Пропустите женщину с ребенком - Ирина Лобановская

Борис быстро разобрался в главном, и не он один — большинство детей, усыновляемых иностранцами, вряд ли найдут себе родителей в России из-за своих болезней, отсталости, возраста… Девяносто девять из ста потенциальных российских усыновителей больше всего боятся усыновить ребенка с отягощенной наследственностью. А за рубежом этого не пугаются.

Марина как-то объяснила Борису, что во всех наших детских домах существует так называемая «избыточная» медицинская диагностика. Что осложняет проблему усыновления. На этот феномен указывалось, в частности, в ноте посольства Италии в России. Италия занимает второе место в мире после США по количеству усыновленных российских детей. И там обратили внимание на то, что поставленные российскими медиками диагнозы детям, усыновленных итальянцами, как правило, не подтверждались. Дети оказывались здоровыми.

Марина рассказала, что в федеральном банке данных о сиротах и детях, оставшихся без попечения родителей, можно обнаружить такие нелепые диагнозы, как «задержка речевого развития» у двухмесячных младенцев. Или диагноз «интеллектуальная недостаточность», хотя в международной классификации болезней подобного диагноза не существует.

Наиболее распространенный диагноз у сирот — «задержка психомоторного развития как следствие перинатального (внутриутробного) поражения центральной нервной системы». Он весьма озадачивает и настораживает российских усыновителей и сильно охлаждает их желание взять малыша из детдома. А вот представитель одной итальянской фирмы, оказывающей посреднические услуги по усыновлению, объяснила, что таких детей итальянцы берут охотно, поскольку по итальянским нормам это вообще не заболевание. И через три-четыре месяца жизни в семье ребенок становится абсолютно здоровым. С ним просто нужно говорить и общаться, чего, естественно, в детских домах, где у воспитателя на руках двадцать или больше детей, никто делать не в силах и даже не собирается.

Российские медики изучали и проверяли выборочно в федеральном банке данных анкеты сирот. И выяснили, что сведения о состоянии здоровья детей часто неточны. Медицинские заключения детей, которых собираются усыновить, нередко составляют даже не лечащие врачи, а другие специалисты, далеко не всегда компетентные. Причем выводы сплошь и рядом делаются без осмотра детей, только на основании уже имеющихся старых медицинских документов.

В домах ребенка, куда поступают малыши в возрасте до четырех лет, не обеспечивается лечебная коррекция детей. Итог печален: ребенка, не получившего вовремя медицинской помощи, ожидают инвалидность и пожизненное содержание в собесовском интернате. А главные врачи домов ребенка ссылаются на отсутствие средств на лечение. И они правы. Нет в современной, усиленно строящей капитализм России денег на детей. То есть на свое будущее. Значит, она обречена… Почему так часто приходится объяснять аксиомы?..

Мариша поведала немало интересного с медицинской точки зрения на проблему, а Борис прекрасно знал о прокурорских проверках. Прокуроры не уделяли должного внимания детскому вопросу. Даже не привлекали к участию специалистов. И вопрос о лечении сирот не рассматривался ни в одном из представлений прокуроров в управления здравоохранения. А зачем? Проще посетовать на привередливость и капризы российских усыновителей, которые желают иметь лишь цветущих здоровеньких детей.

Да, сегодня в России неоткуда взять множество потенциальных усыновителей. Это помогало Марине и Борису. И еще один нюанс-промах работал им на руку. Усыновление в России совершенно не пропагандировалось. Полностью отсутствовала всякая информация, крайне редко использовались газеты и телевидение. А ведь стоило бы попробовать рассказать с экрана о трудной судьбе малыша Ванечки или малышки Даши и показать их худые жалкие мордашки. Тогда, вполне вероятно, некоторые сострадательные, жалостливые русские написали бы на телевидение письма с просьбами отдать им и Ваню, и Дашу, и еще с десяток таких же бедных сироток. Но особенности русской души во внимание не принимались и даже не рассматривались. Или на Руси перевелись психологи? Да нет, скорее, они тоже трудились в частном бизнесе и на тех же иностранцев.

И таков ли уж преступник Борис? Вокруг него множество других, кто спровоцировал ситуацию и способствовал развитию бизнеса Недоспасова.

Да, как ни смешно, сам закон активно действует именно в этом направлении. Он позволяет международные усыновления только в тех случаях, когда в течение определенного срока не удалось подобрать для ребенка российских усыновителей с помощью централизованного всероссийского банка данных о сиротах. А как их подберешь, этих российских родителей? Где их возьмешь? Из-под земли не выроешь. И поэтому эффективность работы этого монопольного, столь прекрасно задуманного и организованного государственного органа близка к нулю.

И что в итоге? Да все то же самое, как ни крути: быть усыновленными иностранцами для многих сирот — единственный шанс обрести семью.

А пресловутый и не дающий многим спокойно спать вопрос о размере прибыли, получаемой посредниками? Для сироты, в результате обретающего родителей, эта сумма не имеет никакого значения. Нельзя взвесить на одних и тех же весах человеческую жизнь и деньги. И неужели это повод, чтобы лишить ребенка из детдома последней надежды жить рядом с мамой и папой?!

— Тебе известно о чудовищных нарушениях законности в сфере социальной защиты детей? — наседал Борис, зло посматривая на Кристину. — Что ты знаешь об этом? Думаешь, оно очень благополучно — положение малышни, оставшейся без попечения родителей? Дичь! Деньги на детей, находящихся под опекой, часто не выплачиваются вообще или даются в размерах, намного ниже установленных. Дети и подростки часто попрошайничают и нищенствуют. Прокуроры выявили около двенадцати тысяч нарушений законов, касающихся социальной защиты детства. И это малая толика того, что происходит!

— Ну хорошо, пусть медицинские заключения детей, как ты утверждаешь, преувеличенно неправильные. Все равно в наших детских домах в основном тяжелобольные дети, я знаю, — попыталась перевести разговор в другую область Кристина. — Ты обманываешь иностранцев?

— Ничего подобного! До вранья не опускаюсь! Они все прекрасно знают. Да, всегда остается риск, что со временем прошлое заявит о себе какими-то еще невыявленными болезнями и отклонениями ребенка, унаследованными от бросивших его родителей. А какая разница? Разве мы сами не рискуем, когда рождаются наши собственные дети? И с ними, и с нами может случиться всякое… Многие заболевания излечимы, а если нет, то можно приспособиться к ним и жить, не сильно страдая. — Он выразительно вытянул вперед свой протез и демонстративно задрал брючину. — Да и за рубежом прекрасные врачи, извини, это в твой огород.