на голове которой торчали дыбом белокурые волосы. Лицо ее было покрыто аляповатым макияжем, а ноги, сильно обтянутые джинсами, искривлялись в самых неподходящих местах.

– Здрассти, - сказала незнакомка прокуренным басом, - очень рад встрече. Если будет возможность, подпишите моей теще книжечку, она ваша преданная фанатка.

– Это он меня изображал? - пришла я в негодование. - По-твоему, именно так я выгляжу?

– А чего? - прикинулся идиотом Олег. - Блондинка в джинсах. Главное дело - все сплясалось! Пойдешь смотреть на задержанную?

Я ринулась к двери, бывший муж ухватил меня за плечо.

– Стой! Сначала послушай. Мы оказались правы: и договоренность у убийцы с Галиной существовала, и она потом ее убила, и Нику пришила, и Василия специально впутала! Но есть маленькие шероховатости…

– Хочу увидеть Жанну, - потребовала я, - хватит трепаться!

– Ладно, - пожал плечами Олег, - на месте разберешься.

Мы миновали пару коридоров, вошли в небольшую комнату и остановились у большого стекла, через которое отлично просматривалось соседнее, в данный момент пустое помещение.

– Сейчас ее приведут, - сообщил Олег. - Можно, я пока задам тебе пару вопросов?

– Ну, начинай, - милостиво разрешила я.

– Василий убил жену Катю, - завел Куприн, - они поругались из-за визита беременной Ники. Екатерина кинулась на мужа с кулаками, Ярцев оттолкнул супругу, а та поскользнулась и упала на нож.

– Он что, торчал из пола лезвием вверх? - фыркнула я.

– Именно так, - неожиданно подтвердил Олег. - Резак должен быть очень острым, точить его трудно, и чтобы не затупить инструмент, Катя не клала его на стол, а ставила в небольшую подставочку - ручка находилась в стакане, а лезвие торчало наружу. Екатерина брала нож аккуратно и столь же осторожно помещала назад. Она вообще была очень хозяйственная. Я почитал старое дело. Тот же вопрос, о торчащем ноже, возник и у следователя, и он пришел к выводу - это случайное убийство. Вот только Василий скрыл, что изо всех сил толкнул жену. По его версии, она попятилась от него сама, споткнулась и упала…

Долгие годы Ярцев пытался забыть о смерти Кати, но ему это никак не удавалось. И когда воспоминания становились невыносимыми, он начинал упрекать Нику.

– Все из-за тебя! - шипел он на нее. - Пришла, устроила скандал!

– Я была беременна, - оправдывалась Ника. - И потом, ты обещал на мне жениться, обманул девочку. Ну-ка вспомни, сколько мне было лет? Всего ничего, я была еще ребенок!

Но Вася не успокаивался. Многим женатым мужчинам свойственно обвинять во всех своих грехах спутницу жизни. Фразу «Не обладай ты дурацким характером, я бы стал генералом (доктором наук, олигархом, великим актером и так далее)» представительницы слабого пола слышат часто. Одна женщина просто посмеивается в ответ, другая устраивает скандал. Ника принадлежала ко второй категории. В доме у Терешкиной легко разгорались локальные конфликты, и чем длиннее делался стаж семейной жизни, тем злее становилась Ника. Не о таком она мечтала, выходя замуж за Ярцева! Денег Василий не зарабатывал, легко впадал в гнев, попрекал Веронику каждой обновкой, вел себя, как свободный мужчина, - мог явиться домой в три часа ночи и на справедливые упреки жены агрессивно отвечал:

– Чего сидишь на диване? Спать давно пора!

А еще Ярцев был не в состоянии удовлетворить сексуальный аппетит слишком темпераментной Ники. Да он особо и не старался в постели, быстро получал удовольствие, отворачивался к стене и начинал храпеть. То, что Ника оставалась в слезах, его не волновало.

К Вере Василий относился не как к дочке, а как к соседской кошке, - не обижал ее, но практически не замечал. Желание поиграть с ребенком накатывало на него раз в год. И девочка сразу начинала раздражать отца - она пугалась, когда ее подбрасывали к потолку, не хотела гонять в футбол и плакала по каждому поводу.

– Даже ребенка нормального родить не сумела, - попрекал Ярцев Нику, - вместо сына хныксу подарила.

– Пол малыша определяет отец, - огрызалась жена.

– Может, вовсе не от меня девка, а ты натрахала ее хрен знает с кем! - вопил в ответ Василий. - Хотела замуж выйти, пристроиться желала!

– Вот уж убила бобра… - фыркала Терешкина.

И разгорался очередной скандал, в процессе которого пара затрещин непременно доставалась маленькой Вере. Просто так, для профилактики. Ника тоже никогда не уделяла внимание девочке, все помыслы Терешкиной занимала одна проблема: где добыть денег. Поэтому Верочка прошла крестный путь ребенка упорно работающей мамы: ясли - детсад - группа продленного дня в школе. И везде девочке было некомфортно. Ей не покупали красивых игрушек, дорогой одежды или вкусных конфет. Ника постоянно твердила дочери:

– Мы не богаты, надо экономить, собирать на черный день. Зачем тебе туфли? Уже есть одни. Сносишь, тогда и поговорим.

Дети бывают очень жестоки друг к другу, и над плохо одетой Верой одноклассники посмеивались. А наладить с ними отношения не получалось - Ника никогда не разрешала дочери звать домой гостей. Мать выдвигала привычный аргумент:

– Мы не богаты, надо экономить, собирать на черный день. Ты еще попроси торт купить, когда до получки два дня осталось! Нечего развлекаться!

Вера жила в маленькой каморке, за гипсокартонной стеной, и никогда не могла выспаться как следует. Отец, особо не изводивший себя работой, постоянно смотрел телевизор - включал звук на полную мощность и балдел на диване. Кто-то мог бы позавидовать жизни Веры: родители не пили, не выгоняли дочь из дома, не били ее (редкие оплеухи не в счет), но девочке такое существование казалось безрадостным. К восьмому классу она возненавидела и Нику, и Василия всей душой.

Трудно сказать, почему постоянно лающаяся пара не разбежалась. Вероятно, их удерживали вместе бытовые мотивы. Ну разведутся они, и где жить? Квартира не шикарная, такую не разменять на две отдельные, максимум, что получится: однушка и комната в коммуналке. Ярцев был ленив, его вполне устраивало, что Ника ведет хозяйство, а та понимала: в нашей стране женщине необходимо иметь в паспорте штамп. Кстати, точно так же размышляют тысячи россиян, тащатся уныло по жизни, тихо презирая своих жен или мужей, но ничего не собираются менять. То, что человек создан для счастья, не приходит им в голову…