Хранитель трона - Юрий Ландарь

– Витан, сейчас нельзя раскисать. Мы потеряли отца, а вся империя потеряла императора. Нужно держаться. Идет война и на нас все смотрят. Мы не можем поддаться слабости, нет у нас таких привилегий.

– Да-да, конечно…

Гартош подошел к другу:

– Вот так вот Витан, мы разом лишились отцов. Теперь все будет по-другому. Твоя прежняя жизнь закончилась, да и моя тоже. Опору у нас из-под ног выбили, но нужно удержаться на ногах. Иначе, что же мы за Гратры и Осколы?

– Конечно, нужно удержаться, – невесело усмехнулся Витан. – А удержимся?

– Удержимся. Обязаны удержатся. Удержатся и отомстить за наших отцов. Я сделаю все, что бы достать этих гадов. Можешь не сомневаться.

Братья Гратры и Осколы переглянулись, и решимость отомстить окрепла во взгляде каждого.

Весть о гибели императора и главнокомандующего мигом разлетелась по империи. Смуты и беспорядков пока нигде не замечали, но растерянность появилась, даже в войсках. Еще не коронованному Лисвану (какая к черту коронация, когда тело императора не извлекли из-под завалов) приходилось мотаться по фронтовым частям и гарнизонам, городам и провинциям. Он нигде не задерживался дольше чем на полчаса, и держался на ногах только за счет магии.

Не смог остаться в стороне и Витан. Он вместе с Гартошем, так же носился по империи, пытаясь внести спокойствие, ясность и веру в будущее, и доказать, что со смертью Лориана империя не погибла. Но если появления Лисвана вполне хватало, что бы в зародыше задушить любой разброд и шатание, то Витану, сопровождение рычащего на всех Гартоша было совсем не лишним. После смерти отца, Гартош был зол как голодный демон смерти, и повсюду упорно искал предателей. Так что при его появлении, все, даже самые высокопоставленные чиновники, военачальники и знатные лорды, старались вести себя как можно тише.

На второй день после трагедии, завал, наконец, разобрали и сумели добраться до тела императора. Вновь Гратры и почти все Осколы встретились возле трижды проклятой пещеры. Тело императора оказалось почти не повреждено, лишь сильные ожоги на кистях рук, словно Лориан сунул руки в открытый огонь, да раздробленная камнем левая нога. Глаза императора остались открыты, и неподвижный, но грозный взгляд, словно пытался остановить бег облаков.

Лисван опустился возле отца, положил ладонь ему на лицо и закрыл глаза. Затем поправил погибшему императору ворот мундира и тихо сказал:

– Я знаю, ты сделал все что мог, так распорядилась Судьба. Я постараюсь править так же мудро, как и ты.

Он встал и застыл возле Витана, и принца Жортака, младшего брата Лориана и своего дяди. Жортак вел затворнический образ жизни и редко появлялся на людях, и уж тем более на светских приемах. Весть о гибели брата его потрясла, и заставила забыть об отрешенности от дел империи. Ситуация заставила объединиться всех Гратров.

– Лисван, – Жортак тронул племянника за руку, – забери атрат. Брату он больше ни к чему, а тебе пригодится.

– Ах да, атрат, – спохватился Лисван и снова опустился возле Лориана. – Прости отец, но я должен это сделать.

Он расстегнул три верхних пуговицы на императорском мундире и сунул руку во внутренний карман. Затем быстро проверил и другие карманы отцовского мундира и растеряно посмотрел на Жортака:

– Атрата нет.

– Как нет? Лориан никогда не расставался с Тартулом. Если перстня нет на пальце, значит он должен быть в кармане, по-другому не может быть.

– Гнивер, – обратился Лисван к другу, – когда ты появился в пещере, возле тела отца кто-нибудь был?

– После нашего прихода практически все маги и ведьмы бросились на нас, но до нашего прихода они имели доступ к телу.

– Посмотри еще раз, – посоветовал Жотрак.

Лисван более тщательно проверил тело отца и повторил:

– Атрата нет, Тартул пропал.

– Час от часу не легче, – пробормотал Жортак. – Если Тартул попал в руки наших врагов, и ели они смогут с ним совладать, плохо дело.

– Что случилось? – спросил у Витана Гартош.

– Тартул пропал.

– Атрат?

– Да. Наша семейная реликвия. Очень мощная штука. Жаль, что отец не был хорошим магом, иначе с атратом хрен кто его победил бы.

– Он не мог его где-нибудь оставить?

– Нет, отец никогда с ним не расставался, даже ночью. А во время войны тем более.

– Тогда действительно, плохо дело.

Гратры выглядели весьма обеспокоенными, и это не скрылось от присутствующих.

– Не пугайте людей своим видом, держитесь решительно, – посоветовал Гнивер. – Атратом можно заняться позже. Я думаю еще не все потеряно – это все-таки ваша семейная реликвия, а не чья-то, так что есть шанс за нее побороться.

– Ты прав Гнивер, займемся этим, когда позволит время.

Лисван подал знак, и тело императора отнесли в повозку, запряженную четверкой белых единорогов. Повозку окружили шестеро магов и общими усилиями переправили в Торону. Тело мужа встретила императрица, такая же молчаливая как и всегда. Но это спокойствие давалось ей с огромным трудом, и только поддержка сыновей удерживала ее рассудок в теле.

Тело Лориана подготовили к прощанию и разместили в большом зале для приемов, где подданные могли попрощаться, и оказать последние почести великому правителю. Желающих в последний раз увидеть императора оказалось слишком много. Они шли целый день, ночь, еще день, и еще ночь. Но исходя из обстановки на фронте и в стране, доступ к телу решили прекратить.

Хоронили Лориана в семейном склепе Гратров, на окраине Тороны. Казалось, провести императора к последнему пристанищу собралось пол Виктании. Все улицы, крыши домов, окна по пути следования траурной процессии, были забиты до отказа. Плачь стоял такой, что заглушал траурную музыку. Император Лориан хоть и был строг, временами даже жесток, но правил справедливо. Он заслужил уважения не только у своих подданных, но и у соседей, и даже у врагов.

Осколы на похоронах императора присутствовали все, даже самые маленькие – дети Гартоша и Гнивера. За два дня до этого, Осколы похоронили лорда Дангала, менее помпезно, хотя и не с меньшими почестями. Провожали генерала в основном люди военные, кто мог хоть на пару часов вырваться с фронта. И, конечно же, представители Тайного Легиона, который Дангал и создал. Похоронили Дангала на семейном кладбище, возле замка Риглис, рядом с Фаистой.

Со смертью Лориана и Дангала уходила целая эпоха. Эпоха процветания и уверенности. К правлению приступали молодые, на которых надеялись, но еще не знали чего от них ожидать. И для нового императора самым насущным было – выгнать гробросцев с захваченных территорий. И от того насколько успешно он с этим справится, зависело очень много.

Не дождавшись до конца церемонии, Гартош с Лиситой и детьми вернулись домой, в Коньсур. Бедняжка Лисита не выдержала напряжения последних дней и ей стало дурно. Гартош провел с семьей целый сутки, но дела легиона требовали его личного присутствия, и он вернулся в войска.

Перед тем как вернуться в легион, Гатрош решил еще раз побывать на могиле отца. Как знать, быть может вскоре он и сам займет место рядом с родителями на родовом кладбище. Если будет что хоронить, и будет кому хоронить. Он в раздумье сидел в тени раскидистого каштана, который посадили после смерти матери. Странно, мать он практически не помнил, но его не покидало чувство, что она где-то рядом, добрая и ласковая, и взирает на сына с легкой грустью. А вот с отцом совсем не вяжется смерть. Конечно, Гартош знал, что отца нет в живых, но до сих пор не мог поверить в это, он подсознательно ожидал чуда. Но чуда не происходило.

Тяжело вздохнув, Гартош поднялся и направился к замку, но в последний момент передумал и повернул в другую сторону, к небольшому храму Гретеона, расположенному чуть в стороне от кладбища. Отсюда открывался чудесный вид на городок Риглис и на всю долину. Да, последнее пристанище Осколы подобрали себе со знанием дела.

Небольшой центральный зал храма был пуст, и тихие шелестящие шаги Гартоша приглушенным эхом заметались между стен. Подойдя к статуе бога, командор преклонил колено, наклонил голову и беззвучно прошептал короткую молитву. Затем поднял голову, посмотрел на бога и поднялся сам. Позади раздались шаркающие шаги. Из бокового выхода вышел пожилой жрец, в котором Оскол с удивлением узнал Фугильена, преподавателя храмовых истин в студии, где он учился.

– Добрый день, достопочтенный Фугильен, – негромко поздоровался Гартош.

– Кто ты юноша? Что-то я тебя не узнаю. Подойди-ка к свету.

Командор подошел поближе к цветному витражу:

– Я Гартош Оскол.

– А, ты тот маленьких шалопай, который вечно крутился на моих занятиях, и не слушал рассказываемые мною истины.

– Да, достопочтенный. Хотя я давно уже не маленький, но до сих пор шалопай. И я очень жалею, что на ваших занятиях был невнимателен. Сейчас мне очень не хватает тех знаний.