Конкурент - Оксана Алексеева

сильно, но и тогда настаивал на тайне. Да и с его ресурсами должен был докопаться намного быстрее Никиты. И раньше удивляло, почему Коренко не копает… Он точно так же воюет с женой, как она воюет с ним. И, возможно, не зря в последнее время не был ни разу замечен в обществе молодых дам – некогда, когда на нервах профессионально играют и приходится отбиваться не менее профессионально. Скорее всего, Татьяна попутно проводит несколько подобных мероприятий. И не только «Исида» и «Осирис» играют роль фишек в этой грандиозной «Монополии». Сумасшедшая семейка, нечего сказать. Никита протянул:

– Ла-адно. Но нам надо как-то из вашей игры выкручиваться.

– Раз вы сами вычислили, то попрошу об одном: не разглашать. Не сбивайте партию, которая только началась.

– Вы меня еще и о чем-то просите? – Никита от недоумения рассмеялся, но мгновенно сообразил, у него с цифрами всегда были превосходные отношения: – Хотя… почему бы и нет? Такой великолепной женщине отказать невозможно. Больше того, я даже готов помочь в каких-нибудь маневрах, если они не будут касаться «Осириса» и «Исиды». Ведь маневры больше никогда не будут касаться нас. А то ведь теперь сразу мимо полиции бежать в СМИ можно. Это же сюжет для блокбастера: муж с женой играют друг с другом в «Монополию» с реальными фирмами. Ничего, если я в Голливуд сценарий продам?

Татьяна Евгеньевна поняла намек:

– О какой компенсации морального ущерба идет речь?

Никита медленно протянул руку к салфетке, хорошо подумал и вывел цифры. Положил краем под свою тарелку, показывая, что не намеревается это обсуждать.

Она изогнула бровь:

– Мне импонирует ваш задор, Никита Николаевич. Особенно то, что вы даже не поинтересовались судьбой других, а вытащили только две фирмы.

– Как-то даже в голову не пришло, – он улыбался теперь широко и не отрывал от нее взгляда. – Ничего не могу поделать со своим цинизмом.

Она кивнула, чем-то чрезвычайно довольная:

– Деньги разделить пополам?

– Зачем же? Счета «Осириса» вполне могут вместить такую маленькую сумму. Ах да, оформите как инвестиционный вклад, а то налоговики поседеют от разового перевода всех нулей.

Когда вставал и уходил, не прощаясь, слышал в спину ее звонкий смех. Теперь он понял, кого она так напоминает – его самого. В любом случае, одного поля ягоды, и неизвестно, как будет развлекаться Никита, когда ему стукнет пятьдесят.

Едва только вышел на прохладный воздух, сразу набрал Соню:

– Ну же, скажи, что ты весь вечер ждала моего звонка, а я все никак не звонил.

– Совсем даже не ждала, – буркнула она в ответ.

– Тогда минут через двадцать приеду на чай.

– Я тебя не приглашала!

– У тебя нет чайника или заварки?

– Все у меня есть!

– В этом вопле я расслышал твое приглашение.

– Ладно, приезжай, будем топить твою наглость в чае.

– Ладно, не приеду. Расстроена?

Она усмехнулась:

– Тебя не понять, но уговаривать не буду.

– И не надо. Я даже рад, что тебе придется по мне поскучать.

– Это все?

– Нет. Еще одно, – он сделал паузу, подбирая слова: – Соньк, а давай никогда не воевать всерьез? Можем соперничать, ругаться, но вот прямо воевать не будем?

– Это ты к чему?

– Все, до утра. И только попробуй завтра быть не такой красивой, как сегодня.

– Специально для тебя наряжусь в мешок.

– Это изнасилование моей фантазии. Ты все-таки настаиваешь, чтобы я рванул к тебе прямо сейчас?

– Зачем мне настаивать? Это ты за мной бегаешь, а не наоборот, – она рассмеялась.

– Все правильно, Соньк. Но только при условии, что ты после этого звонка не подумаешь первым делом: «Вот ведь гад невыносимый! Почему он не приехал с чайником и заваркой?»

– Только первую часть фразы, Никит.

– И этого достаточно. Каждая твоя мысль обо мне не пустая. Я очень хочу тебя увидеть, но доживем до утра.

Отключился, не дожидаясь ее ответа. Итак, Миша до сих пор не нарисовался, в другом случае Соня вела бы себя иначе. И чем дольше Миша будет тормозить, тем больше вероятности, что к тому времени Соня уже не будет вести себя иначе.

Глава 23. Друг-враг

Соня чувствовала себя откровенно пришибленной. Не от слов и намеков Никиты, а от осознания, насколько сильно он изменился. Стал не хуже и не лучше, а принципиально другим. Это странным образом одновременно расстраивало и вызывало интерес, но больше изумляло другое: в себе Соня таких же изменений не чувствовала. Она повзрослела, поумнела, изменилась, но оставалась все той же Софьей Родионовой, которая ответила на первый поцелуй после школьных танцев. Никита-версия «два-ноль» не имел ничего общего с тем самым Никитой.

Выходя утром из подъезда, она, конечно, ждала его увидеть. Их договоренность пока никто не расторгал. С улыбкой поздоровалась, не намереваясь разыгрывать удивление или излишнюю радость, но попутно отметила, что Никита все-таки сдался – приехал на старой машине. На заднем стекле Соня сначала разглядела какую-то белую полоску, потому подошла, чтобы оценить. Мелкими буковками там было выведено слово «Продам», а ниже – таким шрифтом, что с расстояния метра вообще разглядеть невозможно – номер телефона. Соня оценила:

– Сразу видно, что хочешь побыстрее от нее избавиться.

– Я хотел написать «отдам в хорошие руки». У тебя как с руками, Соньк?

Соня показала ему открытые ладони:

– Чистые. Но твоего монстра на передержку все равно не возьму.

Он неожиданно резко перехватил ее за пальцы и наклонился. Соня замерла, твердо уверенная в том, что он прямо сейчас коснется губами ее ладони, но и не могла сразу определиться, стоит ли вырывать или для начала понять, что она при этом почувствует. Но Никита так же быстро выпрямился и подтвердил:

– Да, чистые. Едем?

К тому и свелось их общение: приятное времяпрепровождение с постоянной ноткой флирта на грани азарта и ощущения, что вот-вот что-то произойдет. Соня уже успела поймать себя на осознании, что когда звонит телефон, она