Кровавая невеста (ЛП) - Портер Бри

Было приятно снова почувствовать себя такой значимой. Кэт разрывала меня на части, распутывала мои нити, но не было ни принятия, ни любви. Я могла ей не нравиться, но она знала меня.

Кэт знала меня.

Но я тоже знала ее.

— Я тоже помню, какой ты была, — сказала я. — Всегда слишком умная, всегда лучше всех, кто тебя окружал. Ты злила папу при каждом удобном случае, не задумываясь о том, как это отразится на окружающих. Ты мчалась по жизни, беззаботно ломая дерьмо. Потом ты ушла, ты инсценировала свою смерть и предала свою семью. Ты ушла и предала меня.

Мышца на ее челюсти дернулась: — Я сделала то, что должна была, чтобы защитить тебя, Соф. Теперь я в том положении, когда могу защитить тебя. Где я могу освободить тебя.

— Я не хочу свободы.

— А чего ты хочешь?

Я подумала об этом. Чего я хочу? Чего я жаждала? Что было первым, о чем я думала, когда просыпалась?

— Я не уверена. — сказала я. — Но я знаю, что ты не можешь мне этого дать.

Кэт выглядела так, будто собиралась расплакаться, но не стала. Только подбородком кивнула в сторону двери: — Адвокат Наряда ждет тебя снаружи. Он поднял шум.

Я встала, красное платье скользнуло на пол. На кончике языка было еще столько вопросов... но я не хотела знать ответы на некоторые из них. Я хотела сохранить образ сестры в своем сознании, как делала это последние два года, и не позволить ему быть загрязненным этой новой версией.

Когда я подошла к двери, она окликнула меня.

— Соф... — сказала она. Я остановилась, но не обернулась. — Это единственный шанс защитить тебя. Потому что мы идем. Мы идем за Нарядом и всеми, кто связан с организованной преступностью. В том числе и за тобой.

Я открыла дверь и вышла.

Адвокат Наряда, Хьюго дель Гатто, был в зале. Он спорил с двумя агентами ФБР, но, увидев меня, вроде бы немного успокоился. Оба агента ФБР уставились на меня, их челюсти сжались. Один из них проскользнул в комнату для допросов с беспокойством на лице. Из-за моей сестры, подумала я.

— Миссис Рокетти, вы в порядке? — спросил адвокат. — Если вы что-то сказали...

— Я ничего не говорила, Хьюго, — устало сказала я. — Я умею лгать.

Казалось, он не знал что сказать на это.

— Хорошо, тогда сюда, — Хьюго повел меня через серые коридоры. Здесь было более стерильно, чем в пентхаусе.

Мы дошли до проема, где находилась группа знакомых мужчин. Вокруг них крутились агенты ФБР, но все они выглядели несколько неуютно. Судя по тому, как Серхио смотрел на них, я не могла винить их в том, что они немного нервничают. Мой взгляд сразу же упал на Алессандро, прислонившегося к стене рядом с сидящей семьей. Дон Пьеро сидел посередине, закованный в наручники, но все еще устрашающий.

Мой отец встал, когда мы подошли. Его глаза цвета виски были расширились: — София...

— Сейчас я буду говорить, — тихо сказала я. — А ты будешь слушать.

Папа выглядел так, будто собирался что-то сказать, но закрыл рот.

— Я сделала все, что должна была сделать, — сказала я. — Я была послушной дочерью и послушной женой. Я управляла твоим домом, и ты никогда не приходил домой с проблемами. Я хорошо играла свою роль дочери, и когда пришло время, чтобы меня продали монстру, я не жаловалась, — я перевела взгляд на Алессандро. Его выражение лица было жестким. — И я была хорошей женой. Я снова вела хозяйство. Я покровительствовала обществам политиков и ходила в церковь каждое воскресенье. Я раздвинула ноги и забеременела без сопротивления. Я представляла тебя и твою семью лучше, чем вас когда-либо представляли. Я не создавала никаких проблем.

Я посмотрела на них обоих: — Я думала, что играть свою роль означает, что я в безопасности, что меня не накажут. Думала, что это умнее, чем бороться против правил на каждом шагу. Но несмотря на все это, несмотря на принесение себя в жертву всем вашим традициям и прихотям, несмотря на следование своему долгу, меня все равно предали, обидели и наказали.

Мои глаза метнулись к Дону Пьеро. Он встретился с моими: — И когда вы умрете, Пьерджорддио, я буду танцевать на вашей могиле.

Его глаза расширились.

Я отвернулась от мужчин, мое сердце болело, а горло сжималось. В коридоре я увидела Кэт между двумя агентами. Один из них обхватил ее рукой.

Я развернулась и вышла из здания.

Оскуро ждал снаружи у машин. Когда я увидела его, во мне закипал гнев, сильный и быстрый. Но я не стала действовать. Просто села в машину, молча и не обращая внимания на окружающий мир.

Усталость навалилась на меня всей тяжестью, но я не чувствовала себя готовой ко сну. Я просто чувствовала, что сейчас заплачу.

Когда мы вернулись в пентхаус, Оскуро открыл мне дверь. Он молчал, пока я поправляла юбки, но в конце концов сказал: — Мэм...

— Ты просто выполнял свой долг, — сказала я, не в силах смотреть на него. — Долг неизбежен.

— Да, это так, — ответил он.

Оскуро последовал за мной в многоквартирный дом и поднялся на лифте. Он стоял в стороне от меня.

Я уставился на свои руки. На них ничего не было видно, они были абсолютно бескровными. На фоне красного платья они выглядели чистыми, почти слишком чистыми.

Я опустила их в складки юбки.

Двери лифта звякнули.

— София... — я удивленно повернула голову к Оскуро. Это был первый раз, когда он произнес мое имя. — Как бы то ни было, мне жаль. Я действительно не хотел причинить вам боль.

Я уставилась на него. Полноправный член, телохранитель впечатляющего значения: — Я тебе не верю, — сказала я почти печально. — Но если уж на то пошло, мне бы очень хотелось, поверить в это.

Оскуро просто кивнул и закрыл двери лифта.

В квартире было темно и тихо, совершенно нетронутой с тех пор, как мы уехали. Когда я уходила сегодня днем, я ничего не замечала. Для меня сестра была мертва, а мой муж становился все более надежным, все более спутником.

Тихие шаги топали в мою сторону, и Фрикаделька выскочил из-за угла. Он бросился ко мне, радостно тявкая.

Я упала на колени и прижала его к груди: — Фрикаделька, — всхлипывала я, — о, мой Фрикаделька.

Я уткнулась головой в его мягкий мех и заплакала.

Мягкие руки гладили мои волосы: — Шшш, — успокаивал знакомый голос. — Не просыпайся. Это всего лишь я.

Меня подняли и прижали к теплой груди. Сознание приходило ко мне медленно, пока меня несли через всю квартиру и вверх по лестнице: — Почему? — пролепетала я.

Губы прижались к моему лбу. Я чувствовала его слова, когда он их произносил: — Мне жаль.

Алессандро уложил меня на мягкую поверхность и укрыл меня одеялом. Я почувствовала, как матрас прогибается под его весом, когда он сел рядом со мной.

— Почему? — спросила я снова.

— Я такой, — его голос звучал почти печально. — Ты знала, кто я с самого начала. Я монстр, Безбожник и Роккетти.

Я попыталась открыть глаза, но усталость крепко сковала их: — Я доверяла тебе. — прошептала я.

Алессандро нежно провел по моим волосам грубыми пальцами: — Я знаю. — сказал он. — Я знаю, что ты доверяла.

— Почему ты женился на мне?

— Мы должны были присматривать за тобой... Мы знали, что твоя сестра попытается связаться с тобой. Мы думали, что если ты выйдешь замуж за Роккетти, она и ФБР будут вынуждены выйти на свет.

— Вы были правы?

— Были. Мы были правы.

Я зажмурила глаза, на глазах выступили слезы. Я все еще не могла смотреть на него: — Теперь все имеет смысл. — прошептала я, мой голос был влажным. — Почему ты не искал меня после свадьбы, твой гнев из-за ребенка, отсутствие помолвки. У нас нет настоящего брака, я не должна была стать твоей женой.

Рука Алессандро перестала двигаться и легла на мою голову: — Нет такого понятия, как настоящий брак, София.

— Я забыла, что ты Безбожник, — прошептала я. — Ты не следуешь ни одному богу, не почитаешь ни одну высшую силу или божество. — Я открыла свои слипающиеся глаза и встретилась с его темным взглядом. — Кому ты поклоняешься?