Веник алых роз - Дарья Калинина

Но уже через пару часов Маришу постигло первое разочарование. Увы, родных у Ирочки Красновой не оказалось вообще.

— Ты в этом уверен? — допытывалась она у своего школьного друга — Артема, ставшего с годами непревзойденным мастером виртуальной реальности, в которой проводил все свое свободное время, горько сожалея, что приходится тратить его еще на еду, сон и прочие бесполезные вещи. — Посмотри еще раз!

— Ты меня уже измучила! — отбивался Артем. — Нет и не было у этой девушки никакой родни. Сирота она! В детском доме номер семнадцать города Колпина выросла. Тебе это о чем-нибудь говорит?

Марише это ни о чем не говорило. Однако она продолжала настаивать:

— Может быть, друзья?

Артем посмотрел на нее с плохо скрытым состраданием.

— Похоже, у тебя в голове все перемешалось, — заявил он. — Ну сама посуди, откуда мне знать, были у этой девушки друзья или нет? Она же не бывший агент КГБ, чтобы о ней было собрано такое подробное досье. Обычный человек. Если бы существовала организация, которая на всех наших граждан собирала подробные досье — кто с кем дружит, кто кого любит, а кто ненавидит, — то вся страна только и работала бы на эту организацию. Мыслимое ли это дело, уследить за связями молодой и симпатичной девушки!

И закончив свою пламенную речь, Артем спросил:

— Она ведь была симпатичной?

Мариша подавленно кивнула. Фото Ирочки Красновой, раздобытое из милицейского архива, не позволяло сомневаться, девушка была не просто красива, в ней было нечто, привлекающее к ней сердца людей. Даже на фотографии из паспорта, где все люди получаются немного монстрами, Ирочка выглядела как ангелочек с целым выводком чертенят в глазах.

— Насчет ее друзей попробуй узнать в том детском доме, где она жила, — предложил Марише Артем. — Вряд ли у девушки было много друзей на стороне. Обычно детдомовские дружат между собой. В большом мире у них слишком мало шансов найти себе друзей.

Но оказалось, что Артем ошибся.

— Ирочка была уникальным ребенком, — сообщила Марише пожилая заведующая детским домом-школой, где прошло детство и отрочество Ирочки. — Может быть, это прозвучит высокопарно, но она обладала поистине редким даром, она умела привлекать к себе сердца людей. Любой человек, будь то ребенок или старик, моментально попадал под ее очарование. И учеба ей давалась удивительно легко.

И немного помолчав, уйдя в свои воспоминания, она сказала:

— Я предлагала ей выбрать профессию, которая позволила бы в будущем быть твердо уверенной в завтрашнем дне. Но она выбрала актерскую стезю. Впрочем, я не могу ее осуждать. Уверена, Ирочка, если бы не ее трагическая гибель, обязательно добилась бы признания и славы. Талант у нее был. Не было лишь умения постоять за себя. Она была такая безответная, мягкая и нежная. Словно цветок. Если бы нашелся человек, оградивший ее от всех жизненных бурь, то Ирочка вполне могла расцвести. Но, как вы знаете, судьба распорядилась иначе.

— А вы знаете, что с ней случилось? — спросила у нее Мариша.

— Конечно! — воскликнула заведующая. — У нас так заведено, что раз в год все выпускники навещают свой бывший дом и рассказывают, как у них сложилась жизнь. Делятся своими трудностями. И я по мере сил помогаю им. Ведь многие из них выходят во взрослую жизнь совершенно без какого-либо тыла. И зачастую не могут избежать многих ошибок, от которых их некому вовремя предостеречь. Но простите, я так и не поняла, кто вы. И почему вас вдруг после стольких лет заинтересовала судьба Ирочки Красновой?

— Понимаете, я ее родственница, — принялась объяснять Мариша. — Очень дальняя.

— Не может быть! — решительно покачала головой заведующая. — У Ирочки не было родных. Мы даже не знаем, кто были ее отец и мать. Знаете, обычно дети поступают к нам с документами. А Ирочку мы нашли буквально на пороге. Она была завернута в старенькое одеяло, а вместо пеленок была рваная наволочка. И никакого свидетельства о рождении. Вместо него у нее была бумажка с именем, фамилией и датой рождения.

— Ну да, — кивнула Мариша, уже слышавшая эту душещипательную историю от Климентия. — Так оно и было. Отец Ирочки был по совместительству и моим отцом. Только он ушел от нас с матерью с концами, когда мне не исполнилось еще и годика. Верней, мама его сама выгнала, потому что он и в молодости сильно пил, гулял и тунеядствовал. А тут недавно свалился к нам словно снег на голову и заявил, что он умирает. Поэтому и явился к единственно родным людям, которые остались у него на этом свете. То есть к нам с мамой.

— Представляю, как вы были этому рады, — хмыкнула заведующая. — Бывают же такие бессовестные люди! И что, вы с мамой его приняли?

— Но не выгонять же умирающего на улицу? — пожала плечами Мариша. — В конце концов, он и в самом деле был очень плох. И перед смертью, похоже, раскаялся в той беспутной жизни, которую вел. Во всяком случае, от него я и узнала об Ирочке. Он сказал, что у меня есть сестра. И что они с ее матерью сдали девочку в детский дом. Дескать, роды произошли прямо дома. Никакой врач не мог бы зафиксировать рождение ребенка. Своим знакомым они объяснили, что ребенок умер. А сами, не заморачиваясь оформлением документов, просто подбросили новорожденную в ближайший детский дом. Надо ли вам пояснять, что мой отец и его бывшая жена сильно пили?

— Не надо, — вздохнула заведующая. — Представляю себе эту семейку. Да уж, иногда я думаю, что, как это ни ужасно звучит, многим детям в самом деле лучше жить у нас, чем в родной семье. Тут они по крайней мере сыты и одеты. А там? Знаете, сколько младенцев гибнет от плохого ухода в таких вот семьях? А сколько из них вырастает моральными уродами? Или даже физическими от хронического недоедания. Ужасно. Так, значит, вы сестра Ирочки? Надо же, вы совсем с ней не похожи.

— Должно быть, мы с ней обе пошли в наших матерей, а не в нашего общего папулю, — сказала Мариша.

— А откуда вы узнали о ее смерти?

— Из Интернета, — любезно просветила заведующую Мариша, надеясь, что та не станет настаивать на более развернутом ответе.

— Ах да, — спохватилась та. — Все время забываю, что в наше время можно узнать автобиографию любого человека, прямо не выходя из дома. И что вам нужно от меня?

— Я бы хотела пообщаться с людьми, которые лично и близко знали мою сестру, — сказала Мариша. — С ее друзьями или подругами. Узнать от них, какой была моя сестра. Это возможно?

— Почему бы и нет, — пожала плечами заведующая. — Я дам вам адрес Пети.

— Пети?

— Да, это был ее друг, — кивнула заведующая. — Пожалуй, это был ее единственный друг. Потому что, несмотря на то, что Ирочка привлекала к себе людей, близкие отношения у нее сложились только с Петей. С ним, как мне кажется, она делилась всем. С другими людьми она себе такой откровенности не позволяла.

— Хорошо, — кивнула Мариша. — Пусть будет Петя.

ГЛАВА 17

К удивлению Мариши, детдомовский друг Ирочки Красновой — Петя жил в престижном элитном новом доме на Петроградской стороне неподалеку от Елагина острова с парком и станции метро «Крестовский остров». Район был очень зеленым и, пожалуй, на данный момент, самым престижным в городе. Стоимость квартир в новых домах тут сильно зашкаливала за три тысячи за квадратный метр. И это еще в домах без отделки. Стоимость уже готовых квартир с отделкой Марише даже трудно было представить. А еще трудней было представить, что же делает бывший детдомовец Петя в таких роскошных хоромах.

— Хоть режьте меня, но я не верю, что сирота без связей и протекции мог заработать на квартиру в таком доме честным трудом да еще за такое короткое время, — пробормотала Мариша, стоя возле роскошного фасада, облицованного натуральным камнем и сверкающего темными стеклами.

Она нажала на переговорное устройство домофона и принялась ждать ответа.

— Кто там? — произнес приятный женский голос.

Мариша представилась. Дверь щелкнула и открылась. Мариша шагнула в светлый холл, застланный коврами и заставленный кашпо с жирными пальмами, прибывшими сюда прямо из голландских оранжерей. Весь холл был отделан в псевдо-мавританском стиле. В центре располагался довольно широкий бассейн с журчащими фонтанчиками. В бассейне плескались рыбки. А по стенам змеились резные арабески.

— Вы к кому? — услышала она резкий голос и увидела перед собой здоровенного детину с кобурой.

— Я в девятнадцатую квартиру, — сообщила Мариша и в приливе непонятной робости добавила: — Меня ждут.

Охранник молча кивнул и связался с девятнадцатой квартирой. Получив очередное подтверждение, Мариша была пропущена дальше. У лифта дежурил еще один человек, лифтер, который еще раз проверил Маришу на предмет того, знает ли она, куда и к кому направляется. Наконец лифт остановился на третьем этаже, и Мариша оказалась лицом к лицу с симпатичным и весьма пропорционально сложенным мужчиной лет тридцати пяти.