Новый эклогион - Никодим Святогорец

— Авва Афанасий занемог и скоро отойдет ко Господу.

Услышав это, авва Даниил вернулся и обнаружил, что у больного страшный приступ. Увидев авву Даниила, Афанасий стал плакать, а старец ему сказал:

— Вместо того, чтобы радоваться, что идешь к Богу, ты плачешь?

— Я плачу о том, что авва Андроник остается один. Прошу тебя, отче, окажи любовь. По моей смерти найдешь у моей головы маленькую табличку. Прочитай, что там написано, и дай прочитать авве Андронику

Затем все трое помолились, блаженная Афанасия причастилась Пречистых Тайн и почила о Господе. Тогда авва Даниил прочитал табличку, и они узнали, что приснопамятная Афанасия была женой Андроника. Об этом стало известно по всей Лавре. Авва Даниил послал сообщение братии, и на ее погребение собрались все отцы, жившие во внутренней пустыне, из всех Александрийских Лавр, из всей той местности и из скита. Скитские надели белые одежды, потому что был у них такой обычай — надевать белые одежды на погребение братии, как победивших трех врагов: плоть, мир и миродержца–диавола. Честные мощи преподобной Афанасии вынесли с ветвями вайи и, прославляя Бога, давшего святой такое терпение, погребли с большим благоговением и славословиями.

А авва Даниил остался там, чтобы совершить семь панихид по преподобной, после чего хотел взять с собой авву Андроника, но тот не желал оттуда уходить, сказав:

— Я хочу умереть здесь, вместе с моей госпожой Афанасией. Тогда, простившись с ним, авва Даниил тронулся в путь, но некий брат нагнал его по дороге и сказал, что у аввы Андроника приступ. И снова авва Даниил вернулся и послал сказать в скит, что преподобный Андроник идет вслед преподобной Афанасии. Снова собрались все братия и застали его еще живым. После того, как они получили от него благословение, он упокоился о Господе. А между братиями, которые жили в Октокэдекатоне, и скитскими возник спор из–за честных мощей преподобного Андроника, кто их возьмет. Насилу авве Даниилу удалось угасить этот спор, и преподобного Андроника погребли вместе с его сподвижницей, преподобной Афанасией, прославляя и благословляя Иже над всеми Бога. Аминь.

Житие и подвиги иже во святых отца нашего Андрея, архиепископа Критского, инрусалимлянина, просиявшего в VIII веке

Родиной сего божественного отца нашего Андрея был знаменитый Дамаск, ныне называемый турками Сиам. Родился преподобный от богобоязненных и добродетельных родителей Георгия и Григории и до семи лет был немым, так что они очень печалились, думая, что он навсегда таким и останется. По истечении семи лет, когда однажды с родителями он пошел в церковь и причастился Пречистого Тела и Крови Господней, случилось чудо. Язык его тотчас же разрешился от уз, и мальчик стал свободно говорить.

Тогда родители отдали его в школу на обучение священным наукам. Обладая острым умом, Андрей с большой охотой и ревностью предавался занятиям, и с чрезвычайным желанием упражняясь в предметах, преуспел во всех науках. Имея опытных учителей, он в совершенстве овладел всем. Язык его очистился, и Андрей стал искусно и приятно говорить. Душу свою он соделал способной к стяжанию добродетели и истины, а ум к тому, чтобы преуспевать в созерцаниях горнего. Затем, изучив Священное Писание, он так был просвещен помыслом, что горячо полюбил истину и Божественную премудрость, к ней только всецело и стремясь.

Размышляя о том, что никаким другим способом нельзя соединиться с Божественной премудростью, кроме как освободившись от земных материальных вещей, он попросил родителей посвятить его Богу, ибо не имел никакой склонности и любви ко всему мирскому. Движимые, конечно, Богом, родители привели его к Живоносному Гробу Господню и посвятили как жертву благоприятную Богу. Патриархом Иерусалимским был тогда Феодор, человек святой жизни, который с большой радостью принял юношу и сделал его своим духовным чадом (ибо подобный всегда любит себе подобного). Облачив его в монашеский образ, он рукоположил Андрея в диакона и стал всецело заботиться о его преуспеянии, стараясь воспитать его в добродетели и возвести «в мужа совершенного, в меру полного возраста Христова» (Еф. 4.13).

Имея перед собой как бы добрую землю — душу юноши, патриарх имел и добрые надежды, что с помощью Божественного слова и доброго примера собственной добродетели душа его принесет стократный плод. Но старец не смог в совершенстве насладиться им, потому что разрешился от уз телесных и, с радостью скончавшись на руках своего духовного чада, пошел ко Владыке Христу, чтобы принять светлые венцы за доброе управление Церковью. А божественного Андрея по своей смерти (помимо того, что сделал его экономом Церкви) назначил управителем и попечителем всей Церкви, потому что из–за юного возраста не мог оставить его преемником Патриаршего престола. Невзирая на возраст, в добродетели, заботе, надзоре и пользе, им приносимой, Андрей не уступал никакому другому покровителю Церкви, но был для Иерусалимской Церкви и отцом, и учителем, и экономом, и слугой, и ярким примером всякого добра.

По повелению благочестивого царя Константина, внука Ираклия, собрался тогда в Константинополе Шестой Вселенский Собор, который торжественно отверг монофелитскую ересь и составил священный свод догматов. По всем Церквам были разосланы письма от царя, в которых одобрялись им Соборные правила и все верующие призывались следовать им. Когда это письмо пришло в Иерусалимскую Церковь, то наполнило ее духовной радостью и явилось свидетельством того, что благочестие, на которое ранее ополчались еретики, снова славно укрепилось. Лучшие люди Иерусалима решили, что нужно отправить в Константинополь человека который сможет доказать, что и они согласны с догматами Божественного Собора; на общем собрании постановили послать с этой целью великого Андрея вместе с другими двумя клириками, поскольку он был обучен догматам благочестия и преуспел в них больше любого другого силой слова и Святым Духом.

Итак, взяв с собой двух выдающихся клириков, которых сам же и избрал, Андрей пришел в Константинополь. Царя он уже не застал в живых, наследником же царства стал его сын Юстиниан II, Ринилат*. Ему он передал исповедание Иерусалимской Церкви, а все недостающее в нем восполнил прекрасной речью. Вызвав удивление своей святостью и премудростью, он хорошо управил дела порученного ему посольства и отослал клириков обратно в Иерусалим возвестить остальным, как закончилось посольство, а сам остался в Константинополе, чтобы избавиться от церковных дел и в безмолвии проводить уединенную жизнь.

Внутренне подготовившись, свободный от всех забот благовидных и неблаговидных, он полностью предался изучению и созерцанию Божественного, подвизаясь постом, бдениями и слезами. Таким образом, он очищался телом и душой, просвещался умом и, во всем став как бы подобным Богу, таинственно соединялся с Ним, получив предобручение будущим благам. Проведя долгое время в безмолвии, святой смог вместить совершенную меру добродетели и впоследствии много пользы сотворил всем, кто к нему приходил. Но поскольку этот славный делом и словом не мог надолго укрыться под спудом безмолвия, о нем стало известно как царю, так и Церкви. Насильно разлученный с безмолвием, он был против воли поставлен на служение Великой Церкви. Затем ему доверили попечение и управление сиротскими домами. Прекрасно справившись с послушанием, он стал отцом и питателем сирых и нищих. Прилежно заботясь об обоих сиротских домах Константинополя, он не только добился увеличения средств на их содержание, но и построил новые и обширные помещения для сирот. Оказавшись во всем достойным, он принял и большее попечение, будучи возведен на высокий архиерейский престол митрополии знаменитого острова Крита, и именно служба на этом острове позволила ему стать пастырем и учителем всей Церкви Христовой.

В своей епархии он сразу приступил к делу, прилагая все силы к тому, чтобы увеличить и спасти свою паству. Сначала он премудро обратился к священникам с весьма кротким словом о порядке при богослужении, показав, каким должен быть священник, который не только сам удостоен приближаться к Первому и Непреступному Свету — Богу, но обязан просвещать и других, примиряя их с Богом, то есть священник сам должен сиять и быть чистым, как зеркало, чтобы принимать в себя лучи Божественного света и светить другим. Затем преподобный привел в порядок заведения для содержания дев и монастыри, написав для них Устав. После этого стал заботиться о мирянах, уча их прилепляться к Богу, а не к плоти и миру, презирать мирские удовольствия, соблюдать заповеди Божий и подвизаться ради своего спасения. Юных он научал целомудрию, грешников возвращал к покаянию, кающимся давал надежду на Божественную милость, подвизающихся склонял на подвиги добродетели, помогал обуреваемым страстями, поддерживал тех, кому грозила опасность впасть в грех, павших поднимал, для немощных был силой, для печальных — утешением, для вдов — защитником, для сирот — отцом, для нищих — сокровищем, алчущих — питателем, для нагих — покровом. Да и к чему многословить?… «Для всех он сделался всем, чтобы спасти» всех (ср. 1 Кор.9,22). И, как Господь в будущем веке станет для святых, и Светом, и Жизнью, и Славой, и Пищей и Одеянием, и Радостью и всеми прочими благами блаженства, так и сей великий Андрей был для жителей его епархии всяким благом — не только душевным, но и телесным, с которым можно было без печали проводить настоящую жизнь.